Виктор Суворов и история - Дмитрий Добров

Безусловно, больные имеют право на гуманное к ним отношение, но и общество должно иметь право оградить себя от безумия — пусть не карательными мерами, не принудительным лечением, эффективность которого невысока, но хоть как-то. Разумеется, любое предложение даже по малейшему ограничению дееспособности душевнобольных или ущемлению их прав будет встречено в штыки частью дегенератов, опасающейся политических преследований, хотя политикой в чистом виде никто из них не занимается — или почти никто. Ну, какое отношение, например, Суворов имеет к политике? Никакого, он лишь отравляет людям умы, чему и должна противостоять настоящая политика — ответственная перед потомками. Да, конечно, новый Аввакум с дубиной едва ли станет популярен в наши дни, даже при ошеломляющих клинических результатах, но разве правильные рефлексы можно вырабатывать только дубиной?

Проблема ограничения социальной активности душевнобольных впервые была негласно поднята в СССР в шестидесятых годах, в связи с чем в УК появилась «психическая» статья — 190-1, вводящая ответственность за распространение бредовых идей политического характера, или, на юридическом языке, «заведомо ложных» измышлений. Ну, понятно, что заведомо ложной можно назвать только бредовую идею — исключительно. Срок по статье 190-1 гуманно был установлен значительно более низкий, чем по аналогичной статье 70, поскольку не все душевнобольные являются невменяемыми, часть попадала в места лишения свободы, что принципиально соответствует дубине Аввакума. По новой статье судили «психов», а врагам осталась прежняя статья, семидесятая.

Опыт советской власти следует признать неудачным, так как душевнобольные победили, подняв бунт, горячо поддержанный в США и Европе, где общественные дегенеративные процессы, вероятно, уже необратимы, особенно среди элиты. В итоге сегодня очень многие люди уверены в действительности «карательной психиатрии», что неверно: на принудительное лечение в СССР направляли только больных, см. ст. «Болезни нашего века и "карательная" психиатрия».

Бредовую идею о «карательной психиатрии» породил Буковский, страдавший тяжелым психическим заболеванием и проходивший в шестидесятых годах лечение у ак. Снежневского, главного специалиста по шизофрении, см. указ. ст. Разумеется, удару дегенератов подвергся в первую очередь ак. Снежневский, грязным оскорблениям, совершенно беспочвенным (больные часто не любят своих врачей). Среди воинствующих дегенератов и дураков распространилось убеждение, что ак. Снежневский в политических целях, по заданию советской власти, выдумал «вялотекущую шизофрению» для подавления в народе высоких мыслей. Нет, словом вялотекущий для характеристики шизофренического процесса пользовались издавна, например его можно встретить у П.Б. Ганнушкина, который умер до рождения Буковского. Воплощения же вялотекущего процесса во всей красе представлены выше. Выверты Суворова — это последствия шизофрении без приступов и обострений, со спокойным образованием систематизированного бреда, «интеллектуальным». Определение этой формы, параноидная, должно рассматриваться как условное, ведь по симптомам, в частности по относительно незначительному их проявлению, возможно иное принципиальное наименование данной формы заболевания — вялотекущая. Отсюда не следует, конечно, что слова параноидная и вялотекущая равны или всегда должны обозначать равные симптомы. Дополнительные определения к диагнозу шизофрения используются только потому, что клиническая картина этого заболевания крайне разнообразна (могут встречаться почти все симптомы, известные в психопатологии), а также разнообразна и скорость шизофренического процесса, распада личности, точнее — рефлексов. Принципиально же определение диагноза ничего не меняет: вялотекущая шизофрения «не существует» ровно в той степени, в какой не существует, например, шубообразная (с приступами). Ну, подумайте, если, например, насморк может быть хроническим и вялым, то отчего же шизофрения не может? Это ведь именно хроническое психическое заболевание, а хронические заболевания часто протекают в вялой форме, не острой.

