Чужая, или Академия воинов - Эльвира Плотникова

День уже близился к концу, когда Полина наконец проснулась. Она чувствовала себя вполне здоровой и отдохнувшей, и при этом — страшно голодной. В комнате никого не было, но на столе она обнаружила стакан сока и записку:

Не вставай без разрешения! Это приказ Советника Шэлмоха. М.

Полина вздохнула, выпила сок и стала размышлять, долго ли ей ждать и как дать знать, что она проснулась, если нельзя вставать. Словно прочитав ее мысли, в комнату вскоре заглянул Матвей.

— Как себя чувствуешь? — спросил он, подходя к кровати.

— Замечательно, — ответила Полина. — Можно, я встану?

— Нет. Сейчас я позову Советника Шэлмоха, он должен тебя осмотреть. Тебе что-нибудь нужно?

— Кушать очень хочется, — жалобно призналась Полина.

Матвей кивнул и ушел, а Полина, сладко потянувшись, уютно свернулась под одеялом в клубочек. На самом деле вставать ей совсем не хотелось. Последние дни она мечтала об отдыхе, чувствуя, что сильно устала, и в глубине души радовалась, что так удачно заболела. «Наверное, Матвей ужасно недоволен перерывом в занятиях, — размышляла она, — но так приятно лежать в кровати, вместо того чтобы тренироваться под этим противным дождем».

Шэлмох подтвердил, что Полина совершенно здорова, но запретил ей покидать комнату до завтрашнего утра.

— Можете позаниматься теорией, только никаких тренировок, — предупредил он Матвея.

— Спасибо, Советник Шэлмох, — поблагодарила Полина.

— Medicus curat, natura sanat, — многозначительно сказал Шэлмох, перед тем как попрощаться.

— Это точно, — пробормотала Полина, нехотя выбираясь из кровати.

— Ты что, поняла, что он сказал? — удивился Матвей.

— Врач лечит, природа излечивает, — перевела она и пояснила: — Просто у меня есть дядюшка, который любит вставлять в разговор разные «крылатые выражения». Я невольно научилась у него.

— Да? Тогда, sapere aude1, - усмехнулся Матвей.

— Ты тоже знаешь латынь?

По лицу Матвея пробежала тень.

— Отец заставил выучить, — коротко сказал он и тут же перевел разговор на другую тему. — Я принес тебе обед. Приводи себя в порядок, поешь. Я зайду попозже. Глупо терять целый день, если ты уже хорошо себя чувствуешь.

Матвей помнил о разговоре с Шэлмохом, но подумал, что сидеть за столом и решать задачи — не такая уж большая нагрузка, и решил устроить своей подопечной небольшой экзамен.

За окном тихо шуршал дождь, в комнате было тепло и уютно, и Полину снова стало клонить в сон. Ей совершенно не хотелось думать, что произойдет, если смешать этиловый спирт и хромовую смесь, чем пахнет уксусный альгедрид или как окисляется спирт в присутствии медного катализатора. Но Матвей сидел рядом и терпеливо ждал, когда она закончит работу. Взяв себя в руки, Полина попыталась сосредоточиться.

Заглянув в тетрадь, Матвей нахмурился и сердито спросил:

— Так во сколько раз изменится скорость взаимодействия брома с водородом, если их концентрации увеличить в два раза?

— В четыре, — испуганно ответила Полина.

— Ты написала, что в восемь. И я вижу еще две ошибки.

— Ой, я сейчас исправлю…

— Нет, не надо ничего исправлять. — Матвей захлопнул тетрадь и бросил ее на стол. — Ты знаешь этот материал, а ошибки делаешь из-за невнимательности.

Полина сжалась, ожидая очередного выговора, и не сразу поняла, что Матвей стал рассказывать ей сказку:

— Жили два соседа и все время говорили друг другу неправду. И так они привыкли лгать, что даже сами стали верить своей лжи.

Как-то один сосед говорит другому: «У моего отца был такой длинный хлев, что когда лошади наступала пора жеребиться, то, прежде чем она доходила до его конца, рядом с ней бежал уже не жеребенок, а конь».

Второй сказал: «А у нас был такой длинный шест, что, когда приближалась туча, моя мать брала его и разгоняла облака».

Тогда первый спросил: «А где же вы хранили такой длинный шест?» — «На крыше вашего хлева. Разве ты его не видел?» — ответил второй.

Еще большей неожиданностью стал для нее вопрос, который задал ей Матвей:

— Тебе не кажется, что эта сказка про нас?

— Про нас? — удивилась Полина. — Разве мы лжем друг другу?

— А разве нет? — с горечью сказал Матвей. — Перед занятиями я спросил, готова ли ты к работе. Ты ответила, что прекрасно себя чувствуешь, и солгала. А я сделал вид, что поверил, хотя вижу, что это не так. И такое случается не в первый раз.

Полина молчала, но внутри у нее словно натянулась невидимая струна. «Как будто я одна виновата в том, что так происходит, — с обидой думала она, — как будто я не пыталась говорить правду».

— Вчера в лабиринте ты тоже солгала, что не замерзла, — продолжал Матвей, — хотя я видел, что ты стучишь зубами от холода. И почему ты не пришла ко мне ночью, когда почувствовала себя плохо?

— А зачем? Что бы я ни сказала или ни сделала, ты всегда находишь повод для наказания или недовольства. Сегодня ты недоволен тем, что я заболела, а если бы вчера я призналась тебе, что мне холодно, ты был бы недоволен тем, что я такая неженка. Какая разница, скажу ли я правду или солгу? Все равно я всегда и во всем виновата. — Полина поняла, что сорвалась, но остановиться уже не могла. — Что бы я ни говорила, ты мне не веришь! Это не я устроила взрыв в лаборатории и не я разбила окно в гостиной. И в конце концов, я не виновата, что родилась девочкой!

Она выпалила все на одном дыхании и с вызовом посмотрела на Матвея, ожидая, что тот немедленно поставит ее на место.

Но он неожиданно спокойно сказал:

— Да, ты права. Я с самого начала стал предвзято к тебе относиться. Я помню, что обещал не вспоминать о том, как мы познакомились, но все-таки… Я ведь повел себя тогда не лучшим образом, бросил тебя одну в незнакомом мире. И когда ты стала моей подопечной, я решил, что мне нужно утвердить свой авторитет, и повел себя неправильно.

— Но почему? Я никогда не держала на тебя обиды и не выказывала тебе неуважение.

— Да, это так. Я признаю свою ошибку, Полина. Может быть, начнем все с начала? Я обещаю тебе, что буду тебе доверять. А ты можешь пообещать, что не будешь скрывать от меня свои проблемы.

«У меня нет проблем», — хотела сказать Полина, но тут же прикусила язычок, вспомнив о Лукасе и Егоре. Но в конце концов, эта проблема не имела никакого отношения к учебе.

Матвей терпеливо ждал ее ответа.

— Я обещаю, наставник, — решилась Полина. — И я прошу прощения за свои резкие слова. Я не должна была так себя вести.

— Не извиняйся, — вдруг улыбнулся Матвей. — Видишь ли, у Воинов есть один ритуал… Я не рассказывал тебе об этом раньше… По глупости… Ты знаешь, что в паре «наставник — подопечный» строгая субординация, но стоит произнести одну фразу, и все правила отменяются. Этот ритуал еще называют ритуалом дружбы, потому что наставник и подопечный получают возможность общаться на равных. Так что ты кричала на Матвея, а не на Мастера-Воина.