Вторжение, которого не было - Кеннет Макси

Кроме того, немецкие надводные рейдеры и подводные лодки, базирующиеся в захваченных портах западного побережья Франции, усложнят обстановку на Атлантике. Между тем безопасность торговых путей, связывающих Британские острова с американским континентом, была для Империи вопросом жизни и смерти.

Наконец, никто не верил, что удастся без существенных потерь в людях, военном снаряжении и наиболее ценных кораблях эвакуировать армию из Норвегии и Дюнкерка.[72]

В армии метрополии осталось всего 15 пехотных дивизий и одна бронетанковая дивизия (2-я бртд.) неполного состава. Поскольку приоритет в снабжении целиком и полностью отдавался Британским экспедиционным силам (которые были на грани потери всего снаряжения), подразделениям, оставшимся на островах, не хватало средств моторизации, противотанковой и полевой артиллерии и даже личного состава.

На территории Британии оставалось 963 танка, но только 213 из них были боеспособны, оставшиеся 618 легких и 132 средних танка можно было не принимать в расчет.

14 мая военный министр М.Иден объявил о наборе волонтеров в “добровольные силы самообороны” для помощи своей стране. Результатом этого призыва стала регистрация 250000 добровольцев, которых еще надо было организовать, обучить, снабдить оружием и обмундированием. Эта армия добровольцев ничем не могла помочь кадровым войскам, разве только поднять тревогу в местах высадки десанта.

По мнению высшего военного руководства, теперь все зависело от того, смогут ли RAF противостоять частям “Люфтваффе”. Но с апреля военно-воздушные силы понесли тяжелые потери, особенно в истребителях. За три недели сражения в мае 1940 года английская авиация лишилась 430 истребителей, а произведено было только около трехсот. И это при том, что авиазаводы перешли на 24-часовой рабочий день при семидневной рабочей неделе. Руководство страны и армии понимало, что все накопленные резервы будут растрачены во время эвакуации из Дюнкерка.

Британия едва ли могла рассчитывать на помощь извне. Пока что ее правительство лишь пыталось оттянуть катастрофу. Черчилль прилагал усилия к тому, чтобы спасти прижатые к Проливам английские войска, в то же время он стремился сохранить союз с Францией и побудить ее продолжать сражаться. Пятнадцатого мая премьер-министр обратился с просьбой о помощи к Ф.Рузвельту. Речь шла об оказании “быстрой помощи любыми средствами, кроме непосредственного вовлечения в войну”[73]. Черчилль просил передать Великобритании[74] 50 старых эсминцев, несколько сотен современных самолетов, зенитные орудия. Само собой, требовалось также сырье и продовольствие. Черчилль надеялся на косвенное участие в войне американского флота, находящегося с визитом в портах Ирландии. Он предлагал послать американские корабли с дружественным визитом и в Сингапур в целях сдерживания Японии.

Самолеты и оружие Рузвельт прислать мог, что же касается военных кораблей, то на подобную акцию требовалась санкция Конгресса. С учетом изоляционистских настроений в стране, обратиться к сенаторам с подобной просьбой в год президентских выборов было бы политическим самоубийством.

В дни кризиса давнее личное знакомство Черчилля и Рузвельта на какое-то время приобрело значение серьезного политического[75] фактора, но сколько-нибудь существенной помощи Великобритании президент пока оказать не мог. К тому же американский посол в Лондоне (Джозеф Кеннеди) был настроен весьма пессимистично и сообщал, что шансы Англии устоять не больше, чем пятьдесят на пятьдесят. Прочие европейские информаторы Рузвельта придерживались того же мнения.

Было понятно, что, по крайней мере, в ближайшие семь месяцев[76]{4} Британии придется спасать себя своими силами. Черчилль потребовал реорганизовать страну “как крепость на тоталитарных началах”. Двадцать второго мая он с трудом провел через парламент “закон об экстремистских группировках”, который либерально настроенные комментаторы назвали “радикальным насилием над человеком и правами собственности”. На следующий день в рамках этого закона были интернированы пацифисты, капитулянты и все прогермански настроенные (или считающиеся прогермански настроенными) англичане. В стране возник страх перед “пятой колонной”, внесшей свой вклад в падение союзников Великобритании: жители страны остервенело ловили действительных и мнимых “немецких шпионов”. По мере того, как развертывалась битва за Дюнкерк, страх завоевания возрастал; страна, желая себя защитить, инстинктивно потянулась к наиболее простым решениям и, естественно, нанесла больше вреда себе, нежели врагу, который пока еще и не появился.[77]

