Шахматы - Андрей Дорофеев

– Нормально… – Пробурчала Лиза, устраиваясь поудобнее. – У тебя тут кресла в кровать не раскладываются?

В это же мгновение лизино кресло разложилось в кровать, чем изрядно Лизу напугало. Но теперь стало явно удобнее.

– Кстати – почему мы до сих пор в этом Ничто? Мы можем выбраться?

– Вопрос времени, я перебираю варианты, и они довольно ограничены. Главное – задать правильный вопрос. Но оставь это мне.

– А все-таки – что произошло? Я начала строить мир, и тут…

– …Мир вдруг сначала отдалился, а потом ударил тебя со всей мочи по голове, – закончил за нее Ролекс.

– Откуда ты знаешь? – Лиза не уставала удивляться предвидению Ролекса. Еще немного такого знания – и я уже начну не удивляться, а возмущаться, подумала она. Он же обычный парень, ровесник мне, наверное, а учит меня, как младенца. Хотя, наверное, есть чему…

– Давай-ка попробуем строить твой мир снова, но теперь уже со мной.

– Ну, как скажешь, только не убей меня.

Лизин мир, кстати, был за стеклом до сих пор без изменений. Вон тот пригорок, где водопадик журчит, даже отсюда слышно… Фунционирует исправно! Здесь я хотела сделать птичек, рассуждала Лиза, снова приблизившись к пригорку, а вот здесь… А что, если я сделаю олененка? Это можно? Или это только Бог может?

– Лиза, а теперь застынь! Сейчас же! Хорошо, а теперь не перемещайся и слушай меня, – голос Ролекса раздавался внутри головы Лизы, словно она слушала его по наушникам из маминой радиолы.

Лиза застыла в оцепенении.

– Теперь очень осторожно поверни голову налево и посмотри, что ты видишь, только не пугайся.

Лиза повернулась и увидела маленькое серебристое облачко, что висело в метре от ее головы. Оно забавно клубилось и было словно живое, но опасным не казалось. Просто маленькое облачко.

– Что это, Ролекс?

– Это я.

Господи! Только тут до Лизы дошло, что она не в мыслях своих вышла за пределы Пассионарии, чтобы осмотреть и приукрасить владенья свои. Она на самом деле вышла!!!

– Спокойно, Лиза, все в порядке!

– Ро-олекс… Я что, умерла?.. – пронеслась жалобная мысль в голове Лизы.

– Нет, конечно. Посмотри на меня, это облачко. Это я, рядом с тобой. Успокоилась?

– Ролекс, у меня ног нет… У меня вообще ничего нет…

– Сейчас во всем разберешься сама. Мир свой вокруг себя видишь нормально?

– Да.

– Хорошо. Теперь медленно и ничего не пугаясь, повернись.

– Ой… А как без ног поворачиваться-то?

– Захоти повернуться.

– Что, вот так вот просто?

– Давай-давай, я с тобой.

Лиза повернулась и снова увидела это.

– Ролекс, я вижу Пассионарию. Дежа вю! Она в двадцати метрах.

– Что еще? Подожди, я стекло подниму.

Стекло Пассионарии немедленно исчезло. И Лиза увидела ЭТО.

– Ролекс… Я ничего не понимаю… Я вижу там себя и тебя, мы сидим спокойно. Но Ролекс, я же… Я же здесь? Или я там? И что вообще происходит? Я раздвоилась?

Лиза почти плакала – такое переживание вызывали у нее эти изменения, она что-то ужасно боялась потерять, до дрожи в руках, так боялась, что с трудом сдерживала себя, чтоб не исчезнуть или… или не ринуться к Пассионарии. Она сама замечала это чувство. Что его вызывает?

– Разве ты в своих книжках не читала про это? Ну же – душа? Бессмертие? Вечный разум?

– А, там было что-то насчет того, что человек – это сгусток энергии, и она улетает, когда человек умирает. И где этот сгусток энергии? Я же не сгусток энергии? Или сгусток?

– Точно не сгусток. А теперь подумай хорошенько и скажи – кто ты? Ты та, что сидит в Пассионарии, или та, что сейчас висит со мной?

Лиза замялась. И то и другое было для нее таким ассоциировавшимся с самою собой! У нее было такое ощущение, что скажи она что-то одно – другое будет обесценено и брошено, как ребенок в приюте. А она должна, должна о нем заботиться!

– Наверное, все-таки, я – эта, которая сейчас здесь с тобой. Хотя я не представляю, как это – я здесь, а тело там, но я все же определенно здесь. А я выгляжу так же, как ты – облачком?

