Ответ католику - Фауст Нумидийский

Глава 20. ХОТЯ МАНИХЕИ ВЕРЯТ, ЧТО СИЛА БОЖЬЯ ОБИТАЕТ В СОЛНЦЕ И ЕГО ПРЕМУДРОСТЬ В ЛУНЕ, ПОКЛАНЯЮТСЯ ОНИ ОДНОМУ БОЖЕСТВУ, ОТЦУ, СЫНЫ И СВЯТОМУ ДУХУ. ОНИ НЕ РАСКОЛ ЯЗЫЧНИКОВ И НЕ СЕКТА.

1. Вы спрашиваете, почему мы почитаем солнце, если не потому, что мы раскол язычников, а не секта? Мы или религия, к которой более применимо имя язычников, а не идолослужителей, или просто раскол в вас. Возможно, давая тебе этот дружеский отчёт о своей вере, я покажусь делающим апологию, как будто бы я стыжусь почитания божественных светил, что Бог запрещает. Ты можешь воспринять это, как тебе угодно; но я не буду сожалеть о том, что я сделал, если сумею сообщить хотя бы некоторым то знание, что наша религия не имеет ничего общего с религией язычников.

2. Итак, мы почитаем Всемогущего Бога Отца, и Его Сына Христа, и Святого Духа, Одно Божество в тройственном проявлении, поскольку Они – Один и Тот же. Мы веруем также, что Отцу прилично обитать в наивысшем и изначальном свете, который Павел называет неприступным светом (1Тим 6:16), а Сын во втором, или видимом, свете. И поскольку Сын Сам двойственен, по Апостолу, который говорит о Христе, как о Силе Божьей и Премудрости Божьей (1Кор 1:24), мы веруем, что Его Сила обитает в Солнце, а Его Премудрость в Луне. Мы также верим, что Святой Дух, третье Величие, имеет Своё местопребывание и Свой дом во всей сфере воздуха. Его воздействием и духовным внушением земля зачинает и рождает страждущего Иисуса, Который, как повешенный на каждом дереве, является жизнью и спасением людей. Хотя вы так яростно противостоите этим учениям, ваша религия сходна с нашей в придании такой же святости хлебу и вину, какую мы придаём всему. Это наша вера, о которой у тебя есть возможность послушать ещё, если ты захочешь. Тем не менее, есть некая сила в суждении, что ты или кто-нибудь, будучи спрошен, где обитает его Бог, скажет, что Он обитает в свете; так что свидетельство в пользу моего поклонения почти всеобщее.

3. Поскольку ты называешь нас расколом язычников, а не сектой, я предполагаю, что "слово" раскол относится к тем, кто, обладая тем же учением и поклонением, что и другие люди, предпочитает только собираться отдельно. Слово "секта", в свою очередь, относится к тем, чьё учение вполне отлично от остальных, и которые создали способ поклонения, присущий только им самим. Если эти слова означают именно это, то, прежде всего, в своём учении и поклонении мы не имеем никакого сходства с язычниками. Посмотрим теперь, имеете ли вы. Языческое учение таково, что все вещи, добрые и злые, низкие и славные, преходящие и непреходящие, изменчивые и неизменные, вещественные и божественные, имеют только одно начало. Моя вера, напротив, такова, что Бог является началом всех добрых вещей, а Иле (Вещество) – противоположных. Иле – это имя, данное нашим Богословом началу или естеству зла. Соответственно, язычники думают, что Богу нужно покланяться алтарями, и святилищами, и идолами, и жертвоприношениями, и благовониями. Здесь также наша практика полностью отличается от их: ибо я рассматриваю себя, как разумный храм Бога, если я достоин быть таковым; и я считаю Христа, Его Сына, живым образом живого Величия; и я считаю хорошо воспитанный ум истинным алтарём, а чистые и простые молитвы истинным путём божественного прославления и жертвоприношения. Разве это раскол язычников?

4. Что до поклонения Всемогущему Богу, то ты мог бы назвать нас расколом иудеев, ибо иудеи достаточно бесстыдны, чтобы приписывать себе такое поклонение, если бы не различие в образе нашего богослужения, хотя можно спросить, действительно ли иудеи почитают Всемогущего. Но учение, о котором я упоминал, является общим для язычников в их поклонении солнцу и для иудеев в их поклонении Всемогущему. Даже по отношению к вам мы, собственно, не раскол, хотя мы признаём Христа и покланяемся Ему; ведь наши поклонение и учение отличны от ваших. В расколе мало или ничего не изменено по отношению к источнику; так, например, вы из своего раскола с язычниками принесли с собой учение о едином начале, ибо вы верите, что все вещи от Бога. Жертвоприношения вы заменили вечерями любви, идолов – мучениками, которым вы молитесь, как они молятся своим идолам. Вы ублажаете тени умерших вином и хлебом. Вы соблюдаете те же праздники, что и язычники; например, календы и солнцестояния. В своём образе жизни вы не сделали изменений. Ясно, что вы просто раскол, единственное отличие от источника в том, что вы собираетесь отдельно. В этом вы последовали иудеям, которые отделились от язычников, но отличаются только отсутствием идолов. Ибо они пользуются храмами, и жертвоприношениями, и алтарями, и жречеством, и всем кругом обрядов, таких же, как у язычников, только более суеверных. Подобно язычникам, они верят в единственное начало; так что и вы, и иудеи являетесь расколами язычников. Ибо у вас та же вера и почти то же поклонение, и вы называете себя сектами только потому, что собираетесь отдельно. На самом деле, есть только две секты – язычники и мы. Мы и язычники противоположны в нашей вере как истина и ложь, день и ночь, нищета и богатство, здоровье и болезнь. Вы, в свою очередь, не секта в отношении истины или заблуждения. Вы просто раскол, и раскол не в истине, а в заблуждении.

