Смерть за кулисами (в сокращении) - Питер Ловси

Видимо, актер услышал сигнальную реплику, потому что шагнул за двустворчатую дверь. Прозвучал звонок. Послышались голоса актеров, находившихся на сцене.

Пока на сцене развивался диалог, Инге направилась к девушке с гримерной кистью. Она легонько похлопала девушку по плечу.

Последовал разговор шепотом, сути которого Холлиуэлл не уловил. Затем Инге обернулась:

— Уходим.

Оба молчали, пока не очутились на улице, где Инге сразу извлекла из сумочки мобильник.

— Я звоню шефу, — сообщила она. — Сегодня Дениз в театре не появлялась. Дело принимает серьезный оборот.

На следующий день ранним утром Даймонд не стал будить Палому, покидая дом в Линкоме. Предстояла уйма дел.

Транспорт еще не начал двигаться по улицам с черепашьей скоростью, поездка получилась быстрой и приятной. Когда вдалеке показались элегантные георгианские особняки, Даймонд напомнил себе, что ему посчастливилось жить в одном из самых живописных городов Европы.

Он рассчитывал приступить к делу в спокойной обстановке, никак не ожидая застать в такую рань кого-нибудь в просторном офисе, где размещался уголовный отдел. И потому удивился, заметив у окна человека, которого поначалу не узнал. Никто в отделе не носил костюмы, кроме самого Даймонда. А одеяние незнакомца… что это был за костюм! Тройка в крупную, чуть ли не шахматную клетку, уместно смотрелась бы на арене цирка.

— Чем могу помочь? — осведомился Даймонд.

— Ошибочка вышла. — Посетитель обернулся. — Наоборот, чем я могу вам помочь?

Утренний оптимизм Даймонда улетучился бесследно.

— Сержант Докинз? Почему не в форме?

Докинз хмыкнул.

— А вы разве не слышали? Вчера вечером меня прикомандировали к вам. В целях усиления. Меня вызвала заместитель начальника Дэллимор.

— Потом поговорим, — буркнул Даймонд и, скрывшись за дверью своего кабинета, первым делом схватил трубку телефона, потребовал соединить его с заместителем начальника и узнал, что ее весь день не будет на месте. Не успев положить трубку, он заметил на своем столе записку Джорджины:

«Питер, я перевела сержанта Докинза в уголовный отдел на испытательный срок. Несомненно, его личные качества станут ценным приобретением для команды. Кстати, его непосредственный начальник дал ему прекрасные рекомендации».

— Охотно верю, — пробормотал Даймонд. Он открыл дверь. — Как вас зовут?

— Горацио.

Час от часу не легче.

— Вы сегодня одеты в соответствии со своими представлениями о штатском? В таком наряде вас легко высмотреть в любой толпе. Неужели вы не видели, что здесь принято одеваться неофициально — например, в джинсы и футболки?

— В моем гардеробе джинсы и футболки не значатся.

— Тогда что же вы носите?

— На работе — форму, а в свободное время предпочитаю одежду для танцевальных репетиций.

— Что, простите?..

— Майки и трико. Дома я часто хожу босиком.

— Вы танцуете?

— Да, по мере сил. Фламенко.

— Это замечательно, но проблему не отменяет. Сегодня попробуем выкрутиться и придумать вам офисную работу. Кстати, ради вашего же блага звать вас будем Фредом.

— Фредом?

— Как Фреда Астера, но об этом будем знать только мы.

— Можно узнать почему?

— Из-за танцев. А еще потому, что люди бывают жестокими.

К своим подчиненным Даймонд обратился, когда все были в сборе. Сотрудники отдела критически поглядывали на новичка и старательно держали дистанцию.

— С Фредом Докинзом кое-кто из вас уже знаком. Он у нас на стажировке. Прибыл в критический момент, когда нам предстоит новое расследование. Вчера вечером Кит и Инге побывали в театре.

— За кулисы мы прорвались, назвавшись представителями прессы, — пояснила Ингеборг.

— И нашли то, о чем я спрашивал? — уточнил Даймонд.

Холлиуэлл достал футляр от очков и открыл его.

— Вот что нашлось в гримерной, которую в день премьеры занимала Клэрион Калхаун, — объявил Даймонд. — Мертвая бабочка в театре «Ройял» считается дурным предзнаменованием, живая — хорошим. Почему — не спрашивайте.

— Клэрион видела ее? — спросил младший из констеблей отдела Пол Гилберт.

— Этого мы не знаем. Нам неизвестно даже, слышала ли она про примету, связанную с бабочками.

— Думаете, кто-то подложил бабочку в гримерную?

