Ислам. Православный взгляд - Священник (Сысоев) Даниил

Кстати, сектанты очень часто кричат, что мы так много помогаем бедным, хотя реально делают они гораздо меньше, чем православные христиане, но при этом пытаются использовать милостыню для пропаганды своих заблуждений. С этим как раз это все связано.

(4) Четвертый столп — это соблюдать пост месяца Рамадан. Интересно, что изначально мусульмане времен Мухаммеда постились как и христиане, то есть они постились сначала 40 дней, потом месяц, но постились они в течение всего месяца, воздерживались от определенного вида пищи: от мяса и мясо-молочных продуктов, как христиане делают сейчас. Но потом Мухаммед сказал, что это слишком тяжелый вид поста, он получил откровение, чтобы поститься только в дневное время суток. И поэтому пост Рамадан заключается в том, что человек не ест, не пьет, не вступает в плотские отношения, не ставит себе банки (там ряд еще запретов, четко описанных в шариате) в период времени от рассвета и до того момента, когда на улице нельзя будет отличить черную от белой нитки. А после этого начинается сразу же торжественное разговение, когда человек ест все, что угодно.

Мне приходилось бывать в Каире как раз во время Рамадана. Это было, конечно, очень трогательное зрелище. Представьте себе: идешь днем по улице, стоит мусульманин, мужчина, и доит козу на асфальт. Не понимаю, почему на асфальт, но тем не менее. Почему доит — понятно, потому что вымя расперло. Такая лужа стоит, а потом приближается вечер и становится просто опасно по улицам ходить: несутся мотоциклы, машины чуть ли не по тротуарам, несутся все и каждый к своему столу. Причем вынесены торжественно столы, на которых там шашлыки, в общем, все — гора пищи выложена, и люди стоят и ждут криков муэдзина[42] с минарета, возвещающего о наступлении времени разговения. Раздается такой звонок, гудок, как на завод, и все, причем дружно, бросаются, чуть ли не в полете, на пищу, начинают есть. Конечно же, для меня это было несколько смешно, потому что такое отношение получается, что человек пост использует как какую-то диету, а не как средство духовного развития. Хотя объективности ради надо сказать, что многие искренние мусульмане в Рамадан больше времени тратят на изучение Корана. Здесь, конечно, приближенность к нашему посту есть, потому что, как известно, и наш пост — это время особого изучения Священного Писания. Поэтому некоторые элементы поста сохранены в исламе. Но тем не менее борьба со страстями постом не используется. Вообще пост используется скорее как некое средство покорности Аллаху, как намаз, но не как средство борьбы со страстями. Вот для нас, христиан, что главное в посте? Борьба с чревоугодием, с гневом, с другими страстями. В исламе этого представления нет. Вообще в исламе не борются со страстями, принципиально не борются, потому что они считаются все естественными. Считается, что человек в нынешнем состоянии пребывает в состоянии естественном. Единственное исключение — это суфизм, где со страстями все-таки борются, но для того, чтобы разрушить личность, слиться с Аллахом, потеряв себя. Христианского же представления о борьбе со страстями у них нет.

(5) Пятый столп, наконец, это паломничество в Мекку — хадж. Сам по себе этот обряд восходит к язычеству, он полностью воспроизводит древний языческий обычай, при этом остается на самом деле непонятным. Вот зачем черный камень целовать? Халиф Омар сам говорил, что я не знаю, зачем это делать, но вот посланник так делал, и я делаю. Сам по себе обряд действительно схож с суеверием. Потому что жертвы, которые приносятся, не имеют значения, связи с искуплением грехов, они являются просто жертвой не понятно зачем. Слава Богу, мусульмане от языческих пережитков отошли, поэтому они теперь не считают, что Аллах жертвой питается, как язычники считали. Иудейского представления о жертве как того, что напоминает нам о грехе и необходимости искупления, у них нет. Жертвы очищения, которая есть в христианстве, у них тоже нет. И при этом в жертву приносятся верблюды, бараны, зачем — не понятно. Некий бессмысленный обряд, который, конечно же, для нас является суеверием.

