Немезида (пер. Ю.Соколов) - Айзек Азимов

Когда Марлене исполнилось пять лет, Инсигна стала понимать, что особо привлекательной для мужчин дочь никогда не будет, и с каждым годом она все больше убеждалась в этом.

Кое-какое внимание уделял девочке Ауринел, которого привлекали ее не по годам развитый интеллект и способность все схватывать на лету. В его присутствии Марлена держалась застенчиво, однако чувствовалось, что общение с ним доставляет ей удовольствие. Она смутно догадывалась, что в объекте, называемом «мальчишкой», может обнаружиться нечто неотразимо привлекательное, хоть и не понимала еще, что именно.

Правда, в последние два года Инсигне стало казаться, что Марлена сумела досконально разобраться, что такое «мальчик». Дочь без разбора поглощала книги и фильмы, слишком взрослые, если не для ума, то во всяком случае для тела – они-то и внесли полную ясность. Но рос и Ауринел: он уже начинал подпадать под власть гормонов, и разговорчики понемногу перестали привлекать его.

В тот вечер за обедом Инсигна поинтересовалась:

– Ну, как прошел день, дорогая?

– Как обычно. Приходил Ауринел – по-моему, он все сам тебе рассказал. Извини, что я заставила себя разыскивать.

Инсигна вздохнула.

– Видишь ли, Марлена, мне иногда кажется, что ты грустишь, и мое беспокойство вполне извинительно. По-моему, ты проводишь в одиночестве слишком много времени.

– Я люблю быть одна.

– Не притворяйся. Радости на твоем лице не видно. Многие ребята охотно подружились бы с тобой, да и тебе было бы веселее. Ведь Ауринел – твой приятель.

– Был. Теперь его интересуют другие. Сегодня я в этом убедилась. И возмутилась. Представь себе, он торопился к Долоретте.

– Нельзя на него за это сердиться, – ответила Инсигна. – Ты же знаешь, Долоретта его ровесница.

– По возрасту, – выпалила Марлена, – но она такая глупая.

– В этом возрасте внешность имеет значение.

– Вот он и доказал это. Значит, и сам такой же глупый, как она. И чем больше он облизывается на Долоретту, тем легче становится его собственная голова. Это видно.

– Марлена, он повзрослеет и, может быть, сумеет понять что в человеке по-настоящему важно. Ты ведь сама взрослеешь и тоже станешь…

Марлена загадочна поглядела на Инсигну и произнесла:

– Не надо, мам: ты сама не веришь в то, что хочешь сказать. Даже на минутку.

Инсигна покраснела. Она-то думала, что дочь не догадывается об этом, А она, оказывается, знает – но откуда? Инсигна говорила совершенно естественным тоном, искренне, пытаясь ощутить свою искренность. Но Марлена видела ее насквозь. И не впервые. Инсигна подозревала, что Марлена умеет улавливать интонации, мгновения нерешительности, жесты – и по ним всегда узнавала то, чего ей не следовало бы знать. Вот эти способности дочери и пугали Инсигну. Никто не хочет оказаться прозрачным как стеклышко для осуждающих глаз.

Ну например, что же такого она сказала Марлене, из чего дочка сделала вывод, что Земля обречена? Придется выяснить и обдумать.

Инсигна вдруг ощутила усталость. Ей Марлену не провести – стоит ли пытаться?

– Хорошо, ближе к делу, – проговорила Инсигна. – Чего ты хочешь?

– Я вижу, что ты и в самом деле хочешь узнать это, – ответила Марлена. – И только поэтому скажу Я хочу уехать отсюда.

– Уехать отсюда? – Инсигна не могла уразуметь смысла этих простых слов. – Куда же ты хочешь уехать?

– Мама, на свете существует не только Ротор.

– Конечно. Но на два световых года вокруг ничего нет.

– Нет, мама, ты не права. До Эритро меньше двух тысяч километров.

– Это ничего не значит. Там нельзя жить.

– Но ведь там живут люди.

– Да, под Куполом живут ученью и инженеры, занятые важной научной работой. Но ведь Купол много меньше Ротора. Если тебе здесь тесно, то каково покажется там?

– Там за пределами Купола будет Эритро. Когда-нибудь люди расселятся по всей планете.

– Возможно. Но в этом нельзя быть уверенным.

– А я уверена.

– Все равно на это уйдут столетия.

– Пора начинать – почему я не могу быть среди первопроходцев?

– Марлена, ты смешна. У тебя здесь уютный дом. Когда это пришло тебе в голову?

Марлена поджала губы, а потом сказала:

– Я не уверена, но, пожалуй, несколько месяцев назад, и становится все хуже. Я просто уже не могу оставаться на Роторе.

Поглядев на дочь, Инсигна нахмурилась: девочка понимает, что потеряла Ауринела, сердце ее разбито, она хочет уехать отсюда, чтобы наказать его. Вот, мол, будет она горевать в одиночестве посреди безжизненной пустыни, и ему станет стыдно…

М-да, такого нельзя исключить. Эугения вспомнила себя в пятнадцать лет. Нежное сердечко… малейшее переживание способно разбить его. Правда, сердечные раны в таком возрасте заживают быстро, да только юной девушке в это не поверить. Пятнадцать лет! Это потом, потом только…

Да что попусту думать об этом!

– Так чем же, Марлена, тебя так привлекает Эритро?

– Даже не знаю. Она такая огромная… Человек должен жить в огромном мире – разве это не естественно? – Поколебавшись, она нерешительно добавила: – Таком, как Земля!

– Как Земля! – с укоризной отозвалась Эугения. – Ты ничего не знаешь о ней. Ты никогда ее не видела!

– Я много видела, мама. В библиотеке полно фильмов о Земле.

Это верно. Питт даже собирался изъять их и уничтожить. Он намеревался бежать из Солнечной системы, бежать навсегда, – и любые романтические воспоминания о родной планете мешали ему. Инсигна тогда решительно возражала, но теперь ей стал ясен смысл тогдашних намерений Питта.

– Марлена, не придавай им большого значения, – сказала она. – В фильмах все идеализировано. И по большей части они рассказывают о далеком прошлом. Тогда дела на Земле еще не обстояли так скверно, но и в те времена там было не так уж хорошо.

– Даже тогда?

– Даже тогда, Знаешь ли ты, на что теперь похожа Земля? Это просто дыра, в которой немыслимо жить. Поэтому люди покидают ее и строят поселения; они оставляют огромный и ужасный мир, чтобы жить в цивилизованных условиях, и никто из них не хочет возвращаться.

– На Земле еще живут миллиарды людей.

– Именно поэтому там невозможно жить. Все, кто мог, уже переселились. Вот почему сейчас столько поселений и все они перенаселены. Вот почему мы здесь, дорогая.

– Отец землянин, и он остался там, хотя мог быть здесь, – тихо сказала Марлена.

– Да, он остался, – хмуро согласилась Эугения, пытаясь говорить ровным голосом.

– Почему же, мама?

– Хватит, Марлена. Мы уже говорили об этом. Многие предпочли остаться дома. Просто не хотели покидать родные края. Почти у всех роториан на Земле остались родные. Ты это прекрасно знаешь. Ты хочешь вернуться на Землю? Так?