Игра в убийство - Найо Марш

Хэндсли уже ждал в холле. С ним были Найджел и Анджела. Найджел был потрясен переменой в поведении хозяина дома и принял ее ближе к сердцу, чем все остальное, случившееся после смерти Рэнкина. Хэндсли выглядел ужасно. Его руки дрожали, и он передвигался, немного пошатываясь.

Аллейн вошел в холл и был официально представлен маленьким доктором Янгом, которого, по-видимому, приводил в некоторое замешательство отчетливый оксфордский выговор инспектора.

— Сожалею, что вам пришлось подождать, — сказал Хэндсли. — Я готов ответить на любые вопросы, которые вам будет угодно задать.

— Их пока совсем немного, — ответил Аллейн. — Мисс Норт и мистер Басгейт дали мне подробный отчет обо всем, что здесь произошло со вчерашнего вечера. Как вы полагаете, мы могли бы перейти в другую комнату?

— Гостиная в вашем распоряжении, — отозвался Хэндсли. — Вы, наверное, хотели бы видеть нас там по очереди?

— Это было бы великолепно, — согласился Аллейн.

— Остальные в библиотеке, — сказал Найджел.

Хэндсли повернулся к инспектору:

— Так что же, пройдем в гостиную?

— Полагаю, что могу задать вам несколько вопросов прямо здесь, а остальные пусть подходят туда попозже. Я правильно понимаю, сэр Хьюберт, что мистер Рэнкин был вашим старым другом?

— Я знал его с рождения. Просто не могу поверить в эту ужасную трагедию. Невероятно! Мы… мы все так хорошо знали его. Это, должно быть, кто-то посторонний. Наверняка.

— Сколько у вас слуг? Я бы хотел попозже с ними повидаться. А пока что мне бы хотелось знать их имена.

— Да, конечно. Безусловно, каждый должен… должен отчитаться в своих действиях. Но мои слуги! Все они у меня уже многие годы. Не могу себе представить, чтобы у кого-то нашелся мотив.

— Мотив совершенно не обязательно должен бросаться в глаза. Если можно, составьте мне список.

— Мой дворецкий — русский по происхождению. Он поступил ко мне на службу двадцать лет назад в Петербурге и с тех пор не расстается со мной.

— Он хорошо знал мистера Рэнкина?

— Очень хорошо. Рэнкин много лет регулярно гостил здесь и был в отличных отношениях со слугами.

— Мне сказали, что кинжал — русского происхождения?

— Его история русская, но происхождение — монгольское, — возразил сэр Хьюберт и коротко изложил сведения о кинжале.

— Гм, — сказал Аллейн. — Почерк русский, а кинжал монгольский. Ваш слуга видел этот восхитительный музейный экспонат?

— Да. Должен был видеть. Сейчас я припоминаю, что он был в холле, когда Рэнкин впервые продемонстрировал кинжал.

— Он как-нибудь отреагировал на него?

— Василий? Нет. — Хэндсли поколебался и повернулся к Найджелу. — Хотя… минуточку. Он вроде бы что-то сказал, когда Токарев рассуждал о кинжале и его связи с «братством»?

— Кажется, да, — медленно вымолвил Найджел. — Он подал какую-то реплику по-русски. Доктор Токарев сказал: «Этот крестьянин согласен со мной», а вы, сэр, отпустили его.

— Так все и было, — подтвердила Анджела.

— Понятно. Интересное совпадение. Кинжал, ваш дворецкий и ваш гость — все одной национальности.

— Ничего удивительного, — сказала Анджела. — Дядя Хьюберт всегда интересовался Россией — особенно после войны. Чарлз был хорошо знаком с его коллекцией оружия и специально принес эту ужасную вещь, чтобы показать дяде Хьюберту.

— Так. Представляет ли кинжал интерес с точки зрения коллекционера?

Хэндсли вздрогнул и посмотрел на Анджелу.

— Огромный интерес, — сказал он. — Я даже хотел купить его.

— Вот как? А мистер Рэнкин собирался его продавать?

Наступило неловкое молчание. Найджел уныло собирался с мыслями, чтобы прервать его. Но это сделала Анджела.

— Вы очень устали, дядя Хьюберт, — мягко сказала она. — Позвольте, я сама расскажу мистеру Аллейну.

Не дожидаясь ответа, она повернулась к инспектору.

— Чарлз Рэнкин, шутки ради, написал вчера вечером завещание, по которому кинжал после его смерти должен перейти к моему дяде. Мистер Басгейт и мистер Артур Уайлд, еще один из гостей, подписали документ. Все это делалось в шутку.

Аллейн, ничего не говоря, сделал пометку в блокноте.

— Возможно, этот документ мне впоследствии понадобится, — сказал он, — а теперь, пожалуйста, о других слугах.

