Надо жить - Галина Николаевна Кравченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На буровой существовал негласный порядок – после рождения ребенка женщина переходила на работу в котельную, так как для всех служб, кроме котлопункта, существовал сменный режим работы. При сменном режиме работы родители могли передавать ребенка из рук в руки. Родители, если один из них работал в котлопункте, одновременно были на работе, поэтому своего ребенка никуда не могли определить. В этом случае происходила замена: мать ребенка обучали другой специальности, переводили на новое место работы, а в котлопункт брали другого человека. Женщин обучали в учебном комбинате при объединении «Коминефть» в городе Ухте. По итогам обучения присваивали специальность кочегара котельной.
В обычном понимании кочегар – это мужик с лопатой и углем. В котельной, с одной стороны, работа была легкая, так как котельная отапливалась газом. С другой стороны, – работа опасная, так как насосы были маломощными (с инжекторным насосом). Они могли не срабатывать, и паром под давлением, которое было в котле, можно было не только обжечься, но травмироваться посерьезней. По невнимательности котел мог взорваться. Два котла обеспечивали теплом жилые постройки, буровую непосредственно. Вода подавалась автоматически. Чтобы хорошо справляться с работой, надо было быть предельно внимательной и четко следить за приборами.
После котельной на буровой я продолжала работать в поселковой котельной Вуктыла, которая обеспечивала теплом весь поселок. Масштабы подачи тепла, ответственности, опасности были другими по сравнению с масштабами по этим показателям на прежнем месте работы. Надо было обслуживать семь паровозных котлов «Вулкан». Шум в котельной был ужасный. Никаких наушников не предусматривалось. Если надо было перекинуться словами с напарницей, надо было подойти ближе к выходу.
Моя свекровь Наталья Павловна, приехав к нам в гости, решила посмотреть, где я работаю. «Галка! – так она меня называла, когда хотела поговорить о чем-то серьезном. – Я не знаю, что такое ад, но твое место работы похоже на ад». Для меня это был серьезный звонок, сигнал о том, что дальше так продолжаться не могло. Образования не было. А годы шли. Школьные знания терялись.
Производство по освоению Вуктыльского газоконденсатного месторождения развивалось в буквальном смысле семимильными шагами.
Уже в 1970 году нефтеразведочная экспедиция, куда мы с мужем устроились на работу, была реорганизована в Вуктыльское управление буровых работ объединения «Коминефть».
Уже этот период жизни и работы у меня был связан с участием в общественной, комсомольской жизни поселка. Я самостоятельно у подружки научилась печатать на пишущей машинке. У меня это классно получалось.
Производство развивалось, и в составе управлении буровых работ был образован самостоятельный участок – автотранспортная контора Вуктыльского управления буровых работ. Автотранспортную контору возглавил Кузнецов Викентий Алексеевич. Этот человек сыграл в моей судьбе существенную роль. Во-первых, устроил на должность рабочей, а фактически работала я машинисткой. Такой вариант приема на работу назывался «подснежником». Ставки не было, а работа была. Надо было обеспечивать работу руководителя производства. И на такого рода мелкие нарушения трудового законодательства начальство закрывало глаза. Во-вторых, после избрания меня секретарем комсомольской организации на общественных началах он поставил передо мной задачу: комсомольская организация АТК ВУБР должна быть лучшей. В-третьих, обязал: «Ты должна учиться!».
Спустя два года в 1974 году АТК ВУБР была преобразована в самостоятельное Управление автомобильного транспорта объединения «Коминефть» – так стремительно развивалось производство. Когда меня избрали комсоргом, на учете в комсомольской организации было чуть больше десятка комсомольцев. К 1972 году в коллективе УАТ насчитывалось в пределах тысячи сотрудников и больше ста комсомольцев.
Инициатива в жизни комсомольской организации фонтанировала. Комсомольско-молодежная свадьба. Художественная самодеятельность. Оборудование красного уголка. Комсомольский прожектор. Самым сложным в моей работе было добиться, чтобы хорошо зарабатывающие водители пошли в вечернюю школу. Партия бросила клич: «Каждому труженику – среднее образование!». У меня не хватало словарного запаса, чтобы убедить водителей в необходимости учиться в вечерней школе. Рабочие были довольны своей жизнью, они хорошо зарабатывали и без среднего образования. «Отстань, – слышала я. – За свою зарплату я могу слетать 9 Мая на парад в Москву и обратно». В ряде случаев приходилось обращаться к руководителю автоколонны и просить побеседовать с рабочим. Всем молодым хотелось работать на хорошем автомобиле. А для этого надо было соответствовать не только внешне. Наличие среднего образования у молодого рабочего – это была государственная задача. И она решалась.
Среди комсомольских организаций Вуктыла существовала нешуточная конкуренция. Надо было конкурировать с комсомольскими организациями основного производства – Вуктыльского газоконденсатного управления, управления буровых работ. Основное производство – это основной участок, и этим все сказано. На основном производстве образовательный уровень молодежи выше. Поощрительная система за работу богаче.
Пошла мода на создание комсомольско-молодежных коллективов. Труд автомобилиста было очень тяжело нормировать. Создать комсомольско-молодежный коллектив, когда у всех разные марки автомобилей, разные перевозки, разные нормативы, у нас не получалось. Вопрос был поставлен для обсуждения на комсомольском собрании, где в большинстве случаев присутствовал руководитель предприятия Кузнецов В. А. Слова: «нельзя», «не положено», «невозможно» – в лексиконе Викентия Алексеевича отсутствовали. По сути, создание комсомольско-молодежных коллективов – это была производственная задача. С целью повышения трудового энтузиазма среди молодежи организовывалось социалистическое соревнование КМК.
Было делом чести руководителя, чтобы на вверенном ему предприятии молодежь на деле показывала