Победа антисоциально настроенных душевнобольных и психопатов над советской властью создала опасный прецедент, который может превратиться в правило: безумие имеет право на существование, даже если безумие угрожает существованию общества. Если кто опять же вспомнил про «политику», то забудьте о ней немедленно и посмотрите внимательно на наших героев. Вы видите, например, что Буковскому не нравился СССР, но разве же нравится ему современная Россия? Нет, он все так же злобно настроен против нашей страны. То же самое касается и всех прочих больных и психопатов, настроенных антисоциально: им не нравился СССР, но не нравится им и современное наше общество. Да, в любом обществе есть недостатки, даже, представьте, на мировом бастионе демократии, но неужели недостатки СССР и современной России одинаковы? Столь последовательная ненависть определенной группы людей к действительности наводит на самые печальные мысли, в частности — о будущем.

В наше время, при отсутствии государственных мер защиты от воинствующего безумия, от всяческих Суворовых и Буковских, каждый человек должен знать, что такое бред и что такое психическая норма, причем последнее особенно важно. Нормальный психически человек не совершает немотивированных поступков и не делает немотивированных выводов — это удел безумия. Нормальный человек, например, не руководствуется бредовыми идеями, заведомо ложными, не имеющими никаких фактических оснований, и тем более не порождает бредовых идей. Нормальный человек не испытывает беспричинную неприязнь к действительности, порождающую немотивированное и непреодолимое желание немедленно исправить ошибку природы, — это тоже удел безумия. На реформировании действительности специализируются, главным образом, антисоциально настроенные шизофреники и оголтелые параноики, а вообще говоря — больные с параноидным синдромом, пребывающие в бреду, в яростной борьбе за справедливость, чаще всего мнимую (параноики иной раз борются за действительную справедливость, т. к. они привязаны к действительности, а шизофреники — почти никогда, они обычно оторваны от действительности). Данных лиц, видимо, достаточно много в общем потоке или же они выделяются среди прочих, так как в советской психиатрии укрепилось выражение бред реформирования (мания по-старому). Если рассуждать теоретически, то реформировать действительность способен также, например, больной с маниакальным синдромом, точнее маниакально-параноидным, но таких социальных борцов я что-то не видел (да и отличить не всегда легко заочно). Ну, в целом, в любом случае, параноидные черты, видимо, должны наблюдаться всегда — прежде всего, переоценка размера своей личности, мания величия, гордыня по-церковному, мать всех грехов. Наиболее страшна оборотная сторона гордыни — презрение к миру, в частности к людям, например к «ссученной стране» у Буковского.

В сущности, если не вдаваться в тонкости диагностики, отличить больного в бредовом состоянии очень легко, в том числе воинствующего психопата, любой разумный человек сможет это сделать по письменной продукции несчастного. Выше вполне доступно показано, как определяются даже слабо выраженные отклонения интеллекта, отклонения в умственных построениях. Это очень легко, нужно лишь мыслить логично и последовательно, а главное — критично. Последнее качество отсутствует у лиц с параноидным синдромом — это тоже удел безумия.

Завершая, стало быть, творческую встречу с Виктором Суворовым, подчеркну, что я не ставил себе целью отразить все без исключения патологические его измышления, это было бы скучно, — мне хотелось лишь представить их наиболее полно по классам, более или менее разнообразно, чтобы каждый мог отличить подобные выверты у иных несчастных. Хотелось бы верить, что нам удастся избавиться от пагубного влияния психически неполноценных личностей, исходящего, как ни странно, часто из Европы и США и всегда поддерживаемого тамошними несчастными. Хотя последнее может объясняться национальной ненавистью, т. е. более или менее рационально с точки зрения психологии, понятно, не патологически, мотив в данном случае сути дела не меняет. Несмотря на возможный мотив, складывается стойкое впечатление, что люди с параноидными и шизофреническими отклонениями распознают друг друга гораздо лучше, чем самый проницательный врач. Что-то тянет их друг ко другу и что-то очень крепко сплачивает — может быть, всего лишь неприязнь к действительности

Элeктроннaя пoчтa:

© 2010 — Дм. Добров