Противостояние лучших (сборник) - Коллектив авторов

– Джонни Грин. Об убийстве писали в газетах. Кинг был ужасно напуган и с этого момента перестал быть модом.

– А те, кто был вместе с ним?

– Он никогда больше не видел никого из них. Очевидно, это стало частью сделки, заключенной им с самим собой.

– И он жил со своим чувством вины пятьдесят лет…

– Жил и умирал.

– Если б он тогда признался, то уже отбыл бы наказание и вышел на свободу.

– Я подумал, что лучше ему об этом не говорить.

Ребус услышал, как его собеседница вздохнула.

– Я найду вам кого-нибудь в Брайтоне, – после небольшой паузы пообещала она. – Разделенная ответственность и все такое.

Джон поблагодарил ее и повесил трубку, а затем взял первый из двух дисков «Квадрофении» и поставил его на проигрыватель. Он никогда не был модом, но в те времена хорошо знал эту пластинку[13]. Налив себе мятного чая, полицейский прибавил громкость.

Впервые за несколько месяцев, после серии убийств в Брайтоне этой весной, Рой Грейс наконец получил возможность сосредоточиться на работе с нераскрытыми делами, которыми он должен был заниматься после слияния групп по расследованию особо важных дел Сассекса и Суррея. Он как раз устроился за письменным столом в своем кабинете, когда вошел сержант уголовной полиции Норман Поттинг. Как всегда, он даже не постучал; его редеющие волосы были растрепаны больше обычного, и от него сильно пахло трубочным табаком. В руках Норман держал открытый блокнот.

– Шеф, утром поступил интересный телефонный звонок из Шотландии от детектива Сиобан Кларк. К сожалению, у нее английский акцент. Мне всегда хотелось познакомиться с шотландской красоткой…

Грейс приподнял брови:

– И?..

– Один из ее коллег посетил пациента в больнице Эдинбурга, очевидно, смертельно больного, который сделал предсмертное признание в убийства рокера в Брайтоне летом шестьдесят четвертого года.

– Так давно? Он же умирает, почему бы ему не оставить свои признания при себе?

– Может быть, он рассчитывает избежать ада…

Рой покачал головой. Он никогда не верил в религиозные догматы, касающиеся признания и прощения.

– Но это же твоя область, Норман, верно? – спросил Грейс.

– Ха!

Поттингу было пятьдесят пять, но его бесформенный торс и дряблое лицо вполне подошли бы человеку на десять лет старше.

– Я имел дело с Эдинбургом, – сказал Рой, – однако ни разу не встречал никого с фамилией Кларк.

Сержант заглянул в свой блокнот:

– Ее коллегу зовут Ребус.

– А это имя мне известно, – кивнул Рой. – Он расследовал убийство Волфмана в Лондоне. Но я думал, он ушел в отставку.

– Однако она назвала именно его имя.

– И что еще она сказала?

– Предсмертное признание сделал Джеймс Родни Кинг. Тогда он был модом. Он утверждает, что убил Джонни Грина.

На одном из свободных столов зазвонил телефон, но Грейс не стал снимать трубку. На стенах кабинета висели фотографии жертв убийств, которые так и не были раскрыты, а также снимки с мест преступления и пожелтевшие вырезки из газет.

– Как он его убил? – поинтересовался Рой.

– Ударил кухонным ножом – сказал, что носил его для самообороны.

– Настоящий маленький солдат! – с иронией фыркнул Грейс. – А ты успел проверить, соответствуют ли его слова действительности?

– Да, шеф! – с гордостью сказал Поттинг. – Об этом меня попросила детектив Кларк. Джонни Эрл Грин умер во время одного из столкновений между модами и рокерами девятнадцатого мая шестьдесят четвертого года. Одна из самых крупных вспышек насилия в регионе.

Рой перевернул страницу записной книжки и сделал несколько заметок:

– Во-первых, нужно найти отчет о вскрытии Грина и фотографии этого дела и отправить их в Шотландию, чтобы мистер Кинг опознал жертву – если он еще что-то помнит…

– Я уже затребовал их в офисе коронера, шеф, – ответил Норман. – Кроме того, я отправил запрос в Королевскую больницу Сассекса. Возможно, его привезли туда, если он умер не сразу.

– Вот и молодец… – Рой Грейс задумался. – Мой отец был в те времена констеблем. Он часто рассказывал мне, что Брайтон временами становился зоной военных действий.

– Может быть, вам стоит его расспросить – вдруг он что-то помнит о той истории?

– Хорошая мысль. Но сначала нужно будет найти медиума.

Прошло некоторое время, прежде чем сержант сообразил, что это значит.

– Извините, шеф, я не знал, – нахмурившись, пробормотал он.

