Серебряное небо - Мери Каммингс

Что поделать — в то время ей только-только исполнилось семнадцать лет, и она еще не растеряла веру в чудеса и в прекрасных принцев…

Теперь, спустя много лет, Лесли понимала, что ее надежды на счастливую жизнь с Джерико в Форт-Бенсоне были столь же утопическими, как его мечты о собственном королевстве. Прирожденный авантюрист, он был не рожден для мирной оседлой жизни, да еще зажатой в рамки армейской дисциплины. Едва ли он согласился бы остаться с ней на базе — и даже если бы согласился, то через месяц-другой все равно бы не выдержал и ушел.

Но тогда, чем ближе дело шло к весне, тем чаще она, оглядывая грязную, провонявшую дымом и марихуаной кухню, думала — скорей бы уже снег сошел и можно было пуститься в путь!

На ранчо ей к тому времени все осточертело настолько, что даже охота не радовала. Тем более что на охоту Лесли в последнее время чаще ходила одна — Джерико со Смайти, просиживая долгие часы над картой, обсуждали предстоящий рейд: маршрут, список товаров, стоянки. В разговоре мелькали неизвестные ей места, имена — для нее же главным было одно: меньше чем через месяц после выхода с ранчо они уже будут в Форт-Бенсоне.

Все ее мечты рухнули апрельским днем, когда она внезапно почувствовала себя плохо. Перед глазами зарябили черные точки, ноги подкосились — очнулась она на полу. Синтия трясла ее за плечи, смотрела тревожно; едва Лесли сфокусировала взгляд, спросила:

— Ты что же — не пила отвар?

— К… какой отвар? — с трудом ворочая языком, спросила Лесли.

— От беременности! Который Элис делает!

— Она у меня ни разу отвара не просила, — отозвалась стоявшая у плиты Элис.

— А тебе самой что — трудно было ей сказать, объяснить?!

В голосе блондинки проскользнуло плохо скрытое злорадство:

— А чего мне было навязываться? Я думала, у «принцессы» свои средства есть, не чета нашим.

Нельзя сказать, что Джерико обрадовался известию о ее беременности. Нет, он не сердился — скорее был растерян. Первые дни, когда думал, что Лесли не видит, поглядывал на нее напряженно и пристально — так, словно не знал, как себя с ней теперь вести.

Но одно он сказал сразу: в таком состоянии она идти никуда не сможет.

Беременность и впрямь проходила на редкость тяжело. То и дело накатывали приступы дурноты; есть Лесли почти не могла — запах еды вызывал рвоту. Ни на какие эмоции не хватало сил; даже то, что в этом году она не попадет в Форт-Бенсон, даже уход Джерико — все меркло перед выворачивающей душу тошнотой и воспринималось словно сквозь сон.

Маме она написала письмо: что у нее все в порядке и что на будущий год они обязательно увидятся; про ребенка писать не стала. Отдала Джерико — он обещал передать.

Дурнота закончилась так же внезапно, как и началась. В один прекрасный день, недели через три после ухода Джерико, Лесли проснулась, чувствуя себя совершенно здоровой; спустилась на кухню — запах кукурузной каши вместо тошноты вызвал приступ зверского голода. Она чуть не спросила, куда все делись, лишь потом сообразила, что большая часть банды ушла и на ранчо остались только девушки да двое ребят, которым выпал жребий охранять дом — Пит и Брэди, долговязый веснушчатый парнишка, самый младший в банде.

Она снова стала ходить на охоту, приносила из леса целебные травы и брусничный лист, чтобы заваривать вместо чая — было ясно, что и эту зиму придется провести на ранчо, и хотелось сделать жизнь хоть немного комфортнее.

О том, что в ноябре ей предстоит рожать, Лесли старалась не думать, уж очень страшно становилось. Утешала себя мыслью, что к тому времени Джерико уже вернется — конечно, он не врач, но если он будет рядом, будет легче.

Но сначала, неожиданно для всех, родила Ала.

Когда однажды утром собака отказалась вылезать из-под кровати, Лесли испугалась — не заболела ли?! Нагнулась, заглянула — Ала лежала на меховой куртке Джерико, а рядом с ней — три крошечных белолапых щенка.

У остальных обитателей ранчо это событие вызвало куда меньше радости, чем у нее.

— Одного оставим, остальных надо утопить, — безапелляционно отрезал Пит.

— Да нет, ты что! — вмешалась Кара. — Это же мясо! Мы во Фриско их ели — собачатина куда вкуснее крысы!

Лесли уже колотило от злости. Достав десантный нож, она положила его перед собой.

