Офицеры. Лучшие романы о российских офицерах - Александр Тамоников

– Товарищ капитан, вон у того мужчины, – она показала на Гиви, – пистолет.

– А ты кто такая?

– Она, начальник, с этим бандитом, который напал на нас.

Капитан обратился к кавказцу:

– Она правду говорит, Гиви?

– Да ти что? Первый день меня знаешь? Нет никакой пистолет, мамой клянус.

– Вы обыщите его, – настаивала Лена.

Капитан посмотрел на нее и неожиданно приказал:

– Эту и пацана в отдел, нож как улику с собой. Я тут разберусь и приеду позже.

Лена почувствовала ужас, когда ей надели наручники. Все происходило как бы в другом измерении и не с ней. Но ее вернули в реальность, посадив в клетку «уазика», рядом с Костей, который тоже был в наручниках. Он что-то хотел сказать ободряющее девушке, но милиционер оборвал его на полуслове.

Автомобиль, продолжая мигать красно-синими огнями, включив лающую сирену, направился в отдел.

Капитан проводил взглядом служебную машину, подошел к тому, кто вызвал наряд.

– Гурам?

– Я понял, начальник.

Он достал несколько купюр, сунул их милиционеру.

– А за экстренность?

– Эх, Вано, беспредельничать начинаешь. Тебе сколько ни дай, каждый раз просишь все больше.

– А ты другую крышу найди. За меньшие бабки.

– Конечна. Ти же сам и наедешь сразу.

– Молодец! Соображаешь. Ладно. Этого орленка мы до утра закроем, но утром, к восьми часам, чтобы от вас было заявление. Свидетелей побольше, и не только кавказцев, усек?

– Будешь пацана доить?

– А это, Гурам, уже не твое дело.

– Конечно, не мой. Лишь бы мине не мешали, не волновайся, все сделаем.

В отделе с Лены взяли показания и как свидетеля отпустили.

Костю же завели в обширную комнату, посадили на табурет посередине.

– Сидеть ровно! – командовал молодой сержант, помахивая дубинкой.

Милиционер исполнял роль конвоира или надзирателя и находился здесь как подручный, чтобы по сигналу опера помочь «дубинатором» задержанному говорить то, что надо. Но опера пока не было, и сержант упивался собственной значимостью.

– Попал, тварь?

– Послушай…

– Заткни пасть, ублюдок. Разговариваю здесь только я. Подожди, сейчас ты у нас запоешь, гадина. Это тебе я говорю. Не таких видали. Так что сиди ровно и готовься.

Вошел капитан, проводивший задержание. Сел напротив, смотря Косте прямо в глаза узкими бесцветными глазками.

– Фамилия?

– Ветров.

– Имя, отчество?

– Константин Сергеевич.

– Приводы были?

– Были.

– Даже так? Замечательно. За что попадал к нам?

– Мелкое хулиганство. Так в протоколах писалось.

– А сейчас, значит, на разбой пошел?

– Какой разбой? Их было четверо, я – один.

– Но ты был вооружен.

– Нож не мой.

– Конечно. Как же иначе?

– Я у этого черта в ларьке букет цветов хотел купить, а деньги оставил дома. Ну и попросил взаймы. Отдал бы утром с процентами. А он погнал на меня, как будто это я в его Чуркестане торгую, а не он здесь. Ну я погорячился. Разбил стекло. Продавец вылетел с ножом и на меня, я нож-то выбил, а они из всех ларьков поперли, вот и подобрал нож для обороны.

– Это твоя версия. Посмотрим, что завтра напишут потерпевшие.

– Вы хотите задержать меня?

– Ты уже задержан.

– А девушка?

– Ее отпустили.

– Товарищ капитан, может, отпустите? Я подписку дам. А с утра, обещаю, буду здесь как штык.

– Сержант, выйди! – приказал капитан конвоиру. Тот вышел. – Ты что, придуряешься или на самом деле не понимаешь, что попал серьезно? А может, ты таким способом решил от армии закосить? Подумал – разобью витрину, милиция заведет дело, а сейчас начинается призыв. Военкомат проверит, что есть претензии со стороны правоохранительных органов, и даст отсрочку, а?

– Ничего подобного я не думал.

– А зря, думать всегда надо. Особенно сейчас, в твоем положении. Разбой – дело нешуточное, и срок получить ты можешь легко.

– Но ведь не было никакого разбоя?!

– Если бы так. Пойми, я не из тех, кто стремится посадить человека, было б за что. Нет. И прекрасно понимаю, что ради девочки ты затеял эту бучу. И готов помочь тебе, но, чтобы сделать это, мне нужна поддержка.

– Что надо сделать?

Капитан что-то написал в своем блокноте, подошел к Косте и показал страницу, на которой красовалась сумма – 1000$.

– Как ты, Ветров, думаешь, за тебя может кто-нибудь поручиться?

– Позвонить можно?

– Куда и кому?

– Домой, родителям.