— Все англичане, — доложила Анджела, — кроме повара-француза. Три служанки, две горничные и маленькая кокни на подхвате — что-то вроде буфетчицы, которая на больших приемах помогает Василию. Еще кухарка и мальчик на побегушках.

— Спасибо. Мистер Басгейт, как я понял, вы кузен мистера Рэнкина? Как вы считаете, имел ли он врагов? Я знаю, что это наивный вопрос, но все же должен задать его.

— По моему мнению — ни одного, — ответил Найджел. — Но, очевидно, кто-то все же нашелся.

— Кому-то могла быть выгодна его смерть?

— Выгодна? — голос Найджел а внезапно дрогнул. — Боже мой, ну конечно! Мне выгодна. Полагаю, что он оставил мне почти все свое имущество. Вам лучше арестовать меня, инспектор — я мог убить его из корысти.

— Милый юноша, — резко осадил его Аллейн, — прошу не сбивать меня с толку подобными заявлениями. Это невероятно глупо. Два свидетеля видят, как вы позируете. Возьмите себя в руки и дайте мне возможность продолжать расследование. Видит Бог, оно и так достаточно сложное.

Этот неожиданный выговор благотворно повлиял на Найджела. Он сразу вырвал его из потока кошмарных мыслей, вызванных потрясением.

— Извините, — сказал он. — На самом деле я бы вовсе не хотел оказаться в наручниках.

— Надеюсь, не окажетесь. Теперь надо повидать собравшихся гостей. Помнится, местный полисмен говорил что-то насчет библиотеки. Пусть приходят в гостиную поодиночке. А вы, мисс Норт, не будете ли добры разыскать слуг?

— Миссис Уайлд еще в постели, — заметила Анджела. — Она ужасно расстроена.

— Мне очень жаль, но присутствовать должны все.

— Хорошо, я ей скажу.

Анджела пошла наверх.

Поскольку допрос начался с Артура Уайлда, Найджел и сэр Хьюберт ждали в саду. По-видимому, сыщик не тратил много времени на беседы: Найджел едва успел выкурить вторую сигарету, как появился мистер Банс с известием, что старший инспектор покорнейше просит зайти сэра Хьюберта. Они вошли внутрь и присоединились к Аллейну. Хэндсли провел всех через холл, по-прежнему охраняемый констеблем Бансом, в просторную библиотеку, расположенную за гостиной и маленькой оружейной. У порога сэр Хьюберт остановился и пристально взглянул на инспектора.

— Из вашей визитной карточки я узнал, что ваше имя — Родерик Аллейн, — учтиво произнес он. — В свое время я заканчивал Оксфорд вместе с одним достойным человеком, носившим такое же имя. Не ваш ли это родственник?

— Вполне возможно, — вежливо ответил инспектор, не проявляя желания развивать тему.

Он отступил, чтобы дать Найджелу возможность открыть дверь, и они вошли в комнату. Здесь уже собрались все остальные, за исключением Марджори Уайлд. Войдя, они обнаружили, что перед камином стоит доктор Токарев, очкастый и серьезный, и звучно разглагольствует. В дальнем углу сидела мертвенно-бледная Розамунда Грант, безукоризненная и отрешенная. Артур Уайлд утомленно внимал сомнительным сентенциям русского. Доктор Янг суетился в эркере.

— …Так вот, с моей точки зрения, отнять жизнь — это меньшее пр-реступление, чем вести двойную жизнь, — вещал Токарев с сильным русским акцентом. — Вот это действительно пр-реступление ужаснее, чем…

Он осекся, когда к нему подошли Хэндсли и Аллейн, сопровождаемые Найджелом и Анджелой.

— Инспектор Аллейн хочет немного поговорить с нами, — коротко объявил Хэндсли.

— Уже нас допрашивали, — начал было Токарев. — Уже охота началась. Извините, пожалуйста, но я должен уяснить для себя, так сказать…

— Будьте любезны, сядьте все вокруг стола, — сказал Аллейн, бесцеремонно обрывая рокочущий бас доктора.

Все подошли к длинному письменному столу и стали рассаживаться за ним. Аллейн занял председательское место.

— Вот что я должен сказать, — спокойно начал он. — В этом доме вчера вечером был убит человек. Возможно — но всего лишь возможно, — что это преступление было совершено кем-то посторонним. Однако пока следствие не будет закончено, боюсь, никто не должен покидать Фрэнток. Вы можете находиться, если угодно, в пределах дома и парка. Если кто-то захочет пойти дальше, в поле, сразу сообщите мне, хорошо? В случае уважительной причины я дам вам подходящее сопровождение. Вы сможете свободно пользоваться холлом и гостиной через час после окончания нашей маленькой беседы. В течение часа я должен буду обследовать эти комнаты.

Наступила напряженная тишина. Затем заговорила Розамунда Грант.

— И долго это будет продолжаться? — спросила она. Ее голос, ровный и невыразительный, внезапно и болезненно напомнил Найджелу голос Чарлза.