Серебряные ноготки - Джек Йовил

Внезапно по спине вампирши пробежал холодок, предупреждая об опасности. Она приложила указательный палец к губам своего спутника, призывая его к молчанию.

В лесу были люди, и они двигались в их сторону. Женевьева уловила скрип кожаных доспехов. Вооруженный отряд.

Беглецы увидели фонари и услышали голоса. Должно быть, это приспешники Глинки обыскивают местность.

Странно, она и Вукотич были не такими уж важными птицами, чтобы тратить столько сил к времени на их поимку.

Свет фонарей приближался. Из-за деревьев показалась небольшая группа вооруженных людей, которые устало зашагали к поселку. Отрядом командовал сержант, он ехал верхом. На его шлеме был знакомый гребень, как у всех, кто служил роду Бласко, а нагрудник украшало изображение руки в кольчужной перчатке - символ Жуфбара. Женевьева видела таких солдат в городе. Они принадлежали к элитному подразделению, охранявшему лорда-маршала.

Вряд ли Владислава Бласко заинтересует пара горожан, нарушивших нормы общественной морали, пусть даже они сбежали из-под ареста.

Солдаты обшаривали дом за домом. Двери лачуг были открыты нараспашку, а хозяева жались в сторонке, чтобы не мешать обыску. Гвардейцы Бласко были ловкими и вежливыми. Они действовали осторожно, стараясь ничего не сломать. Едва ли они искали кого-нибудь или что-нибудь конкретное. Наблюдая за солдатами и крестьянами, Женевьева догадалась, что все происходившее представляло собой обычную процедуру. Сержант даже нашел время полюбезничать с женщиной средних лет, которая поднесла ему кубок с вином.

Это был хороший знак. Никто не предлагал солдатам паршивого кофе Клея Глинки. Видно, стражи морали сюда не добрались.

Женевьева втащила Вукотича в проулок между домами. Это получилось у нее немного шумно. Девушка чувствовала, как напрягся наемник, и понимала, что он изготовился к драке.

- Успокойся, - сказала она. - Им нет до нас дела.

Однако их заметили.

- Кто здесь? - крикнул сержант.

Один из солдат быстрым шагом направился к ним, освещая себе путь раскачивающимся фонарем.

Женевьева обхватила свободной рукой голову Вукотича и поцеловала его. Наемник дернулся, издав возмущенный возглас, но потом до него дошло, что она делает. Он обмяк в ее объятиях, не сопротивляясь, но и не отвечая на ласку.

Прильнув к его губам, вампирша почувствовала жажду.

Свет фонаря ударил им в лицо, и они, моргая, уставились на солдата.

Воин рассмеялся и крикнул через плечо:

- Все в порядке, командир. Это влюбленная парочка.

- Счастливые, черти, - усмехнулся сержант. - Оставь их. Нам еще предстоит неблизкий путь через лес.

Гвардеец убрал фонарь. Вукотич снова напрягся, и Женевьева предостерегающе положила руку ему на грудь. Она слышала, как часто бьется его сердце, и вдруг заметила, что ее ноготки стали удлиняться, превращаясь в когти.

Девушка совладала с собой, и ее пальцы приняли нормальный вид.

У Вукотича кровоточила губа. Очевидно, вампирша поцарапала его, когда они целовались. Она задержала крохотную каплю крови во рту, смакуя, и дрожь наслаждения пробежала по ее телу. Женевьева сглотнула, ощутив тепло.

Наемник вытер губы тыльной стороной ладони и с отвращением взглянул на нее.

Скоро она должна будет поесть. Речь шла не просто об удовлетворении голода. Это была духовная потребность. Красная жажда не имела ничего общего с обычными чувствами, которые испытывают мужчины и женщины, когда хотят пить. Гораздо больше она напоминала зависимость, которая завладевает человеком, пристрастившимся к «ведьминому корню», или похоть распутника.

Солдаты ушли.

- Нам нужно найти ночлег, - сказал Вукотич.

Женевьева недовольно поморщилась, хотя понимала, что в предложении наёмника есть смысл. Конечно, днем она была не в лучшей форме, но могла идти, а вот человек должен поспать. Сейчас они поступят так, как лучше для него.

- Охотничий домик. Там никто не живет.

Они снова прижались друг к другу и медленно побрели к пристанищу благородных охотников. Конечно, жилище было не слишком просторным и удобным, однако лучше заночевать под крышей, чем спать на ложе из еловых иголок под открытым небом и укрываться ветками вместо одеяла.

Им даже не пришлось ломать дверь. Одно из окон в задней частя строения оказалось открытым. Внутри домика была одна большая зала с устланным шкурами полом. На галерее под потолком располагались спальни. На стенах помещения висели охотничьи трофеи.

Вукотич нашел бутылку вина, откупорил ее и сделал большой глоток. Он предложил спиртное своей спутнице, но Женевьева отказалась.

С некоторым усилием они взобрались по лестнице на галерею и отыскали там угол, где Вукотич мог вздремнуть, закутавшись в меховое одеяло. Он допил вино и заснул.

Женевьева сидела, вытянув руку, поскольку наемник свернулся клубком, словно пытаясь защититься. Приходилось смириться с тем, что эта ночь будет потеряна.

Вукотичу снова снилась битва на Вершине Мира. Этот кошмар преследовал наемника с детства. Ведунья из его родной деревни много раз пыталась угадать его судьбу по этим видениям. В своих снах он двигался тяжело и неловко, но не из-за ран, полученных в бою, а из-за груза лет, довлевшего над ним. На широкой равнине, где дыхание застывало в воздухе, он видел побоище, в котором участвовали все расы Известного Мира, сражавшиеся друг с другом без разбору. Уродливые мутанты бесцельно кидались друг на друга, по земле растекались лужи крови. Кости павших устилали поле, доходя воинам до коленей. Вукотич продолжал биться в темноте…

Затем он проснулся. Вампирша наклонилась к наемнику, зажав ему рот ладонью. Молодой человек раздраженно сжал кулаки. Она считает его ребенком, который поднимает крик, проснувшись среди ночи?

В просторном помещении горел свет, и Вукотич услышал голоса.

Женевьева приблизила к нему лицо и глазами указала вниз.

В охотничьем домике были люди, которые стояли около яркого огня.

- Он скоро придет? - спросил высокий лысый человек в церемониальных доспехах, отороченных алым шелком и волчьим мехом.

Фигура в плаще с капюшоном кивнула.

Лысый мужчина мерил шагами комнату, сжимая кубок в руке. У Вукотича сложилось впечатление, что этот человек не привык ждать. В нем чувствовалась властность. Наемник был уверен, что видел незнакомца раньше, возможно, на церемонии открытия праздника среди других генералов, баронов и героев Империи.

Беззвучно шевеля губами, Женевьева произнесла имя, и Вукотич разобрал: «Бласко».

Он пригляделся. Точно, это был Владислав Бласко, лорд-маршал города-крепости. Тот самый человек, который помог Клею Глинке обрести почву под ногами. Тот самый человек, который допустил, чтобы знаменитые пивные Жуфбара превратили в унылые кофейни, где на каждом столе лежали религиозные трактаты, а в очаге стыли погасшие угли.