Жестокий принц - Блэк Холли

Насколько мне известно, Обещанной землей они называют смерть, хотя и не признаются в этом. Говорят, это место, откуда вышел Народ и куда он в конце концов вернется.

– То есть вы хотите сказать, он уходит, потому что стар? – спрашиваю я несмело – а вдруг это невежливо? Есть хобы, которые рождаются с морщинистыми лицами, как крохотные, безволосые котята, а есть гладкокожие никси, чей подлинный возраст выдают только их древние глаза. Думаю, времени они просто не замечают.

Ориане мой вопрос удовольствия не доставил, но и шикнуть на меня она не пытается, так что, возможно, никакой черты я не переступила. Или, может быть, ничего, кроме плохих манер, эта фейри от меня и не ждет.

– Мы не умираем от старости, но, бывает, устаем от жизни, – тяжело вздыхает Мадок. – Я воевал от имени Элдреда. Громил отказывавших ему в верности. Мне даже случалось выступать против королевы Подводного мира. Но Элдред потерял вкус к кровопролитию. Он позволяет своим подданным бунтовать против него, и это в то время, когда другие Дворы отказываются подчиниться нам. Пришло время освободить трон для нового монарха, голодного, жадного до крови, не боящегося войны.

Ориона недоуменно хмурится.

– Твои родственники тоже предпочли бы видеть тебя целым и невредимым.

– Какой толк от генерала, если нет войны? – Мадок нервно припадает к кубку с вином, делает большой глоток. Интересно, часто ли ему требуется полоскать в крови свой берет? – Коронация нового короля намечена на осеннее равноденствие. И не беспокойся. У меня есть план. Я позаботился о нашем будущем. Твоя забота – приготовиться к тому, что придется много танцевать.

Я гадаю, что же это за план у него такой, и тут Тарин пинает меня ногой под столом. Поворачиваюсь, обжигаю ее сердитым взглядом, а она в ответ поднимает брови и одними губами шепчет:

– Спроси у него.

Мадок смотрит на нее.

– Да?

– Джуд хочет о чем-то вас спросить. – Хуже всего в этом то, что она считает, будто помогает мне.

Собираюсь с духом. По крайней мере он сегодня, похоже, в хорошем настроении.

– Я думаю о турнире. – Сколько раз представляла, как произношу эти самые слова, и вот сегодня, когда говорю их вслух, получается не совсем так, как надо. – Я неплохо владею мечом…

– Ты скромничаешь, – говорит Мадок. – В искусстве боя на мечах ты великолепна.

Звучит ободряюще. Краем глаза вижу, что Тарин застыла, затаив дыхание. И вообще, все за столом притихли, кроме Оука, который постукивает стаканом о блюдо.

– Я собираюсь участвовать в Летнем турнире и хочу заявить себя на выборы в рыцари.

Мадок вскидывает брови.

– Так ты этого хочешь? Работа опасная.

Киваю.

– Я не боюсь.

– Интересно, – задумчиво говорит он.

В груди глухо колотится сердце. Я продумала все нюансы этого плана, кроме одного: Мадок отказывает.

– Хочу сама пробить себе путь при Дворе.

– Ты не убийца, – говорит он, и я вздрагиваю. Наши взгляды сталкиваются. Его золотистые кошачьи глаза смотрят ровно и бесстрастно.

– Но могу ей стать, – не сдаюсь я. – Я тренируюсь уже десять лет. – С тех пор, как ты меня забрал. Я не говорю этого, но по моим глазам можно все прочитать.

Мадок печально качает головой.

– То, чего тебе недостает, не зависит от тренировок.

– Нет, но…

– Довольно. – Мадок повышает голос. Мгновение-другое мы молчим, после чего он выдавливает из себя примирительную полуулыбку. – Дерись на турнире, если тебе так уж хочется, но на зеленый пояс не рассчитывай. Быть рыцарем ты не готова. Если не передумаешь, если решение твердое, попроси еще раз после коронации. Когда-нибудь. Если же просто прихоть, то этого времени вполне достаточно, чтобы она прошла.

– Это не прихоть! – Слышу отчаяние в голосе и ненавижу себя за это, но я так надеялась, дни считала до турнира. От одной лишь мысли, что ждать придется еще несколько месяцев, а потом он снова откажет, становится не по себе.

