Чёрные узы и Белая ложь - Кэт Синглтон

в виду оскорбление. Но Картер воспринял это так. С тех пор он пытался выиграть у меня, когда я никогда не интересовался даже игрой. Когда он узнает, что мы с Марго помолвлены, он обязательно сойдет с ума. Я надеялся, что это будет по телефону, а не в месте, которое всегда переполнено и требуется шесть месяцев, чтобы забронировать столик, если только у вас нет связи с кем-то.

— Полагаю, ты помнишь Марго? — предлагаю я, поворачиваясь так, чтобы она больше не могла прятаться за мной. Она ущипнула меня за руку, явно недовольная тем, что привлекла к ней всеобщее внимание.

Я сжимаю ее руку, изо всех сил пытаясь ее успокоить. Никто из нас не ожидал, что Картер появится, но, возможно, это было наивно с нашей стороны. Ей удавалось прятаться от него весь день на работе. Предоставьте Картеру никогда не работать усердно ни для чего до сих пор — пока дело не дошло до ее возвращения.

Моя мама встает с теплой улыбкой на лице. Она обходит стол и заключает Марго в объятия, даже не поздоровавшись со мной.

— Марго, — ласково говорит она, гладя Марго по затылку. — Давно не виделись, милая.

Марго обнимает ее в ответ. Только потому, что я пристально всматриваюсь в каждое ее движение, я замечаю, как напряжена ее спина, а руки сжаты. — Да, давно не виделись, — смущенно отвечает Марго.

Как только моя мама отстраняется, мой папа готов обнять Марго. У него всегда была слабость к ней. Даже после того, как Марго отменила отношения с Картером, мой отец не переставал спрашивать, как у нее дела.

Пока они с Марго снова знакомятся, моя мама останавливается передо мной с широкой улыбкой на лице. — Мой мальчик, — говорит она, ее голос наполнен любовью. Наклоняясь, я обнимаю маму, чувствуя утешение от запаха тех же духов, которыми она пользовалась всю мою жизнь.

— Я скучал по тебе, — говорю я ей в волосы.

Мой папа протягивает руку, чтобы пожать мне руку, и затем мы все смотрим друг на друга, атмосфера в воздухе немного неудобна после вспышки Картера. Папа снимает напряжение, указывая на стол. — Давайте присядем и пообщаемся. — Взгляд, который он метит в мою сторону, говорит мне, что он полон вопросов.

Я чувствую на себе горячий взгляд Картера, когда выдвигаю стул Марго из-за стола. Ее улыбка кажется более комфортной, чем она может показаться, когда она бормочет небольшое спасибо и садится. Я сажусь рядом с ней, улыбаюсь брату, давая ему понять, что меня совершенно не беспокоит его бурлящий взгляд, направленный на меня.

Картер делает глоток своего бурбона. — Я не знал, что мы приводим помощников на семейный ужин.

— Я не знал, что тебя пригласили.

— Мальчики, — шипит моя мама, слово получается более умоляющим, чем она, вероятно, намеревалась.

Я смотрю на нее, мое выражение смягчается. — Прости мама. Я просто немного озадачен, почему Картер решил хоть раз удостоить нас своим присутствием. — Мои глаза мелькают на Марго рядом со мной. Я отдать ей должное; Вы никогда не узнаете, как она нервничала всего несколько минут назад. Она высоко держит голову, на ее лице ни капли нервов. — Интересно, это как-то связано с моей помощницей? — Наверное, жестоко с моей стороны вытягивать известие о нашей помолвке, но я ничего не могу с собой поделать. Мне нравится, что Картер чувствует себя неловко напротив нас, что он ломает голову, пытаясь понять, что происходит между мной и Марго.

Темные волосы Картера блестят под мягким желтым светом. Он внимательно наблюдает за мной. Если он ищет ответы на моем лице, он их не найдет. Он откидывается на спинку стула, рискуя бросить взгляд на Марго, прежде чем обернуться ко мне. — Разве мне нельзя присоединиться к моей семье за ужином?

—:Знаешь что? — Я беру винную карту и делаю вид, что просматриваю ее, хотя знаю, что заказать. — Ты прав. Мы так рады, что ты присоединился к нам сегодня вечером. Скажи мне, как твоя девушка? Как ее звали?

Картер смотрит на меня, прежде чем посмотреть на Марго. — ;Мы расстались, — объясняет он, глядя на Марго с желанием в глазах.

Марго широко улыбается ему. Я не понимаю, как я стал ревновать, увидев, как они смотрят друг на друга, пока она не сунула руку под стол и не положила руку мне на бедро. — Для меня не имеет значения, есть у тебя девушка или нет. Я бы хотела встретиться с ней.

Блядь. Почему я с облегчением слышу, как она говорит эти слова?

— Она была не тобой, — парирует Картер.

О черт возьми, нет.

Я пренебрежительно отмахиваюсь от официанта, когда он останавливается у нашего столика. Он убегает, ревность, окружающая меня, вероятно, достаточно ощутима, чтобы заставить его бежать, спасая свою жизнь.

— На самом деле у меня есть отличные новости, — объявляю я, ревность берет верх надо мной. Под столом я кладу свою руку поверх руки Марго, переплетая наши пальцы.

У мамы горят глаза. Она обменивается взглядами с моим отцом, который выглядит несколько облегченным из-за смены разговора. Это лицо может быть стерто моими следующими словами.

Я смотрю на Марго, и мои глаза смягчаются, когда я вглядываюсь в ее красоту. Она сжимает мою руку, побуждая меня продолжать. Оглядываясь на своих родителей, я делаю глубокий вдох. — Марго и я влюбились друг в друга.

Он откидывается назад, его глаза расширяются. — Невеста?

— Да, невеста. Извинись, что так с ней разговаривал.

— Нет, — агрессивно отвечает он.

— Картер, — умоляет наша мама. Не так я представлял себе новость о нашей помолвке, но опять же, я не ожидал, что Картер будет здесь.

Картер отводит взгляд от меня, чтобы посмотреть на Марго. — Просто прыгаешь с члена одного брата на другой, не так ли?

Я вскакиваю со стула, мгновенно обогнув стол. Тарелки падают на землю, когда я засовываю его лицо в скатерть. Моя мать визжит. Марго что-то говорит, но я не слышу, когда утыкаюсь щекой Картера в белоснежную скатерть. Злость течет по моим венам, когда я наклоняюсь вперед, крепче сжимая его затылок.

Мольбы моей семьи и размышления других посетителей остаются совершенно незамеченными. Все, на чем я могу сосредоточиться, это мой брат. Этот кусок дерьма не заслуживает находиться в присутствии Марго, не говоря уже о том, чтобы называть ее своей. Мои пальцы впиваются в его шею, когда я наклоняюсь ближе к его уху.

Мои зубы скрежещут, угрожая срезаться из-за давления яростно стиснутых челюстей. — Тебе повезло, что мы на публике, брат. Если бы мы были наедине,