II. Собирая силы

Утверждая, что британский Генеральный штаб был недалек от истины, связывая спасение английской экспедиционной армии из Дюнкерка и предстоящую оборону страны от ожидаемого вражеского нашествия, вероятно, следует помнить и о том, что к аналогичным выводам пришли также ответственные командиры по ту сторону Ла-Манша. Каждый солдат, эвакуированный из Дюнкерка и получивший возможность с оружием в руках защищать английскую землю, усложнял задачу немецкой армии Вторжения. Однако каждый английский корабль, каждый самолет, потерянные при попытке вывезти обреченные войска домой, подрывали обороноспособность нации. Кессельринга устраивало затягивание битвы за Дюнкерк — лишь бы баланс потерь оставался в его пользу. К несчастью для него, состояние сил “Люфтваффе” не позволяло затянуть петлю на горле английской армии. Четыре недели непрерывных тяжелых боев привели к истощению эскадрилий как вследствие боевых потерь, так и из-за слабости ремонтной базы. Состав некоторых соединений бомбардировщиков упал до 50 процентов от штатной численности и даже ниже; с истребителями дело обстояло лучше:[78] эскадрильи были укомплектованы на 75 процентов от нормы, причем Bf.109 продолжал демонстрировать в воздушных боях едва ли не абсолютное превосходство над машинами союзников. Плачевным было то обстоятельство, что большинство соединений все еще базировались на территории Германии, и передвинуть их вперед пока не представлялось возможным.

В результате воздушное сражение над Дюнкерком не дало того эффекта, на который рассчитывали “Люфтваффе”. К тому же немцам мешала плохая погода и становящиеся все более и более опасными действия “спитфайров”, базирующихся на английских аэродромах. Внезапно пилоты “мессершмиттов” обнаружили равных себе противников: теперь германские истребители нередко теряли контакт с эскортируемыми ими бомбардировщиками, последние несли вследствие этого тяжелые потери[79]

История эвакуации английских и французских сил[80] из Дюнкерка детально изложена в официозном издании Эллиса “Кампания во Франции и Фландрии”. В двух словах: военно-воздушные силы Германии не смогли предотвратить эвакуацию морем, и когда — слишком поздно! — армии было, наконец, приказано захватить порт, она уже не могла сделать этого, прежде чем 330.000 человек английского экспедиционного корпуса оказались в безопасности — по ту сторону Ла-Манша. Все же 4 июля, когда сопротивление прекратилось и последний английский корабль исчез за горизонтом, немцы смогли завладеть огромным количеством оставленного военного снаряжения. Одна лишь английская армия оставила позади 2472 единицы стрелкового оружия, около 400 танков, 63879 различных транспортных средств и все свои запасы — большую часть имущества, которым она[81] <Карта “Положение на фронтах Западной Европы 31 мая 1940 года”>[82] владела. В то же время RAF потеряли более 100 самолетов (в большинстве своем — истребителей) и 85 пилотов истребительной авиации. Королевский флот потерял 243 корабля, 6 из которых были эскадренными миноносцами (бесценное оружие в узких проливах), множество кораблей, включая 19 миноносцев, было повреждено. Иными словами, хотя Геринг и Кессельринг не смогли предотвратить эвакуацию из Дюнкерка, цена, которую заплатили за свое спасение английские войска, была непомерно высока. К тому же существовали вполне обоснованные ожидания дополнительных потерь в Норвегии и Франции.

Перед тем, как пал Дюнкерк, германские вооруженные силы на Западе были реорганизованы. Из трех вновь созданных групп армий две предназначались для покорения Франции, а третья — для операции “Морской лев”. В состав последней из 16-й армии Эрнста Буша было выделено только восемь пехотных дивизий и одна танковая дивизия. Немецкие военно-воздушные силы (ВВС), однако, намеревались выделить большую часть ресурсов, нежели армия. Во Второй воздушный флот Кессельринга были включены значительные силы истребительной и бомбардировочной авиации, парашютно-десантные и посадочные дивизии, а также большое количество воздушных транспортных средств, выделенных для их обслуживания.