– После коронации, – повторяет бесстрастно Мадок.

«Ты хоть знаешь, как трудно постоянно ходить с опущенной головой?» – хочется крикнуть мне. Проглатывать оскорбления и терпеть откровенные угрозы? Но я делала это все. Думала, что докажу, какая я крутая. Думала, что, если ты увидишь, что я могу принять все, что бы ни свалилось, с улыбкой на губах, ты поймешь, что я достойна.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Ты не убийца».

Да он понятия не имеет, кто я на самом деле.

Может, я и сама не знаю. Может, никогда и не позволю себе это узнать.

– Из принца Даина выйдет прекрасный король. – Ориана ловко переводит разговор на более приятную тему. – Коронация – это месяц балов. Нам всем нужны новые платья. – Похоже, в это свое заявление она включает и нас с Тарин. – Роскошные платья.

Мадок кивает и улыбается во все зубы.

– Да, конечно, сколько пожелаете. Я позабочусь, чтобы вы выглядели лучше всех и танцевали до упаду.

Стараюсь дышать помедленнее и сосредоточиться на одном пункте. Влажные от оленьей крови, зернышки граната на блюде сверкают, как рубины. Когда-нибудь, сказал Мадок. Пытаюсь думать об этом. Когда-нибудь это не никогда.

Я с удовольствием получила бы бальное платье, вроде тех, что висят в гардеробе у Орианы: пышные, расшитые серебром и золотом, прекрасные, как рассвет. И на этом я тоже сосредоточиваюсь.

Но потом иду дальше и представляю себя в этом платье, с мечом на бедре, членом Двора, рыцарем Круга соколов. А еще я вижу Кардана – он напротив, у противоположной стены, стоит рядом с королем и потешается над моими претензиями.

Щипаю себя за ногу и жду, пока боль смоет все.

– Придется и тебе, как и всем нам, сносить свои башмаки, – говорит Виви. – Держу пари, Ориана изводится от беспокойства с того момента, когда Мадок подтолкнул тебя в сторону танцев. Боится, что не сможет тебя остановить. А самое страшное – вдруг ты хорошо проведешь время?

Ориана поджимает губы.

– Это, во-первых, несправедливо, а во-вторых, неправда.

Виви закатывает глаза.

– Было бы неправдой, я бы не смогла это сказать.

– Хватит! – Мадок хлопает ладонью по столу, и все вздрагивают. – Коронации – такое время, когда возможно многое. Грядут перемены, и прекословить мне неразумно.

О ком он говорит? О принце Даине? О неблагодарных дочерях? Или обо всех сразу?

– Вы боитесь, что кто-то еще попытается захватить трон? – спрашивает Тарин. Как и я, она воспитывалась на стратегиях, ходах и контрходах. Но в отличие от меня у нее есть тот же талант, что и у Орианы: Тарин умеет задать вопрос так, чтобы направить разговор в менее опасное русло.

– Беспокоиться стоит роду Зеленого вереска, а не мне. – Вопрос Мадоку, похоже, нравится. – Некоторые из их подданных несомненно предпочли бы, чтобы не было ни Кровавой короны, ни Верховного короля. Его наследникам нужно уделять особое внимание тому, чтобы армии фейри были всем довольны. Опытный, умелый стратег ждет подходящей возможности.

– Только тот, кому нечего терять, решится атаковать трон, который защищаешь ты, – чинно говорит Ориана.

– Каждому есть что терять, – возражает Виви и корчит страшную физиономию Оуку. Мальчишка хихикает.

Ориана тянется было к нему, но потом останавливается. Ничего плохого на самом деле не происходит. Тем не менее я вижу блеск в кошачьих глазах Виви и не уверена, что у Орианы нет причины нервничать.

Виви хотела бы наказать Мадока, но все, что ей доступно, это быть занозой в его заднице. А значит, время от времени она мучает Ориану через Оука. На самом деле Виви любит Оука – как-никак он наш брат, – но она не настолько благородна, чтобы не научить его кое-чему плохому.

Мадок улыбается нам всем, являя собой картину общего согласия и довольства. Раньше я думала, что он не замечает всех токов напряжения в семье, но с годами стала понимать, что едва подавляемый конфликт нисколько его не беспокоит, а, наоборот, нравится почти так же, как открытая война.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Возможно, никто из наших противников не является особенно хорошим стратегом.