Погоня за оборотнями. Детективно-психологические романы - Валерий Любачевский

– Нет, это потому, что Валька к тебе неровно дышит!

Олег в ответ лишь развел руками…

Тридцатилетняя Валентина год назад развелась с мужем. Тому не нравилась ее служба: вечные отлучки, дежурства… Сама же Валентина обладала слишком независимым характером, чтобы ради мужа превратиться в домашнюю клушу. Миловидная женщина с аппетитными формами, она была постоянным объектом воздыханий всех ловеласов отдела, на которых, впрочем, не обращала никакого внимания. Олег ей, кстати, нравился давно, прежде она ни о каких, более тесных отношениях, даже не помышляла, но теперь, когда они оба одиноки – почему бы и нет?

Накрывая на стол, Валя невольно принимала наиболее эффектные позы. Олег даже крякнул, когда ее крутое бедро, обтянутое форменной юбкой, оказалось буквально в нескольких сантиметрах от его глаз. Несмотря на форму, а может, именно благодаря ей, Валентина выглядела чертовски соблазнительно. На мгновение он даже пожалел, что, кроме них, в кабинете находится еще и улыбающийся во весь рот Сашка.

«Что-то ты раздухарился в последнее время насчет женского пола», – осек себя Олег.

Ему составило некоторого труда переключиться с пышных Валькиных форм на работу.

– Значит так, братцы-кролики, – начал Олег, прихлебывая ароматный чай, – подобьем бабки! То, что это малолетки – двух мнений практически быть не может.

Версию о причастности работников столовой исключать пока не будем, но заниматься ею будем лишь вкупе с отработкой несовершеннолетних. Просто, не исключен заказ со стороны работников столовой с целью сокрытия хищений. Значит, что мы имеем: следы кед, предположительно тридцать шестого и тридцать девятого размеров – это первое. Второе: расстояние между прутьями решетки узкое – взрослый человек не пролезет, только подросток, причем весьма субтильного телосложения…

– И было их двое, – задумчиво произнес Михайлов. – Ведь обнаружены следы двух человек…

– Как минимум, – отозвался Олег. – Еще один мог стоять «на стреме» на углу здания – наблюдать, чтобы не вышел сторож. Но следов обнаружить не удалось – там газон. Так что, Саша, это твой контингент – малолетки. И, скорее всего, проживающие в округе. А это твоя зона, Валя. Не будет пацанва через весь город переться на дело. Они, как правило, гадят, где живут. Да и за сторожем надо было понаблюдать. Как пить дать полезли не наобум Лазаря, а выждав подходящий момент.

– Не спорю. Было, видимо, так: тот, что побольше, проник в помещение кухни, взломал дверь в кладовую и передал похищенное тому, кто поменьше, находившемуся снаружи…

– Совершенно верно. В кухне были обнаружены следы от кед только тридцать девятого размера.

– Кстати, это могла быть и женщина. Ты же вспомни низку янтаря.

– Не факт, янтарь мог принадлежать работницам столовой – я это выясню в ходе их допросов. А, кроме того, низка могла сорваться с руки принимавшего похищенное снаружи.

– Покажите-ка мне свою находку, – вступила в разговор Валентина.

Олег вынул из чемоданчика пакетик с бусинами.

– А знаете, – задумчиво произнесла Валентина, внимательно разглядывая низку, – по-моему, я видела похожий янтарь на руке у Айны Захаревской. Ее недавно привезли патрули – шаталась пьяная по парку. Ну провела с ней воспитательную работу: побеседовала в очередной раз, – Валя грустно усмехнулась. – А что я еще могу? У меня эта семейка и так уже давно на учете…

– Захаревская… Захаревская… Что-то знакомая фамилия. Она, случайно, не имеет отношения к Петру Захаревскому?

– Как это не имеет? Кровь от крови, родимая доченька! – хмыкнул Михайлов. – Слушай, это же ты брал папашу пять лет назад за хуторской разбой!?

В памяти Олега всплыли события пятилетней давности. Он тогда работал еще в уголовном розыске. Петр Захаревский, четырежды судимый рецидивист по кличке Колун, ворвался на хутор к старикам Озолиньшам, связал их и, угрожая топором, стал требовать деньги и ценности. Собственно, погоняло «Колун» Захаревский и получил за пристрастие к топорам. Это был уже не первый его разбой, и всегда в качестве «аргумента» он использовал топор. Вот, и в этот раз он отрубил старику Озолиньшу палец, а затем рубанул по колену. Потом прижег ему рану тлеющим углем, и принялся методично обыскивать дом. Но, обнаружив бутыль первача, напился и заснул. Старуха Озолиня как-то сумела развязаться и, добежав до сельсовета, вызвала милицию. Олег тогда дежурил в опергруппе. Получив сообщение, он на дежурной автомашине помчался на хутор, прихватив по пути Ояра Долгоногова и инспектора-кинолога, Костю, носившего «профессиональную» фамилию Собакевич, со служебным псом.