— Щенки мои, и их никто тронет! — взглянула на Пита. — Посмей только руку к ним протянуть, я тебе этим самым ножом уши отрежу! И всех остальных это, кстати, тоже касается.

— Что-то ты больно раскомандовалась! — примирительно сказал Брэди. — Посмотрим, что Джерико скажет.

— Посмотрим.

То ли ребята поверили, что она выполнит свое обещание, то ли еще что, но больше разговоров о том, что щенят надо утопить или съесть, не возникало.

Они подросли, начали ходить и смешно тоненько потявкивали, играя. А Лесли… ей как-то полегчало, мучавший при мысли о предстоящих родах страх немного отпустил: у Алы же получилось! Может, и слабое утешение, но лучше, чем никакого…

Октябрь близился к концу, со дня на день должен был вернуться Джерико с ребятами.

Но первыми пришли не они.

Когда вдалеке послышалось тарахтение мотора, Лесли не сразу поняла, что это — ранчо находилось на отшибе, и посторонних людей за весь год она не видела ни разу. Но Пит, выскочив во двор, тут же велел всем идти в дом. К тому времени, как к воротам подъехал грузовик, двери были уже заперты, ставни закрыты.

Грузовик остановился у калитки, выпустив из торчащей над кабиной трубы облако черного дыма. Из кузова вылезли несколько мужчин, оборванных и небритых, и по-хозяйски разбрелись по двору. Когда двое из них направились к крыльцу, Пит сквозь щель между ставнями выстрелил им под ноги и рявкнул, чтобы они убирались.

— Да нам только воды набрать! — подняв руки, сказал один из пришельцев.

— Набирайте и мотайте отсюда!

Мужчины вытянули из колодца ведро воды, напились, остатки перелили в канистру. Больше задерживаться не стали, и вскоре грузовик, тарахтя и дымя, скрылся за горизонтом.

Выйдя на крыльцо, Пит посмотрел им вслед, после чего велел девушкам натаскать в дом воды и наполнить все ведра, кастрюли и фляги. Обернулся к Лесли:

— Забери сегодня на ночь собак в дом, — последний месяц Ала со щенками ночевала в дровяном сарае, где Лесли отгородила ей нечто вроде будки.

Сам вместе с Брэди обошел дом, методично заколачивая ставни досками крест-накрест; забили они и заднюю дверь, вытащили в коридор и приставили к ней массивный буфет. И без расспросов было видно, что ребята готовятся к обороне.

Пит принес из своей комнаты «арсенал» — штук десять автоматов и винтовок — кинул на пол, и они с Брэди принялись чистить их, проверять и заряжать, выкладывая готовые на стол. Оторвался он от своего занятия лишь чтобы приказать:

— Сегодня ночью по комнатам не расходимся, ночуем здесь.

Девушки, сгрудившись в уголке у плиты, тихо испуганно переговаривались.

Лесли подошла к столу; придерживая одной рукой живот, нагнулась и вытащила из лежавшей на полу кучи автомат. Передернула затвор — Пит смерил ее взглядом, но не удивился, сказал только:

— Стреляй короткими очередями. У нас патронов не слишком много.

Напали на них на рассвете. Сидя на полу, прислонившись к стене и прижав к себе Алу, Лесли дремала, как вдруг собака вырвалась из ее рук и метнулась ко входной двери. Залаяла — громко и тревожно, ей нестройным хором ответили запертые наверху щенки.

Через секунду дверь содрогнулась от сильного удара, почти одновременно раздался грохот и у задней.

Вскочив, Пит пустил короткую очередь в дверь, расчертив ее полосой светлых точек. Из-за двери раздался крик и тут же смолк.

— Брэди, иди на второй этаж, — приказал Пит; кивнул Лесли: — Твоя сторона — левая. Кого увидишь — стреляй! И не стой прямо против окна, пуля может пробить ставни, — сам, с винтовкой в руках, встал рядом с небольшим оконцем у двери — слишком маленькое, чтобы в него мог проникнуть человек, оно не закрывалось ставней.

Присев под окном, сквозь щель между ставнями Лесли вглядывалась во двор. Но там никого не было.

Минута… другая…

— Может, они уже ушли? — шепотом спросила она.

— Нет. Смотри за окном.

Казалось, время тянется бесконечно. Лесли уже устала сидеть на корточках и хотела встать, когда сверху внезапно раздалась автоматная очередь, в ответ — два выстрела с улицы. С задней стороны дома снова послышался грохот.

Из-за колодца выскочили двое мужчин, рванулись к крыльцу — высунув дуло между ставнями, Лесли встретила их очередью. Один упал и остался лежать, второй, пригнувшись, бросился обратно к колодцу.