Зависимость количества попаданий от плотности огня. - Илья Игнатьев

- Ну. То есть… Пап, да ты чо? Погоди, я объясню…

- А нужно?

- Да ты дай мне хоть слово-то! Воще! Что ты вообще подумал-то? Ну, да, подрались. Вместе. Плечом к плечу, жёстко, как положено…

Ни-чер-та я не-по-ни-маю!.. Воще.

- Ты можешь нормально изъясняться?! Ёб, я ведь ни черта не п…

- Так вот ты же орёшь, как же я тебе… орёт ещё тут такой, скажите, пожалуйста… Ладно, не шипи, - короче: я книгу купил, дай, думаю, полистаю, в скверике там, на Металлургов, - знаешь? Во-от…

В общем, всё проще простого. И обыденно, до мерзости. Сидит себе на лавочке, - в чудном, с фонтанами, с неохватными, остро и волнующе пахнущими свежайшим липким листом клёнами и тополями скверике, - пацан, и, не утерпев до дому, толстенную какую-то книжку листает, - в милой, так мною в Славке обожаемой, рассеянной своей задумчивой мечтательности себя по коленке похлопывает явно дорогим, навороченным мобильником, увлёкся, а тут, как и положено в таких чудных сквериках, - с фонтанами, - таинственно-романтически затенённых огромными тополями и клёнами, полупустых в жаркий послеполуденный час чудного майского воскресного дня, - трое. Ну, сначала, пап, их трое было, ну, не знаю, может лет по семнадцать, ну, с виду так, не гопники, чёрт их… а потом-то, когда уже понеслась бага у меня с ними, тут ещё два, откуда-то, я и не понял такой, а тут они меня… одному-то я технично так, реально жёстко, классно так, с ноги… ну, как, мешались они там, друг другу, но как бы пинать, вроде, начали, я плохо помню, ёб, во-от… да я не тороплюсь, я спокоен, вот, а тут вот… он. Ну-у, пап, супер, воще! Не по-детски. Двое уродов сразу ушли! Низом ушли, прикинь, Ил! Сирень там такая… мохнатая… ха-ха-ха… туда, суки, и улетели! Не, пап, я спокоен, нормально. Прикинь, да… Это что у тебя, - каратэ? А что?.. Ладно, пусть «просто так», - мне бы так, «просто так», супер, Ил, воще жёстко… Ну, он меня, типа, поднимать, - я ж сижу, башкой трясу! - тут и ему в голову пришло. Ну, тут бабульки какие-то, ну, в крик, - типа, ментов щас, ну, мы и ноги… Да на хрен надо! - менты бы всех бы и приняли, по-взрослому, будут они там, разбирать, типа кто за красных, кто… Прикинь, пап, а я про книгу забыл, а он прихватил, хотя тоже, в голову ему, видишь, покруче, чем даже мне пришло… Да вон она, в прихожей, так только, суперобложка… пустяки, я её в такси в пакет… мобильник мой там тоже, ха, Ил, вдребезги он у меня, прикинь… Ну да, мы такие в такси напротив Универа прыганули, и к нам… он не хотел, прикинь, да я его особо и не слушал, эти же за нами, суки, вроде как бы увязались, а мы в такси, и ручкой им такие, - сайонара, козлины…

- Козлины, тут двух мнений быть не может… Погоди, Слав, я всё понял. Наконец. Да-а, дела… Значит так, оба два в ванную, потом я вас посмотрю, посечение надо обработать, а там уже и поговорим. И я прошу, - не надо споров, - лады? И без того, на нервах тут все…

И Славка, гордо на меня глянув, - Во, Ил, не облажался я! - это же бой у меня был? - вот я в бою и не облажался, - хм, Славян, кто бы сомневался, только не я, - и осторожно взяв пацана, сидящего с устало опущенными плечами на самом краешке огромного нашего кресла, за рукав футболки, Славка тянет его умываться…

Вот так вот, Ласочев. Учит тебя жизнь, учит… Какого х-х… Какого чёрта ты выводы свои сделал, какое право ты имел всё рассудить, - и уже даже суд решив устроить… судилище… всё для себя уяснить, ни хуя не выяснив! Командир, чтоб тебя…

А пацаны уходят в ванную. Этот, новый, - как же зовут его, всё-таки? - вдруг тоже на меня… как-то так глядит… И гордо распрямляет плечи, и идёт, пружинно идёт за Славкой, и никакой усталости уже в нём нет. Ладный парнишка… хоть и невысокий. Широченные уже почти по-мужски плечи, гибкий, мальчишеский почти ещё… да, стан, так принято говорить про таких… ладный паренёк… Идёт за Славкой, пружинно идёт… босиком, отчего-то, без носков даже… пятки грязные из-под истрёпанной джинсовой бахромы…

Славка оборачивается в арочном проёме гостиной и холла, но не на меня, а на этого пацана, чуть склоняется, - да, они одного роста, хоть этот пацан и постарше, на год так, ну, может, на полтора… - и Славка, чуть склонив пепельные свои вихры к плечу этого пацана, шепчет ему: - это… ты извини, я ж, тетеря, не спросил… тебя как зовут, а? Запарился, понимаешь… И этот пацан, почему-то оглянувшись на меня, - а глаза-то серые, - шепчет что-то Славке в ответ, - я не слышу, чёрт… Да? А это как, если полностью?.. И снова короткий взгляд, - быстрым стальным, в серебряном приборе клинком выпад, - в мою сторону, и снова шёпот в подставленное Славкино ухо… О-о, ничо так, красиво даже, можно сказать… пошли, пошли, а так даже похоже, если… бу-бу-бу… Всё. Пацаны ушли в большую ванную комнату. Как же его зовут, интересно?.. Ладно.

