Ты не посмеешь - Ана Кад
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И пусть. Сейчас я хочу его также сильно, как он меня. Я пьяна, но не настолько, чтобы не отдавать отчет своим действиям. Я прекрасно понимаю, что происходит. Знаю, что на утро меня заживо сгрызет совесть, но мне все равно.
С трудом оторвавшись от меня, Макс склонил голову и оперся лбом о мой лоб. Мы бурно дышали, пытаясь привести пульс и мысли в порядок.
— Что ты со мной делаешь, девочка? — шепотом просил он, прикрывая глаза.
— У меня к тебе тот же вопрос, опер, — я гладила его небритую щеку большим пальцем.
Наши глаза встретились, и я увидела в них что-то непонятное. Радость? Восторг? Он думал, что я равнодушна к нему? Он же должен был чувствовать, как влияет на меня его присутствие.
Я оставила на его губах легкий, нежный поцелуй.
— Нам нужно возвращаться, Макс. Меня девочки ждут, да и ты, я думаю, пришел не один.
— Хорошо, идем.
Мы пошли внутрь, взявшись за руки. Как так получилось? Что-то незримо изменилось между нами. Мы виделись второй раз в жизни. Но отрицать взаимное притяжение друг к другу бессмысленно. Меня пугала мысль о том, что я для него очередная игрушка. Трофей, который он может заполучить с легкостью, и с такой же легкостью забыть.
Грустные мысли прочь, Власова! Кстати, неплохо было бы после развода вернуть себе девичью фамилию. Не хотелось, чтобы с бывшим уродом связывало хоть что-то. Ладно, подумаю об этом завтра.
Зайдя в клуб, я увидела, что мои подружки лихо отплясывают на танцполе. Я подняла взгляд на Макса, который ясно все понял. Он едва заметно кивнул и подтолкнул меня к ним. Я отдалась танцу. Мне было так легко и спокойно, как не было давно.
Какой-то мерзкий тип попытался составить мне компанию. Он терся слишком близко. Но все мои попытки отдалиться были тщетными. Он уже нагло положил свои руки мне на талию и как только я хотела влепить ему пощечину, за его спиной выросла гора мышц по имени Максим. Его черный взгляд был просто убийственный. Я вся скукожилась. Он посмотрел на несчастного доходягу, схватил его за шкирку и вышвырнул с танцпола. Когда подошли охранники, Макс сказал «этого больше не пускать». И развернулся ко мне.
— Тебя на пять минут нельзя оставить. Сразу кто-то пытается посягнуть на моё, — он взял меня за руку и повел к столику.
— Твоё? Ты что-то перепутал, Макс, — я усмехнулась. Ну и самомнение у вас, товарищ подполковник!
— Ты — моя. И это не обсуждается, — кажется, он говорил на полном серьезе.
— Обсуждается, и еще как, Игнатьев. Не лезь поперек батьки… — я не смогла договорить. Игнатьев приложил указательный палец к моим губам.
— Потом, все потом. Иди, присаживайся, заказывай, что хочешь. Сейчас Лену с Таней приведу.
Макс удалился, а я присела за столик. За ним сидели двое парней. Было немного неловко, но к счастью, мои подруги быстро рассеяли это настроение.
— Это Серый… простите, Сережа, а это Лёха. Мои коллеги, — представил нам парней.
— Я Таня, — подруга поглощала взглядом Лёху. Боже, она неисправима! Однако парень смотрел на нее с равнодушием. Таньку это явно задело, и она вся раскраснелась от злости.
Я едва могла сдержать смех, наблюдая эту немую картину.
— Я Катерина, а это Лена, — представилась я и представила подругу, которая изучала меню.
Мы все дружно заказали напитки и выпили. Затем заказали закуски и остаток вечера провели болтая, смеясь, и иногда отлучаясь на танцпол.
Видимо, я все-таки перебрала с алкоголем, потому что возвращения домой не помню от слова «совсем». Единственное воспоминание — это то, как сильные руки заносят меня в квартиру и кладут на мягкую постель. А с моих губ на выдохе срывается одно единственное слово «Макс».
***
Тоненький солнечный луч пробивался сквозь приоткрытые плотные шторы. Он ласкал мое лицо невесомым теплом. Несколько мгновений я нежилась под этим светом, до тех пор, пока не попыталась повернуть голову. Виски пронзила адская боль. Я глухо застонала и попыталась разлепить глаза. О господи! Никогда больше не буду пить. От света, заливающего комнату, стало только хуже.
Я нашла в себе силы сесть на кровати и с ужасом обнаружила, что я голая. На мне только мои красные кружевные трусики.
— Твою мать! — выругалась я и стала озираться по сторонам.
Хватаясь за голову от нестерпимой боли, я пыталась понять где нахожусь. Это точно не моя квартира. На прикроватной тумбочке, заботливо ком-то оставленные, стояли стакан с водой и пара таблеток аспирина. Рядом лежала записка — «выпей меня».
Я усмехнулась. Схватила таблетки и воду и залпом осушила весь стакан. Стало легче. Горло перестало першить, и я понемногу приходила в себя. В голове стали всплывать события вчерашнего дня. Так… Разгром в офисе, встреча с Мишкой, нахальный опер Игнатьев… Черт! Опер! В мыслях завертелся наш вчерашний поцелуй. Такой жадный, страстный, влажный поцелуй. Его теплый рот, язык… Рука непроизвольно потянулась к губам, глаза прикрылись, а по телу разливалось тепло подступающего возбуждения. Что же ты делаешь со мной, долбанный ментяра?
Встала с кровати и, завернувшись в простыню, прошлась по комнате. Обнаружив ванную, уставилась на себя в зеркало. М-да… На лице потеки от вчерашнего макияжа, на голове воронье гнездо. С синяками под глазами, бледная, страшная, как атомная война. Решив не медлить, я быстро юркнула в душевую кабину и подставила лицо под теплые струи. Намывшись вдоволь, я окончательно пришла в себя, и о вчерашнем дне напоминал лишь слегка зеленоватый цвет лица. Нужно что-то слопать, причем как можно быстрее. Я завернулась в полотенце и вышла в комнату.
Вдруг я услышала, как дверь спальни с легким скрипом отворяется. Я подпрыгнула от неожиданности. В комнату вошел Игнатьев.
— Привет, красавица моя, — он оперся плечом о дверной косяк и, сложив руки на груди, улыбнулся.
На нем из одежды были только легкие хлопковые домашние штаны. Я невольно уставилась на него, разглядывая его торс. Широченные плечи, мощные накачанные руки, рельефный пресс. Шумно сглотнула.
— Смешно, Макс. Жаль, ты не зашел минут двадцать назад, чтобы по достоинству оценить мою красоту с похмелья, — усмехнулась я.
— Как ты себя чувствуешь? — он направился ко мне, а я застыла как вкопанная.
По мере того, как Макс приближался, я четче ощущала его запах. Мужской, терпковатый, с едва уловимыми сладковатыми нотками. Я прикрыла глаза и втянула ноздрями воздух, чтобы его запах проник