Глава 21. МАНИХЕИ НЕ ВЕРЯТ В ДВУХ БОГОВ.

ИЛЕ НЕ БОГ.

Веруем мы в одного Бога или в двух? В одного, конечно. Если нас обвиняют в создании двух богов, я отвечу, что невозможно показать, будто мы когда-нибудь говорили нечто подобное. Почему ты подозреваешь нас в этом? Потому, говоришь ты, что вы веруете в два начала, доброе и злое. Это правда, мы веруем в два начала, но одно мы называем Богом, а другое – Иле, или же, пользуясь общим народным языком, дьяволом. Если ты думаешь, что это означает двух богов, ты можешь так же думать, что здоровье и болезнь, о которой говорят врачи, это два вида здоровья, или добро и зло это два вида добра, или богатство и бедность это два вида богатства. Если бы я описывал два предмета, один белый и другой чёрный, или один горячий и другой холодный, или один сладкий и другой горький, показалось бы подобным глупости или безумию, если бы ты сказал, что я описываю два белых предмета, или два горячих предмета, или два сладких предмета. Так, когда я утверждаю, что есть два начала, Бог и Иле, у тебя нет причины говорить, будто я верю в двух богов. Ты думаешь, что мы должны называть их обоих богами, поскольку мы приписываем всю силу зла Иле, а всю силу добра Богу, как собственность. Если так, то ты можешь так же сказать, что яд и противоядие должны оба называться противоядиями, поскольку каждое обладает определённой силой, и определённое следствие бывает от действия обоих. Так же ты можешь сказать, что врач и отравитель – оба врачи, или что праведник и неправедный оба праведники, поскольку оба что-то делают. Если это абсурдно, то ещё более абсурдно говорить, что Бог и Иле должны оба являться богами, поскольку они оба производят определённые действия. Это ребяческий и бессильный способ доказательства, когда ты, будучи неспособен опровергнуть мои утверждения, затеваешь спор о именах. Допускаю, что мы иногда называем враждебное естество богом, не потому, что мы верим, что это бог, но потому, что это имя уже присвоено ему поклонниками этого естества, которые в своём заблуждении считают его Богом. Так Апостол говорит: бог века сего ослепил умы их, чтобы не уверовали (2Кор 4:4). Он называет его богом, поскольку оно так названо своими поклонниками, и добавляет, что оно ослепляет их умы, чтобы показать, что это не истинный Бог.

Глава 22. НРАВСТВЕННОСТЬ ЗАКОНА И ПРОРОКОВ.

1. Ты спрашиваешь, почему мы хулим закон и пророков. Мы так далеки от исповедания или чувства какой-либо враждебности к закону и пророкам, что готовы, если вы нам позволите, объявить ложными все сочинения, которые заставляют закон и пророков казаться предосудительными. Но вы отказываетесь признать это, и, превознося авторитет своих писателей, вы, возможно, незаслуженно обвиняете пророков, вы клевещете на патриархов и бесчестите закон. Вы настолько неразумны, что отрицаете, что ваши писатели лживы, защищая благочестие и святость тех, кто описан в этих сочинениях, как виновные в наихудших преступлениях и ведшие порочную жизнь. Эти мнения несовместимы, ибо или они были злы, или писатели не были правдивы.

2. Итак, предполагая, что мы согласны в осуждении писателей, мы можем успешно защитить закон и пророков. Под законом следует понимать не обрезание, или субботы, или жертвоприношения, или другие иудейские обычаи, но истинный закон, то есть заповеди не убивай, не прелюбодействуй, не лжесвидетельствуй и так далее. Над этим законом, провозглашённым по всему миру, то есть в начале нынешнего состояния мира, еврейские писатели совершили насилие, заразив его скверной своих отвратительных заповедей об обрезании и жертвоприношении. Как друзья закона, вы присоединитесь ко мне в осуждении иудеев за оскорбление закона этой смесью неприемлемых заповедей. Конечно, вы должны согласиться, что эти заповеди не закон или какая-нибудь часть закона, поскольку вы заявляете, что закон праведен, хотя даже и не пытаетесь хранить эти заповеди. Желая вести праведную жизнь, вы придаёте большое значение заповедям, которые запрещают греховные дела, не обращая внимания на иудейские обычаи, что было бы непростительным, если бы они были одним и тем же законом. Ты негодуешь, как на позорное обвинение, если тебя назовут пренебрегающим заповедями не убивай или не прелюбодействуй, и если бы ты показал такое же негодование, когда тебя назовут необрезанным или пренебрегающим субботой, было бы очевидно, что ты считаешь и то и другое законом и заповедью Божьей. В действительности, однако, ты не считаешь честь и славу хранения одного оказавшимися под угрозой из-за пренебрежения другим. Ясно, что, как я и говорил, эти обычаи не закон, а искажение закона. Если мы осуждаем их, то не как подлинные, а как подложные. В этом осуждении нет осуждения закона или его автора, Бога, но только тех, кто обнародовал свои возмутительные суеверия под этими именами. Если мы иногда оскорбляем почтенное имя закона, нападая на иудейские заповеди, вина в этом ваша, из-за отказа различать еврейские обычаи и закон. Только возвратите закону присущее ему достоинство, удалив эти грязные помарки израильтян; признайте, что эти писатели повинны в искажении закона, и вы тут же увидите, что мы враги не закона, а иудаизма. Вы введены в заблуждение словом "закон", ибо не знаете, чему приличествует это имя.