– Звони.

Капитан передал сотовый телефон.

– Только знаешь, капитан, – перейдя на «ты», сказал Костя, – хочу тебя предупредить, как бы ты не подавился со своим аппетитом.

– Что-о? Ты что там тявкнул, придурок? – Капитан схватил Костю за подбородок, подтянул к своим бесцветным глазам. – Ну-ка повтори, мразь?

– Повторить? Ты про Бергера слышал?

В глазах у капитана мелькнуло недоумение. Знал ли он заместителя главы администрации города? Лично нет, но наслышан был. Бергер в городе слыл фигурой значительной, хоть внешне незаметной. Его называли «серым кардиналом», и славился он своими связями. Бергер был из тех людей, с которыми нужно либо дружить, либо не знаться вообще.

– При чем здесь Бергер?

– Он мой отчим. Ему я и собираюсь звонить. Что будет дальше, не знаю, захочет ли он поручиться за меня? Не уверен, мы сейчас с ним в сложных отношениях. Но вот как отнесется к тебе? Представить нетрудно. Да и кавказцам твоим грозят большие неприятности, это точно. Если, конечно, я расскажу про вашу дружбу. Ну что? Звонить? Чего замялся?

Капитан понял, что попал в капкан. Если этот пацан действительно сын Бергера, пусть и приемный, то это очень серьезно. Черт бы побрал этого сопляка.

Но что делать?

– Капитан! Отпусти меня, и никто ничего не узнает. Что проще? Своих чурбанов предупреди – и дело в шляпе.

Капитан почувствовал облегчение. Это был выход. Уничтожить протокол – словно и не было ничего. Но скрыть задержание не удалось.

Неожиданно в отдел прибыл недавно назначенный начальник. Полковник решил проверить несение службы своими подчиненными. На входе, у дежурного, он спросил:

– Почему на втором этаже горит свет?

– Там, товарищ полковник, в двенадцатой комнате капитан Дианов с задержанным.

– В это время? Ночной допрос? Интересно.

Поднявшись на второй этаж, он зашел в комнату, успев уловить фамилию Бергер.

Капитан при виде начальника подал команду «Встать!» и вытянулся сам.

– Садитесь. Что за дела, капитан? Почему вы держите задержанного ночью здесь, а не в камере предварительного заключения?

– Да вот недавно задержали, товарищ полковник, хотел по свежим следам разобраться.

Полковник взял протокол задержания, прочел.

– Не понимаю, что здесь неясного.

– В протоколе допущена неточность, парень, получается, не виноват, его спровоцировали торговцы.

– А почему в вашем диалоге прозвучала фамилия Бергер?

Капитан молчал. Ответил Костя:

– Он мой отчим.

– Вот как? Вы сообщили домой, что находитесь в милиции?

– Нет.

– Почему? Вам не предоставили такую возможность? – спросил полковник, глядя на капитана.

– Я просто не подумал об этом, – ответил Константин.

– Дианов! Какое вы принимаете решение по задержанному?

– Отпускать парня надо. А с торговцами я разберусь.

– В таком случае доставьте его домой. Извинитесь. В 10.00 по этому вопросу с докладом ко мне. Все! Выполняйте.

При этом протокол задержания полковник положил во внутренний карман своего кителя.

Костя вышел из отдела. Сейчас должны подогнать «дежурку», его привезут домой, и начнутся разборки. То-то взбесится отчим! Костя оглянулся по сторонам и… увидел Лену.

Промокшая, она ждала его.

Костя бросился к ней. Обнял. Лена плакала.

– Ну что ты? Все нормально.

– Какой ты дурак все же.

– Что ж поделать?

– Видимо, придется принимать тебя таким, какой ты есть.

– Значат ли твои слова, что ты…

– Не спрашивай ни о чем. Стала бы я ждать тебя, если бы ты был мне безразличен.

– Лена! – Костя приподнял ее и закружил.

– Отпусти, Кость, ну что ты на самом деле, на нас же смотрят.

Стоящий на входе постовой милиционер внимательно наблюдал за ними, сохраняя вид невозмутимый и равнодушный.

– Слушай, Лен, поехали на одну хату, там сейчас никто не живет. А? Поедем? Ну что мы, дети, что ли? Ведь я же чувствую, как ты дрожишь.

– Это от холода.

– Нет, Лен, не от холода. Поедем?

Дежурная машина подъехала, когда Кости уже и след простыл. Водитель вышел из автомобиля, осмотрелся. Никого, даже постового. Пожал плечами и вернул «Волгу» в гараж.

Эта ночь была великолепна.

Когда в едином порыве соединились два тела, два любящих сердца, окружающий мир перестал для них существовать. Волшебное наслаждение пронзало Лену и Костю, вызывая острые, ранее неведомые ощущения близости…

Уставшие, расслабленные, Костя с Леной лежали, нежно обнявшись. Говорить не хотелось. Каждый находился еще под впечатлением испытанного счастья.