Сборник рассказов «Из записок врача» - Татьяна Падерина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что вас так настораживает, доктор?
– Вам сколько лет, Мария Александровна? – врач стал интенсивно тереть свой подбородок.
– Пятьдесят три, – выдавила из себя Маша. Она в который раз поймала себя на том, что её стали посещать странные чувства. Раньше она не смущалась в присутствии чужих людей, её не волновало, какое впечатление она производит на них. Она давно живёт по принципу: «Мне всё равно, что скажут обо мне. Мне всё равно, что думают другие. Мне важно, что я знаю о себе. Всё прочее – лишь домыслы чужие». А теперь что? Откуда взялись эта растерянность и откровенное замешательство?
Аркадий Павлович сначала снял очки, потом опять напялил их на нос, встал, затем сел.
– Доктор, вы меня пугаете, – ещё больше разволновалась Маша.
– Простите меня. Я думал, вы гораздо моложе и хотел уже ругать…
– А выходит, я старушка и мои проблемы возрастные, – засмеялась Маша.
– Ещё раз простите меня за бестактность. Давайте наметим план наших процедур.
– Давайте.
– А знаете, Мария Александровна, у меня есть знакомый остеопат…
«Только не остеопат», – мысленно ужаснулась Маша.
Она пробовала лечиться у одного по рекомендации своей подруги. Принимал этот доктор на дому. Его услуги стоили в три раза меньше, чем в клиниках. Это, возможно, и была основная причина большого количества пациентов у этого специалиста. Она честно ходила на приём три раза в неделю, два месяца подряд, но ожидаемого результата так и не дождалась. Маша допускала мысль, что он и правда хороший врач, просто ей не повезло.
– Мария, вы просто богиня. Признайтесь, вы потомственная дворянка? – мурлыкая, доктор каждый раз восхищался её утончённой, элегантной внешностью.
– Оптический обман. Мы, доктор, «столбовые крестьяне».
– Не может быть! Значит, какой-то барин подпортил вашу крестьянскую породу, – не унимался остеопат.
Как-то на очередном сеансе доктор повёл себя очень странно, после чего Маша к нему больше не обращалась. Остеопат почему-то стал рассказывать пошлые анекдоты, потом разные сексуальные истории из жизни известных людей. Увидев на лице ухмылку самодовольного самца, Маша умело сдержала свой гнев. Но когда и действия остеопата стали носить явно сексуальный характер, то она взорвалась:
– Доктор, прекратите заниматься глупостями! Я умею посылать наглецов на три весёлых буквы, только очень не люблю ругаться! Следует во всём соблюдать меру! – её слова стёрли ухмылку с его лица. – Если сеанс закончился, то мы с вами расстаёмся.
И расстались. Остеопат много раз звонил, просил прощения, что не мог удержаться, ведь Маша такая сексуальная, такая желанная. Её голос, стоны во время сеанса сводили его с ума, и случилось то, что случилось.
– Ваши эротические стоны я принял за сигнал к действию, – оправдывался остеопат.
– Сожалею. Но стонала я, доктор, от боли, а не от наслаждения. Простите, что мои стоны ввели вас в заблуждение. Прощайте, – Маша очень не любила ссоры, поэтому старалась смягчить расставание. Но с неприятными ей людьми расставалась без сожаления, раз и навсегда.
По поводу своего происхождения Маша не лукавила. Она обожала рассказы мамы о семье, об отце, которого Маша едва помнила, он трагически погиб, когда ей было пять, о первой встрече родителей и их любви.
Отец Маши Александр Ермаков родился в Сибири, в крошечной таёжной деревеньке. В восемнадцать лет женился и со свадьбы, почти в конце войны, прямиком отправился на фронт. Закончил войну в Японии в звании младшего сержанта. После демобилизации вернулся в родную деревню. От родных узнал, что его красавица жена не хранила ему верность, загуляла с райкомовским чиновником и умотала с ним в город. Александр Ермаков не стал искать неверную жену, не стал выяснять отношения с соперником, он просто ушёл в тайгу, стал работать на лесоповале. Однажды он получил письмо от фронтового товарища Петра Романова. Из письма отец узнал, что Пётр вместе со своей женой Машенькой и дочерью Лизой теперь живёт и работает в Москве. Пётр помнил, как на фронте отец мечтал выучиться на конструктора боевых самолётов, поехать в Москву и поступить в авиационный институт, предлагал приехать к ним и претворить мечту в жизнь. Письмо друга вдохновило Александра, и он, не откладывая дело в долгий ящик, поставил семью перед фактом. Родные отнеслись к его решению неодобрительно. Тогда Александр молча собрал вещи и уехал. На одной из станций отбил телеграмму другу, и тот встретил его на вокзале. Добирались до дома Петра на такси.
Пётр Романов с семьёй из трёх человек жил в пятнадцатиметровой комнате коммунальной квартиры, которую получил от завода, где он работал водителем главного инженера.
– Станция Петушки! Скидывай мешки! – засмеялся Пётр, когда такси остановилось у подъезда одного из домов на улице, рядом с метро «Динамо». От большого города и впечатлений от него у Александра голова шла кругом. Поднялись на лифте на третий этаж, и Пётр нажал на один из многочисленных звонков на двери, и она тут же распахнулась.
Александр увидел девушку, больше похожую на подростка: с короткой стрижкой, в просторной рубашке и шароварах. Было видно, что она еле сдерживает себя от смеха. А он, Александр Ермаков, фронтовик, вдруг оробел перед незнакомкой. Он не мог оторвать своего взгляда от её бархатисто-чёрных глаз с миндалевидным разрезом. Сибиряк покрылся испариной и снял шапку.
Елизавета Петровна всякий раз хохотала до слёз, когда вспоминала первую встречу с будущим мужем.
– Открываю дверь, а передо мной Саша стоит, с головы до ног закутанный в меха. Я чуть со смеху не умерла. Хорошо, папа пришёл на помощь.
– Сашка, знакомься. Это наша дочь, Елизавета Петровна Романова, – фронтовой друг широко улыбался. – Что застыл? Все подробности потом, а сейчас проходи, раздевайся.
Александр никак не мог справиться со смущением, стоял и молчал.
– А мне отец рассказывал, что сибиряки храбрые. Или он обманулся? – Лиза в упор посмотрела на Александра.
– Лизок, не смущай гостя. Человек после долгой дороги. Не привык он к нашей суете и девушкам, которые непочтительно относятся к взрослым мужчинам.
Навстречу вошедшим выбежала Машенька и бросилась целовать гостя.
– Проходи, проходи! Еле вас дождались! У меня всё остыло за это время, а Лизавета успела несколько раз на каток сбегать!
Пётр и Мария были старше Александра на десять лет и относились к нему как к младшему брату. Пётр Романов не раз спасал ему жизнь, а однажды закрыл собой, получив ранение в грудь. В госпитале познакомился с медсестричкой Машенькой, а после выздоровления пришёл к ней и сделал предложение стать его женой. Мария согласилась, и они поженились.
За столом, под рюмочку, Пётр стал рассказывать Александру, что после демобилизации он привёз свою молодую жену в свою деревню, на Брянщину. Мать Петра была очень недовольна своей невесткой, «городской фифой из Москвы», да ещё и пустоцветом. Решение взять ребёнка из
