Едят ли покойники торты с клубникой? - Розмари Айхингер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Эй! – Она легонько пихает его локтем в бок. – Давай выбирай! Здесь все супервкусно. Это моя любимая кондитерская.
Продавщица с лопаткой для торта в руках опирается на прилавок, потихоньку начиная терять терпение. Петер молча на что-то показывает.
– Вот этот? – Продавщица касается лопаткой орехового торта.
Петер мотает головой. Лопатка перемещается дальше, и продавщица вопросительно вскидывает бровь. Петер снова качает головой. Это повторяется еще дважды, пока лопатка наконец не добирается до лимонного торта. Петер кивает и тут же отворачивается. Ох и нерешительный!
– Подожди, – говорит Эмма, – еще один кусок. Что любил твой брат?
– Ну, это легко, – усмехается Петер. – Мартин был тот еще сладкоежка. Но больше всего он любил шоколадные трюфели!
– Значит, еще кусок шоколадного торта с трюфелями! – с облегчением заказывает Эмма. Она уж боялась проторчать здесь до следующего дня рождения Петера. Она покупает еще колу, сок, одноразовые картонные тарелки и пластмассовые вилки. Надо будет при случае попросить побольше денег на карманные расходы. – Так, теперь можно приступать.
– К чему?
– К марафону! – Эмма качает головой. – Не задавай дурацких вопросов.
Петер обиженно на нее смотрит. Надо же, какая мимоза! Эмма решительно шагает впереди, Петер за ней. Он не говорит ни слова, когда они поворачивают на кладбище. Немного погодя они снова стоят у могилы Мартина.
– И что теперь? – спрашивает Петер.
– Теперь мы будем есть ваш праздничный торт. Ты, я и Мартин.
– Мартин?
– Конечно! Почему бы и нет?
– Потому что он умер.
– Да что ты говоришь!
– Ты и правда странная.
– Вот как?
– В школе о тебе тоже всякое болтают. – Он косится на нее.
– Я знаю! Ну и что? – нарочито безразличным тоном отвечает Эмма.
– И ничего. – Петер глубже засовывает руки в карманы. – В этом есть доля правды? – спрашивает он тихо, едва слышно – будто невзначай.
– В чем?
– В слухах.
– А что именно обо мне говорят? – Эмма, конечно, прекрасно знает, какими прозвищами ее обзывают и о чем сплетничают в коридорах. Но кого это волнует? Пусть Петер повторит! Она хочет посмотреть, станет ли ему неловко.
– Что ты сумасшедшая, разговариваешь с покойниками и все такое. – На этот раз он не отводит взгляд – только пожимает плечами.
– Не думаю, что я сумасшедшая. А ты?
– А я-то почему?
– Ты каждый день сидишь у могилы. Это ненормально. По крайней мере, люди так думают. Смотри, а то в школе скоро начнут говорить о тебе.
– Может быть, но… – Он смотрит на свои пыльные ботинки. – …Это правда? Ты разговариваешь с покойниками?
– А ты как думаешь? – Эмма выпрямляется в полный рост, расправляет плечи, выпячивает подбородок.
– Понятия не имею. Разговариваешь?
– Нет, – без раздумий отвечает Эмма. Какое ему дело, разговаривает она с кем-то или нет.
– Все может быть! Ведь ты сейчас собираешься есть с покойником торт.
– Это вовсе не сумасшествие, – возражает Эмма.
– Ну, я не знаю.
– Тебе о чем-нибудь говорит Los Días de Los Muertos?
– Никогда не слышал.
– Дни мертвых. В Мексике люди считают, что первого и второго ноября покойные навещают свои семьи. Поэтому везде раскладывают ярко-оранжевые цветки календулы, чтобы умершие отыскали дорогу домой. За несколько дней до праздника люди украшают дома и готовят еду. Понимаешь?
– Не очень.
– Они готовят для мертвых! Вся страна празднует. Делают скелеты из папье-маше и черепа из сахарной глазури или шоколада. Там покойные по-прежнему остаются членами семьи. Они не перестают ими быть только потому, что умерли.
Непохоже, что Петер понял хоть слово из того, что сказала Эмма. Наоборот!
Эмма вздыхает. Ну что тут непонятного?
– Там ведь не все поголовно сумасшедшие. Так что сядь и поешь с братом! Чисто символически, понимаешь? Ведь это хороший обычай, правда?
– Ну, раз ты так считаешь… – Петер все еще смотрит скептически.
– Да, считаю. – Эмма колеблется. Она вовсе не хочет навязывать ему, как обращаться с горем. С другой стороны – почему бы и нет? – Тебе вовсе не нужно сразу вычеркивать Мартина из жизни. Он по-прежнему твой брат. Праздновать с ним день рождения – не намного безумнее, чем приходить к нему на могилу и разговаривать с ним. И люди здесь тоже так поступают.
– Ладно. Может, ты и права.
Что значит «может»? Эмма делает глубокий вдох и выдох. Нелегко же ему далось это решение! Она распаковывает сладости. Торт с трюфелями они ставят к деревянному кресту. Завтра он точно исчезнет: кладбищенские мыши и крысы наверняка не оставят ни крошки. Эмма и Петер молча едят и пьют. Праздник не самый веселый, но славный. Петер с ухмылкой смотрит на Эмму.
– Эй, Мартин, – говорит он, – это Эмма. И знаешь что? Она и правда с прибабахом, зато понимает, как праздновать день рождения.
Билет в неизвестность
Клубничный торт из кондитерской Стравинского и впрямь хорош: Эмма до сих пор ощущает на языке сладкий аромат. Но куском торта не насытишься. Теперь, два часа спустя, у нее уже снова урчит в животе. Поэтому она сидит за кухонным столом и режет овощи на ужин: помидоры, болгарский перец, огурцы и редиску. Папа ставит на стол масло, кладет колбасу и сыр, чистит два яйца вкрутую, режет их на четыре части и раскладывает на тарелке с овощами. Эмма рада. Самая обыкновенная еда! Никаких экспериментов с экзотическими блюдами, названия которых и не выговоришь!
– Я тебя сегодня видел. Ты устроила с Петером что-то вроде пикника на могиле.
Эмма, не отрывая глаз от редиски, пытается нарезать ее одинаковыми кругляшками. Папа иногда вырезает из маленьких красных клубней розочки. Эмме такие шедевры кулинарного искусства не под силу. Ей бы хоть колесики нарезать.
– В этом же нет ничего плохого, правда?
– По крайней мере, ничего запретного: это никому не вредит.
– Кажется, Петеру понравилось. Мертвых ведь необязательно сразу исключать из жизни, как ты считаешь? – Она берет ломтик редиски и вращает его между пальцев, как фокусник. Эмма долго отрабатывала этот трюк. Теперь у нее хорошо получается. Пользы от подобных умений мало, зато весело.
– Конечно нет. Наверное, у каждого свой способ справляться с такой потерей.
– Это же просто ужас! Живешь много лет с кем-нибудь, потом он умирает – и все? Ведь куда лучше, если с этим человеком еще можно поговорить, а если есть повод – что-то отпраздновать вместе. Дело в том, что у них двоих сегодня день рождения.
– Тогда ты сделала Петеру хороший подарок, я считаю. – Северин Блум гордится дочерью.
«Вот молодец!» – думает он, тепло ей улыбаясь.
Эмме хорошо сидеть с папой в маленькой