Ладно-то ладно, - но перепугался я сегодня, как редко когда пугался! Даже со Сладкоежкой я так не пугался. А чего мне с ним было пугаться? У нас же впереди была Вечность, и бессмертие, и Любовь… А в ту секунду, когда я, повалившись от его последнего в нашей жизни прикосновения, от его, последнего, полного любви и боли толчка, поняв, в эту последнюю в нашей со Славкой «Сладкоежкой» Сладцевым жизни секунду, что он погиб, я тут же отключился, - и я до сих пор не знаю, от чего, - от непереносимой боли этого понимания, или от осколков, - один в бедро, в грудь другой, - которые я… А испугаться я не успел…

Я снова сильно тру левую половину лица, потом решительно встаю с дивана, и иду в прихожую. Так, пакет Славкин. Блядь, драный какой-то… Хм, реклама “LM” на пакете… Говорил, - возьми рюкзак… Мда, - КНИГА. М-м, к свету… Какой-то… M. Dezzi-Bardeschi… да уж, имечко… “Frank Lloyd Wright - Architecture of Genius. Art, life, destiny.”… Да-а, Ласочев, только ведь молиться на Славку, - какой ещё пацан в его возрасте… Но что ж Славян ей не стал отбиваться? Такую ведь, даже если просто, на ногу, например… Надо же… Да, а мобильнику-то, - хана. Второй за учебный год у поганца, - Нокию ту, музыкальную, 9-го Мая в озере с дедом Иваном потопили, как броненосец «Петропавловск», самураи… Купить ему коммуникатор, что ли, подороже, чтобы поответственней Славка как-нибудь… Кроссовки. Свет включить… Это нового пацана… мама… Ведь одно название, - «кроссовки»! Это сколько же нужно протопать, сколько футбольных таймов… Ну, если ему их и купили года три назад, - то они тогда были сильно «на вырост». Славяну на сезон как раз три пары, не меньше, - с его паркуром и скейтом, это не считая… Как так можно, что же родители… Отца у парня нет, - безоговорочно решаю я. Во всех смыслах, - даже если у него и есть отец, то это не отец! Какой отец допустит, чтобы сын в таких кроссовках… Так, - опять судишь, «Ил-2»? Не ТЕ у нас горы, уймись, наконец… Но, в общем-то, не удивительно теперь мне, что парнишка даже без носков, и что у него грязные пятки, - в таких-то, с позволения сказать, «кроссовках»…

В кабинете я кладу Славкину книгу на стол и, матерясь под нос, лезу за своей аптечкой… Ну, это у нормальных людей в кабинетах, - а может, ещё где, не знаю, в ванной, например, - аптечки, а у меня… Такая… типа, как бы… Мобильно-полевая медсанчасть МЧС. На дому. В смысле, в кабинете, - я про это имею в виду… А как иначе, - у меня же Славян, паркурщик-бордер-маунтбайкер, в апреле подтвердивший в нашем бассейне первый взрослый разряд по прыжкам с трёхметрового трамплина! - Славка Ласочев, мой четырнадцатилетний сын, широко известный в кругах таких же, как и он, безбашенных паркурщиков-роллеров-скейтеров, как Славка «Ласточка» Ласочев, - иначе мне никак, без такой аптечки…

- В больницу! Да на хрен!

- На хрен? Ты не дёргайся, на хрен. Лексика у вас, у молодых… Никто же… тихо, сейчас глаз закрой, я аэрозолью… никто тебя в больницу и не… Так. Подождём немного, потом ещё раз, и скобы я поставлю.

- А что это за аэрозоль… хи, щекотно… Не понял…

- Заморозка. Можно укол, вообще-то…

- Не, так ничо… хи-хи… глаз, такой, у меня… хи-хи…

- Хи-хи… Ой… хи-хи… пап, прикол, зырь, глаз какой… хи-хи…

- Цыц, вы! Оба два… На «хи-хи» их пробило, скажите, пожалуйста… Славян! Отскочи от… Так, а это совсем несложно, шить ничего не придётся, это такое, я вам скажу, достижение… неоценённое до конца, никаких игл, всё эта машинка сама… Три скобки, я думаю, хватит… Два… Три. Всё. Швы снимать не надо будет, это кетгут, они сами разойдутся… Ну? Не больно?

- Не, вроде не больно… Точно, не больно! Супер…

- А теперь ссадину… Чем это? Вскользь будто.

- Так и есть, вскользь. Ногой… Я среагировал, но не до конца успел башку…

- Мда… Всё.

- Как? А чо, разве без этой… без заморозки?

- Обойдёшься, я опасаюсь эффекта привыкания… Блин, вот же… Пустяшная ссадина у тебя, я её мазью, и пластырь сверху. Славка, можно дышать.

- Фу-ух-х… Понял, да? По теме, да? Это ж отец мой! Он и не такое делал, не такие раны, - вот прикинь, вот однажды, одному своему…

- Заткнулся щас же, поганец! - кротко, с мягкой укоризной прошу я Славку… - Славян, я тебя предупреждал?

- Ладно, Ил, я ж так, я ж похвастаться хотел…