Колун к тому времени немного протрезвел и, завидев милиционеров, бросился бежать в лес. Подняли по тревоге пограничников и двинулись по следу. Пограничники отсекали бандита от огромного приморского лесного массива, а Олег, Ояр и Костя почти двадцать километров шли за ним по следу. Наконец, возле заболоченного озерца увидели Колуна, заскочившего в заброшенный сарайчик на берегу. Ояр и Костя, ведомые собакой, побежали к сарайчику вокруг озерца, а Олег бросился наперерез, короткой дорогой, пытаясь перекрыть один из возможных путей отхода бандита. Опасаясь, что Колун выскочит из сарайчика и снова скроется в лесу, Олег, не дожидаясь Ояра и Кости, ворвался в сарайчик. Каким-то чутьем он угадал Колуна, бросившегося на него из-за омета соломы, успел сблокировать руку бандита и бросил его через бедро. Жилистый, озверевший Колун отчаянно сопротивлялся и, даже нанеся ему несколько мощных ударов, Олег не смог его оглушить. Подоспевшие Ояр и Костя помогли скрутить бандита. И лишь тогда Олег заметил, что его левое плечо в крови – топор бандита все же достал его. Рана оказалась неглубокой – так, царапина, но от нее остался небольшой шрам.

Олег тряхнул головой, отгоняя от себя воспоминания.

– Валюша, а ну-ка давай о Захаревских поподробнее, – попросил он. – Насколько я помню, они твои «подшефные»?

– Они и сейчас там живут, – Валентина, немного покопавшись в сейфе, достала наблюдательное дело.

– Итак, – она пролистала несколько страниц, – Захаревская Айна Петровна, четырнадцати лет. Неоднократно задерживалась за мелкие кражи, употребление спиртных напитков и появление в пьяном виде. Два года назад бросила школу-интернат, за что и была поставлена на учет. Живет бурной сексуальной жизнью – на девчонке уже пробы ставить негде…

– Среди малолеток у нее кликуха Дырса17, – добавил Михайлов.

– Не знала, – Федорова сделала какую-то пометку в деле. – Дальше, у нее есть старший брат – Захаревский Николай Петрович, шестнадцати лет. Тоже не учится и не работает. Злоупотребляет спиртными напитками. Замечен в мелких кражах…

– Кличка Чмо, – дополнил Александр. – Давно уже эта семейка у нас в поле зрения. Пока ничего серьезного, но, судя по всему, пойдут по стопам папаши. А, кстати, Николай довольно тщедушный пацан – вполне мог протиснуться через решетку. Да и Айна могла.

– А какие они по характеру? – спросил Олег.

– Очень разные. Айна – довольно эффектная деваха, такая яркая брюнетка, уже достаточно сформировавшаяся. Их папаша ведь наполовину цыган. Ершистая, неглупая, порой очень злобная, – Валя вспоминала все свои встречи с ней. – А вот ее братец – забитое, заторможенное существо. Я бы сказала: вечный ведомый. Думаю, в этой паре хороводит Айна.

– Это, кстати, объясняет, почему внутрь полез Николай, а не Айна, если, конечно, это были они. Продолжай, Валюша!

– Мать – Захаревская Дайга Бруновна, 38 лет – несчастная спившаяся женщина. Два раза лечилась в ЛТП18. Продолжает пить, водит к себе мужиков, детям никакого внимания не уделяет. Неудивительно, что Айна повторяет путь матери.

– Слушай, а почему Захаревских-старших не лишили родительских прав?

– Лишили, еще пять лет назад, когда Петра твоими заботами на двенадцать лет определили на нары…

– Он сейчас отбывает срок на Северном Урале в зоне особого режима. Ты же ему сам «полосатый бушлат» скроил19, – усмехнулся Александр.

– Ну, положим, не я, а Витька Миллер – он тогда это дело вел. Я только взял Колуна. А как решили вопрос с детьми?

– Айну и Николая определили в интернат. Хотели в детский дом, но их бабушка – мать Дайги – настояла на интернате, чтобы хоть по выходным видеть внуков.

– А почему она их к себе не забрала?

– Куда? Она старая, больная женщина. Как они проживут на ее маленькую пенсию? – Валентина вздохнула. – Да что говорить: если бы это был единичный случай… У меня таких семей – вон, сейф битком набит! И это только по моей зоне. А у нас ведь в штатечетыре инспектора, и у каждого примерно то же самое.

– Да, – саркастически усмехнулся Олег, – у нас самое гуманное в мире государство. Все лучшее – детям?