Полное собрание сочинений. Том 16. Июнь 1907 — март 1908 - Владимир Ленин (Ульянов)

Одним словом, трудно найти фразу у Маслова, заключающую в себе потуги «теоретического» мышления, чтобы не встретить неисчерпаемой массы самой невероятной путаницы и самого удивительного невежества. Но Маслов, не смущаясь, заключает:

«Кто выяснил себе различие указанных двух сторон развития сельского хозяйства (улучшение культуры и улучшение техники), тот легко опрокинет всю аргументацию ревизионизма, а у нас народничества» («Образование», 1907, № 2, с. 125).

Так. Так. Маслов только потому ненародник и неревизионист, что он сумел возвыситься над черновыми набросками Маркса до «выяснения» себе обветшалых предрассудков обветшалой буржуазной экономии. Старая погудка на новый лад! Маркс против Маркса – восклицали Бернштейн и Струве. Нельзя опрокинуть ревизионизм, не опрокинув Маркса, – вещает Маслов.

В заключение – характерная мелочь. Если неправ Маркс, создавший теорию абсолютной ренты, если ренты не может быть без «закона убывающего плодородия», если могли бы быть правы народники и ревизионисты в случае несуществования этого закона, – то, казалось бы, в «теории» Маслова его «исправления» марксизма должны занимать краеугольное место. Да, они таковое и занимают. Но Маслов предпочитает их все же прятать. Недавно вышел немецкий перевод его книги «Аграрный вопрос в России». Я заинтересовался посмотреть, в каком виде преподносит Маслов европейским социал-демократам свои невероятные теоретические пошлости. Оказалось, ни в каком. Перед европейцами Маслов спрятал в карман «всю» свою теорию. Он выкинул все относящееся к отрицанию абсолютной ренты, закон убывающего плодородия и т. д. Мне невольно вспомнился по этому поводу рассказ об одном незнакомце, который впервые присутствовал на собеседовании античных философов и все время молчал при этом. Если ты умен, – сказал этому незнакомцу один из философов, – то ты поступаешь глупо. Если ты глуп, то ты поступаешь умно.

4. Связано ли отрицание абсолютной ренты с программой муниципализации?

Как ни полон Маслов сознания важности своих замечательных открытий в области теории политической экономии, тем не менее он, видимо, несколько сомневается насчет того, существует ли такая связь. По крайней мере, в цитированной статье («Образование» № 2, с. 120) он отрицает связь муниципализации с «фактом» убывающего плодородия. Получается нечто странное: «закон убывающего плодородия» связан с отрицанием абсолютной ренты, связан и с борьбой против народничества, но не связан, будто бы, с масловской аграрной программой! Но в неверности этого мнения об отсутствии связи между общей аграрной теорией и русской аграрной программой Маслова легко убедиться и прямым путем.

Отрицание абсолютной ренты есть отрицание экономического значения частной поземельной собственности при капитализме. Кто признает существование только дифференциальной ренты, тот неизбежно приходит к выводу, что условия капиталистического хозяйства и капиталистического развития совершенно не изменяются в зависимости от того, будет ли земля собственностью государства или собственностью частных лиц. В обоих случаях, с точки зрения теории, отрицающей абсолютную ренту, имеется только одна дифференциальная рента. Понятно, что подобная теория должна вести к отрицанию всякого значения национализации, как меры, влияющей на развитие капитализма в смысле его ускорения, в смысле расчистки пути для него и т. д. Ибо такой взгляд на национализацию вытекает из признания двух видов ренты, капиталистического, т. е. не устранимого при капитализме хотя бы на национализированной земле (дифференциальная рента), и не капиталистического, связанного с монополией, ненужной для капитализма, мешающей полному развитию капитализма (абсолютная рента).

Поэтому Маслов неизбежно пришел, исходя из своей «теории», к тому выводу, что «все равно, назвать ли ее (земельную ренту) абсолютной или дифференциальной» («Образование» № 3, с. 103), что вопрос только в том, местным ли учреждениям или центральной власти передать эту ренту. Но такой взгляд – результат теоретического невежества. Совершенно независимо от вопроса о том, в чьи руки передана будет рента и в каких политических целях ею будут пользоваться, имеется еще несравненно более глубокий вопрос об изменениях в общих условиях капиталистического хозяйства и капиталистического развития, вызываемых уничтожением частной собственности на землю.

Этот чисто экономический вопрос совсем и не поставлен Масловым, не сознан им и не мог быть сознан при отрицании абсолютной ренты. Отсюда уродливо-одностороннее, «политиканское», мог бы я сказать, сведение вопроса о конфискации помещичьей земли исключительно к тому, кто возьмет ренту. Отсюда уродливый дуализм в программе, рассчитанной на «победоносное развитие революции» (выражение тактической резолюции, прибавленной на Стокгольмском съезде к масловской программе). Победоносное развитие буржуазной революции предполагает прежде всего основные экономические преобразования, сметающие, действительно, все и всякие остатки феодализма и средневековых монополий. Между тем, в муниципализации мы видим настоящий аграрный биметаллизм: сочетание самой старой, устаревшей и изжившей себя, средневековой, надельной собственности с отсутствием частной собственности на землю, т. е. с самым передовым, теоретически-идеальным устройством земельных отношений в капиталистическом обществе. Этот аграрный биметаллизм есть теоретически абсурд, нечто невозможное с чисто экономической точки зрения. Соединение частной собственности на землю с общественной собственностью тут чисто механическое, «выдуманное» человеком, который не видит никакой разницы в самом укладе капиталистического хозяйства при частной собственности на землю и без частной собственности. Для такого «теоретика» вопрос исключительно в том, как растасовать ренту, «все равно, назвать ли ее абсолютной или дифференциальной».

На самом деле в капиталистической стране оставление половины земли (138 млн. дес. из 280) в частной собственности невозможно. Одно из двух. Или частная собственность на землю действительно требуется данной ступенью экономического развития, действительно соответствует коренным интересам класса капиталистических хозяев на земле. Тогда неизбежна частная собственность на землю везде и повсюду, как основа буржуазного общества, сложившегося по такому-то типу.

Или частная собственность на землю не обязательна на данной ступени капиталистического развития, не вытекает с неизбежностью из интересов фермерского класса, противоречит даже этим интересам, – тогда невозможно сохранение этой собственности в ее устарелом виде.