Любовники (СИ) - Романова Виктория

На кухне меня встречал Миша. В фартуке и сковородкой в руках. Надеюсь, он не решил меня отравить…ну или сковородкой по голове ударить. Откуда у меня вообще такие мысли? Кажется, я пересмотрела плохих фильмов, надо переходить на более качественный контент.

— Привет, — поздоровался он, переминаясь с ноги на ногу.

Я кивнула и прошла к холодильнику, но тут муж снова заговорил:

— Я приготовил завтрак.

Перевела взгляд на обеденный стол, который, действительно, был уже накрыт к завтраку. На две персоны.

— Где дети?

— Я отвез их к родителям сегодня утром, — он положил несчастную сковородку на место и снял фартук, — Марин, нам нужно поговорить о том, что было вчера.

Ага, нужно. Я посмотрела ещё раз на стол. Яичница, мясо, овощи, фруктовый салат, питы с сыром и ветчиной… Есть хочу до ужаса! Он что, решил таким образом меня задобрить? Он же понимает, как это глупо, да? Завтраком, даже таким шикарным, он не исправит того, что натворил вчера. Переспать с другой женщиной — это не случайно новый телевизор купить!

— Марин…

— Хочешь поговорить?

Я резко обернулась и с прищуром глянула на него. Выражение вины застыло на его лице и, на одну секунду, заставило моё сердце смягчиться. Однако я не позволила себе забыть о том, что вчера произошло. Не дождётесь. В конечном итоге, у меня есть право злиться на него! Есть право с ним не разговаривать. Да у меня даже право на истерику есть!

— Ладно, тащи вино.

На трезвую голову я такого разговора не выдержу.

— С утра? — нерешительно уточнил Миша.

— Можем отложить разговор о твоей измене на вечер, на более подходящее для вина время.

Ему хватило совести мне не перечить сейчас и просто залезть в наш шкаф с алкоголем, чтобы достать бутылочку белого сухого вина. Я же села за стол и внимательно осмотрела всё, что здесь есть. Я вроде и есть хочу, а вроде меня так тошнит от всего произошедшего…кусок в горло не лезет. Интересно, а к вину это относится?

Миша принес бутылку вина и бокал, и даже наполнил его для меня. Может такой разговор на трезвую голову — это и тяжело, вот только пить с утра в тридцать лет, это тоже вам не сахарок жевать. Ладно, ты сюда пришла есть, а говорить он хотел. Сиди и слушай.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Марин, я… — с самого начала Миша запнулся, а я поняла, что глоток всё-таки сделать надо, небольшой, но хоть что-то — Я не понимаю, зачем я сделал это.

Уже хорошо, что сказать. Не понимает он…думает, мне от этого легче? Черт с два! Если бы он сказал «ты стала деревянной в постели» или «она моложе тебя», черт возьми, пусть хоть скажет, что был пьян! Дай мне хотя бы один повод оправдать тебя в своих глазах! Хоть немного… Просто помоги мне сделать это! Помоги мне найти причину простить тебя!

— Я не хотел…

— Если бы не хотел — ты бы не стал, так что давай говорить, как есть.

Мише не нравилось то, что я его поправляю. Но так и есть! Мужик хоть и не может управлять нижней частью себя, но верхней-то вполне! Почувствовал, что дело пахнет жареным и слинял по-быстрому от опасности, так ведь нет. Остался. И даже больше. Так что даже не знаю, может ли он говорить, что не хотел этого. Его же не заставляли, ей-Богу.

— Лучше я начну сначала.

— Извольте.

Я взяла в руки фруктовый салат и начала цеплять вилкой фрукты, чтобы хоть чем-то занять себя. Даже не знаю, как описать это состояние. Оно ужасно. Я чувствую, как медленно погибаю изнутри. Я всегда считала измену — предательством, и никогда не могла дать ответ на вопрос, смогу ли я её простить. Видимо, сама судьба заинтересовалась моим ответом на этот вопрос, раз так меня подставила. Из последних сил я держалась и пыталась оставаться собой. Мне уже хотелось послать всё к черту и глупо разреветься, как это делает Роза, когда обо что-то ударяется.