Точно так же не понятен обряд побивания камнями. Каждый год погибает очень много людей во время обряда побивания камнями в Мекке. Считается, что таким образом человек может сатану побить камнями. Но я не думаю, что кто-то может попасть камнем в джинна, в ангела — ну не попадешь просто. Такой вот суеверный обряд. Недаром, конечно же, с этим связана гибель людей. Если те обряды готовили людей к пришествию Господа, то нынешние обряды хаджа, не имея никакой психологической нагрузки, являются просто непонятной вещью. Когда я спрашиваю мусульман, зачем это делать, зачем вот эта часть обряда, или вот эта зачем? Они объясняют только белый цвет одежд. Ну, это логично. Белые одежды означают чистоту души. Символ взят у кого? У православных христиан, которые, как известно, белые одежды надевают во время крещения. Ну, такой же символ был в древнем иудаизме. В день очищения в Ойм-Киппур[43] иудеи тоже в белые одежды одевались. А все остальное не понятно.

Они говорят: «Мы не знаем. Аллах сказал, нужно делать, — значит нужно делать». Почему нужно вот так вот делать во время намаза?[44]Не понятно. То есть ряд таких вещей, которые абсурдны, необъяснимы с точки зрения богословия, но делаются просто потому, что так сказано. Вот это называется суеверием. Поэтому для христиан это, действительно, такое суеверное явление, от которого человек обязательно отказывается во время крещения.

(6) И наконец, последний, шестой столп — это джихад. Он является формой миссионерства в исламе. Почему он не считается общепринятой нормой? Мусульмане, которые не считают джихад шестым столпом, не против джихада. Мусульманин не может идти против джихада, потому что джихад прямо указан в 53 аятах Корана. Но дело в том, что мусульмане обычно объясняют, что джихад не может быть повсеместно, поэтому не может быть столпом для всех. Вот такое только объяснение.

Это то, что объединяет практически всех мусульман мира, то общее, что есть у всех мусульман мира. Однако же ислам не монолитен. Существует четыре основные школы, которые разделяют ислам, и существует на самом деле радикальнейшее различие между двумя видами ислама: евроисламом (так называемым европейским исламом) и традиционным исламом арабского мира.

К евроисламу, например, относится наш ислам, который есть у тюркских народов России. Называется джадидизм[45] — учение, которое возникло в 1809 году. Это учение пыталось приспособить ислам к традиционным представлениям, традиционному праву татар, башкир и так далее. В результате возникло такое явление, которое мусульмане из арабского мира фактически исламом не считают. Но и вполне справедливо. Фактически в джадидизм попали совершенно неисламские представления: культ святых, какие-то языческие способы борьбы со сглазом и порчей.

У татар представление об исламе чаще всего очень размытое. «Мы мусульмане потому, что мы татары, но при этом наш ислам — наша национальная идентичность. Если я перестану быть мусульманином, то я перестану быть татарином». Фактически получается, под видом ислама действует именно национализм.

Надо помнить, что национализм является неким результатом проклятия. В Библии говорится, что до Вавилонской башни вообще не было разных народов[46], а разделение разных народов — это проклятие Вавилонской башни, которое не дает людям соединиться вместе для того, чтобы построить противобожественную систему мироздания. Поэтому когда люди начинают обожествлять нацию, они таким образом идут против Бога, Который является Богом всех народов, Создателем всего, Вселенной. Как сказал отец Софроний Сахаров[47], «если национализм нельзя преодолеть, то, значит, дело Христово не удалось». Если люди будут цепляться за национальность и не будут искать абсолютной истины, значит, они никогда не попадут к Богу.

Безусловно, этот так называемый мягкий ислам опасен своими националистическими направлениями, и мы это видим по нынешнему Татарстану, например, где ислам становится синонимом национализма. Для нас это совершенно неприемлемо. В общем, я думаю, для мусульман арабского мира это тоже неприемлемо. Я здесь с мусульманами арабского мира солидаризируюсь: истина важнее, чем нация, истина не зависит от нации, и нельзя сказать, что я мусульманин потому, что я татарин. Как нельзя сказать, что я христианин потому, что я русский. Христианство зависит не от нации, а от веры в Бога Всемогущего, который объединяет людей во Вселенскую Церковь, в которой нет «ни эллина, ни иудея, ни варвара, ни скифа» и где это проклятье Вавилонской башни снимается. Потому что люди служат Богу каждый на своем языке, но прославляют единого Бога в единой Церкви. Вот у нас, например, в этот четверг будет молебен на татарском языке, на славянском языке, на Крутицком подворье, что является как раз таки одним из проявлений Вселенской Церкви.