– Ты вообще никак не выглядишь. Но можешь выглядеть как угодно. Вот, сейчас ты стала лицом твоего тела. Смешно! Лицо без туловища смотрит на меня в растерянности, как Чеширский кот!

– Чего смеешься! Ты вот лучше скажи, как это ты там в кабине губами не шевелишь. Я шевелю губами, а ты нет.

– Ну так не шевели! Если ты не заметила, мы вообще не звуками разговариваем.

– Ладно. Жутковато как-то. Мы можем… э… войти обратно в тела?

– Конечно. Просто реши, что ты в теле. Вот и всё.

Лиза и Ролекс «очнулись» в кабине. Нет, это слишком, подумала Лиза. Для одного раза это слишком. Это вообще слишком много для девочки ее возраста. Это много для любого человека.

– А если люди так умеют, Ролекс, почему не делают на Земле?

– На Земле… Здесь же пустое место, Лиза. Здесь тебе ничто не мешает. Физическая вселенная, какой мы ее знаем, это такая мешанина мечтаний, мыслей и идей, а также решений, сомнений и переживаний, что увидеть свою собственную мысль в ней – все равно что капнуть одну каплю акварельной краски в раствор, где уже миллиарды таких капель. Ты просто не заметишь изменения цвета.

Ролекс помолчал, глядя куда-то в себя.

– Мы, кстати, готовы к отбытию! Но вообще, Лиза, это очень философские вопросы – те, которые ты задаешь. Они – это основа жизни, и чем внимательней ты сама посмотришь вокруг, тем больше увидишь. Сама. Это жизнь – ее нельзя не увидеть, если посмотреть. Нет в мире ничего непознаваемого. Будешь еще апельсин? Там, куда мы направляемся, возможно, не будет времени не торопясь поесть.

Лиза пожелала гуляш с картофельным пюре в тарелке, и получила его – дымящийся и аппетитный. Потом создала ложку.

И пока она насладжалась едой, Ролекс досказал.

– Самое интересное в этом то, что люди на самом деле сражаются не с материей и энергией. Они полные ее господа – в любом месте Вселенной и за ее пределами. Они ее создали, они ее разрушают или изменяют – абсолютно как душа пожелает. Любой человек по природе своей делает так.

Люди сражаются только друг с другом… И не видят того. Вот создай здесь простенький шарик.

Лиза создала.

– Теперь ты продолжай желать, чтоб он остался, а я буду желать, чтобы он пропал.

В эту секунду шарик стал мерцать, вибрировать, а потом раздался скрежещущий звук. Шарик почернел и, продолжая висеть в воздухе, стал похож на шарообразную горелую корочку черного хлеба. От него даже запах соответствующий по кабине пошел. Лиза поморщилась.

– Ну вот. Мы создали здесь маленький райский уголок нашей родины – Земли. Потому что это происходило на ней всегда – даже в самых дальних ее уголках, – и это происходит сейчас. И, к сожалению, собирается происходить и дальше, пока мы с этим что-то не сделаем, – Ролекс вздохнул.

– А теперь – в путь.

Вид за окном Пассионарии исчез.

Глава 5

Ролекс и Лиза шли по широкому светлому коридору, сопровождаемые четырьмя людьми в зеленой военной форме. Их сопровождали улыбки техников, крутившихся около пультов с мониторами, стоящими вдоль стен, и странный запах зеленых яблок – откуда он взялся здесь?

Весь базовый комплекс уже, как светлый лучик, облетела радостная весть о возвращении Ролекса и Ментора, и комсостав специально выходил из глухих дверей кабинетов в коридор, чтобы увидеть этого легендарного человека. Заходили обратно они опять же с тихой улыбкой – Лиза и вправду разрушала миф о исполине двухметрового роста в черном плаще, попирающего своими ногами Вселенные и одним взглядом сжигающего врагов дотла.

В людей вернулась жизнь! Работа комплекса шла веселее, силы брались из ниоткуда просто от осознания небезнадежности своего положения и очевидности прогресса. «Ментор с нами!» – это звучало как отпущение грехов.

Наконец, после блуждания по почти одинаковым белым коридорам военные ввели Ролекса и Лизу в большой зал и удалились. Зал был прекрасен! Его стены были такими же белыми, как и коридоры, но со слегка заметным темным орнаментом, а сверху…

Сверху вместо потолка, радиусом около двадцати метров, парил невесомо-прозрачный сферообразный купол, за которым царил космос – яркие, как алмазы звезды в неизвестных Лизе созвездиях, и две планеты – красноватая и зеленоватая, почти одинаковые по размерам. Они так объемно вырисовывались, что Лизе показалось, что она стоит вниз головой и вот-вот на них упадет.