— Не будем исключать и такую версию. Несчастное насекомое могло залететь в гримерную случайно. Я только что звонил в больницу Френчи и узнал, что Клэрион по-прежнему в ожоговом отделении. Значит, вопрос о том, действительно ли повреждена ее кожа, снят.

— Умышленное нанесение повреждений? — предположил инспектор Джон Лимен.

— Может быть. Инге, рассказывайте.

Она кивнула.

— Обнаружив бабочку, мы прошли за кулисы и узнали, что Дениз Пирсолл позвонила и сообщила, что она не в состоянии выполнять служебные обязанности.

Словно услышав сигнал, Докинз многозначительно покашлял.

— Хотите что-то сказать, Фред? — внутренне холодея, спросил Даймонд.

— Если можно, инспектор.

— Обращение «шеф» меня вполне устроит.

— Не знаю даже, важно это или нет… шеф.

— Выкладывайте, а то и мы никогда не узнаем.

— Вчера я побеседовал с мисс Пирсолл. Само собой, допрос в качестве подозреваемой встревожил ее, и она решила не появляться в театре.

— Учтем, — кивнул Даймонд и добавил: — Сегодня утром Дениз не отвечает на телефонные звонки и звонки в дверь.

— Мы можем получить санкцию на обыск в ее доме? — спросил Лимен.

— Нет. Для обыска у нас нет никаких оснований, — напомнила Ингеборг.

— Будем пока считать ее пропавшей без вести, — решил Даймонд. — Для начала разберемся с ее перемещениями. Узнаем, водила ли она машину, и если да, отдадим приказ всем постам вести наблюдение. Это ваша задача, Кит. Кроме того, надо добиться у больничного начальства разрешения встретиться с Клэрион и допросить ее. Инге, мы поедем в больницу вместе. К тому же тамошней лаборатории давным-давно пора закончить анализ следов грима на полотенце. Если он до сих пор не готов, я им задам жару. И добьюсь, чтобы анализ провели наши эксперты.

Докинза прихватил очередной приступ судорожного кашля.

— Фред, вы хотите спросить у меня, чем заняться вам, — опередил его Даймонд. — Вы умеете пользоваться компьютером?

— Печатаю без ошибок, но не так чтобы очень быстро… — начал Докинз.

— Гражданский персонал вам в помощь. Перепечатайте показания Дениз и Шермана. Когда будут поступать новые сведения, следите за тем, чтобы в компьютер попадало все, что имеет отношение к расследованию. Это важное задание, так что не подведите меня.

Больше Докинз ни о чем не спрашивал.

Найти ожоговое отделение в больнице Френчи оказалось нетрудно, а отдельную палату Клэрион — еще проще, так как перед дверью дежурил охранник в форме.

— К ней пришли, — заявил охранник. — Сейчас узнаю, можно ли вам войти.

Даймонд уже собирался двинуться напролом, но Ингеборг удержала его за локоть.

— Возможно, у нее сейчас процедуры, шеф.

Ситуация быстро разрешилась: из палаты вышел посетитель Клэрион — точнее, посетительница лет сорока, в черном пиджаке, красных брюках в обтяжку и лакированных туфлях.

— Надеюсь, вы не пресса, — без предисловий начала она.

Даймонд показал свое удостоверение.

— А вы кто?

— Тильда Бокс, агент Клэрион. Она слишком расстроена, чтобы принимать посетителей.

— Мы не посетители, — возразил Даймонд. — По-видимому, в понедельник вечером произошло уголовно наказуемое правонарушение, и наш долг — расследовать его.

Тильда Бокс скрестила руки на груди.

— В таком случае можете расспросить меня. Мне известно все.

— В другой раз, — уклончиво ответил Даймонд. — Лучше мы сразу пройдем в палату. Инге, идите вперед.

Даймонд проследовал за Инге в просторную палату. Он был готов к тому, что увидит пациентку с головой в бинтах, лежащую на кровати. Но обманулся в ожиданиях: Клэрион сидела в кресле и смотрела телевизор. Ее лицо, шею и видимую часть груди покрывал слой какой-то желтоватой мази. Нанесенный коже ущерб был очевиден, она свисала клочьями. При виде гостей пациентка мгновенно перекинула вперед длинные светлые волосы, прикрывая лицо.

— Кто вы такие?

Даймонд показал удостоверение и представил Ингеборг.

— Итак, — продолжал он, — теперь я вижу, что это не ваших рук дело. Наша задача — выяснить, кто виноват.

По-видимому, Клэрион какое-то время прикидывала, не разыграть ли непонимание. Пауза затянулась. Наконец, не выдержав, пациентка выпалила:

— Виноват театр, и я намерена подать на них в суд.

— Возможно, все не так просто, — отозвался Даймонд. — Винить следует того человека, который хотел причинить вам вред.