– Ну, тебе такие вещи знать совсем не обязательно.

Два дня спустя Норман Поттинг вернулся в кабинет нераскрытых дел со стопкой больших конвертов, которые он сложил на письменный стол своего начальника. Затем взял верхний конверт, где лежал отчет о вскрытии Джонни Эрла Грина.

– Не сходится, шеф, – вздохнул старый сержант. – Посмотрите на причину смерти.

Грейс внимательно изучил документ. Список ранений выглядел мрачно:

Множественные переломы черепа привели к субдуральным и экстрадуральным кровотечениям, а также непосредственному повреждению мозговой ткани фрагментами черепа, попавшими в мозг.

Осколки ребер привели к флотации грудной клетки и рваным ранам печени, селезенки и легких.

Обширные переломы верхней и нижней челюсти и кровотечение привели к блокировке верхних дыхательных путей и фатальному проникновению крови, а также тяжелым повреждениям трахеи, вызвавшим смещение верхних позвонков.

Тяжелые удары ног по ребрам привели к разрывам грудных и брюшных органов.

Множественные переломы мелких костей рук и запястий свидетельствуют о том, что жертва пыталась защищаться, приняв позу зародыша. Повреждены яички и мошонка.

Рой нахмурился и посмотрел на сержанта:

– Здесь ничего не сказано о ножевых ранах. Джеймс Кинг из Эдинбурга уверен, что он наносил жертве удары ножом?

– Двадцать минут назад я беседовал с Джоном Ребусом. У Кинга нет никаких сомнений – он ударил Грина кухонным ножом в грудь и сбежал, оставив тело на месте преступления.

– Едва ли патологоанатом мог пропустить ножевое ранение, даже в те дни, – сухо заметил Грейс.

– Согласен.

– Из чего следует, что Джонни Грин не был жертвой Кинга – или я чего-то не понимаю?

– Нет, шеф. – Поттинг улыбнулся и открыл другой конверт. – Я получил это из больницы. Нам повезло. Еще год, и все записи были бы уничтожены. В субботу, девятнадцатого мая шестьдесят четвертого года, в больницу поступил пациент с ножевым ранением. Из его груди торчал кухонный нож «Сабатьер». Парня звали Оливер Старр. Он был студентом отделения гуманитарных наук и членом банды байкеров Эссекса. Лезвие ножа повредило спинной мозг, и его перевели в больницу Стока Мандевилля в Бакингемшире, которая специализировалась на подобных травмах.

– В отчетах сказано, что с ним случилось?

– Нет, но я нашел имя офицера, который прибыл на место преступления и сопровождал его в окружную больницу. Констебль Джим Хоппер.

Грейс принялся быстро считать в уме. Был 2013 год. Событие, о котором шла речь, произошло сорок девять лет назад. Большинство полицейских начинают служить до того, как им исполняется двадцать лет…

– Возможно, констебль Хоппер еще жив, Норман, – проговорил Рой. – Должно быть, ему за семьдесят или за восемьдесят. Свяжись с Сандрой Лидер, это председатель ассоциации вышедших в отставку полицейских офицеров Брайтон-энд-Хоува. Или с Дэвидом Роулендом – он управляющий местным отделением Национальной ассоциации полицейских в отставке.

– Уже, шеф. Полагаю, вас это заинтересует. Констебль Хоппер ушел в отставку в качестве инспектора, но он все еще с нами. Более того, поддерживает отношения с Олли Старром. Тот, похоже, живет в Брайтоне, и его возмущает, что напавший на него человек так и не понес наказания.

– Он сообщил тебе адрес Старра?

– Он его добудет. И еще он пригласил нас на вечеринку.

Грейс прищурился:

– На вечеринку?

– Отставных полицейских Брайтон-энд-Хоува. Она состоится в эту субботу в пивной «Спортсмен» стадиона «Уитдин».

– Насколько мне известно, Ребус не из тех, кто отказывается от выпивки.

Поттинг заметно оживился:

– Полагаю, инспектор Кларк тоже может изъявить желание присутствовать?

– Вполне возможно…

Рой посмотрел на календарь. Была среда. Оставшаяся часть недели не сулила никаких срочных дел. Он обещал провести время со своей любимой Клео и их ребенком Ноа. Если он договорится о встрече с новым напарником на субботу, то в его распоряжении останется все воскресенье. Вопрос лишь в том, захотят ли Ребус и Кларк работать в выходные?

– Дай мне их номер в Эдинбурге, – сказал он сержанту.

В субботу, в десять тридцать утра, встретив Джона Ребуса и Сиобан Кларк, прилетевших ранним рейсом в Гатуик[14], Грейс и Поттинг отвезли их в Брайтон, сделав небольшой крюк, чтобы посмотреть на пляж и павильон.