Но это чувство внутри меня…когда ты пытаешься найти оправдание самому ужасному поступку в мире, но при этом не можешь понять, готова ли принять это оправдание. Когда ты изо всех сил надеешься на то, что всё это шутка, хоть и понимаешь, что это ни разу не так. Когда ты понимаешь, что всё уже никогда не будет как прежде, вне зависимости от того, сможешь ли ты его простить или нет.

— Где-то месяц назад Лиза решила уволиться, пока она отрабатывала две недели перед уходом, я проводил собеседования по её рекомендации. На одно такое и пришла Анна Викторовна.

— Как официально.

— Марин, пожалуйста, не язви.

Не могу! Сарказм стал моей единственной формой защиты.

— Тогда она вполне подошла по моим запросам и я принял её на работу. — увидев мою скошенную бровь, он поспешил добавить — Я тогда даже не думал о ней в таком ключе! Ты веришь мне?

Верю ли я ему? Хороший вопрос. Просто отличный, учитывая ситуацию. А ещё — ужасно сложный. Наверное…нет. Пока что я не готова ему верить, возможно, некоторое время спустя я поверю ему, но сейчас… Сейчас я просто слушаю его. Слушаю его и изо всех сил надеюсь, что это мне хоть как-то поможет.

— Две недели назад Лиза отработала положенный срок и на её место заступила Анна Викторовна, — я взяла бокал вина, потому что поняла, что сейчас начнется именно та часть рассказа, которую я меньше всего на свете хочу слышать — И я сначала ничего не замечал, а потом…заметил.

— Романы тебе не писать…

Миша глубоко и резко вдохнул, чтобы не сорваться на мой очередной едкий комментарий, но сейчас я даже была рада тому, что он злится. Я хотела, чтобы он злился! На самом деле, я хотела, чтобы ему было также больно, как и мне сейчас! Думаете, это глупо и жестоко? По-детски? Да плевать я на это хотела! Он одним своим действием перечеркнул десять лет наших отношений! Почему бы мне не хотеть небольшой мести из злости? Я думаю, что на это право у меня точно есть. Как минимум, хотеть я могу чего угодно.

— Ты видела, как она одевается и, в общем, — ему было тяжело говорить об этом, и я это видела, — Помнишь, в начале недели я задержался на работе?

Моя рука выпустила бокал, который со звоном приземлился на паркет, а потом разлетелся на сотни осколков. Мне казалось, что сейчас весь мир — в замедленной съемке. В начале недели…? То есть…

— Да, вчера…это был уже второй раз.

Меня снова затошнило. От вида еды передо мной. От вида Миши передо мной. Просто от его слов. Я подорвалась с места, пытаясь убежать. Куда угодно! Главное — как можно дальше! Так далеко, чтобы меня никто не смог найти. Вот, чего я хотела. Но меня так сильно мутило, что я практически упала на пол, когда пыталась выйти из столовой в гостиную. Я оперлась об стену и медленно соскользнула по ней на пол, прикрывая рот рукой.

Мной овладел ужас! Он…измени мне дважды. В начале недели? А не тогда ли это, когда…

— Марина!

Меня стошнило. Прямо на дорогущий белый ковер, который я подбирала практически три месяца. Живот сводило судорогой, а всё тело мгновенно заледенело. Я дрожала, а меня продолжало рвать. Мне казалось, что организм пытается изнутри отчиститься от той информации, что только что на меня вылил Миша. В какой-то момент, остались лишь рвотные спазмы, которые сжимали мой живот и переворачивали всё внутри, но мне уже не от чего было избавляться.

Рядом сидел Миша и держал мои волосы, пока я изливала содержимое желудка на ковер. Я же жалась к стене, чтобы оказаться от него как можно дальше. От всего этого дальше! В какой-то момент, моё тело решило, что с меня на сегодня достаточно, я смогла сесть на пол, коснувшись головой стены и на секунду прикрыть глаза.

— Ты в порядке?

Глупый вопрос. Конечно же, я не в порядке. Я только что распрощалась с содержимым своего желудка, пару минут назад муж сообщил мне, что изменил мне дважды, а вчера я своими глазами видела, как он это сделал. В порядке ли я? Нет! Ничего подобного! Не была и не буду в порядке, пока мне кто-нибудь не скажет, что всё это лишь сон и моя идеальная жизнь не рухнула.