Котик для сильной и независимой (СИ) - Вада Маричка

— Это вышло непроизвольно! — напряглась Мурси. Взгляд её сделался суровым, а сама она стала расхаживать вдоль стола по маленькой прямой траектории.

— Ты не контролируешь свой гнев до конца! — почти прокричал Гидрос.

— А ты забыл, видимо, с кем разговариваешь? Сбавь тон. Если бы не твоя жена, тебя бы в живых уже давно не было. Ты ведь этого боишься?

— Мне никогда не нравилась ваша дружба.

— А мне никогда не нравился ваш брак, любитель молоденьких твилекков. Я тебе никогда не прощу Предназначения Бет, грязный извращенец.

— Не переходи на личности. Мы тут не одни.

— А что такого? Это же ты хотел меня препарировать при отряде. Чтобы что?

— Я ничего такого не хотел.

— О, конечно, можешь заливать мне сколько угодно. Мне плевать на тебя. Ты блоха на шкуре йятта, пешка в этой игре, тебе даже второстепенную роль не отвели. Каково это — не контролировать ситуацию?

— Не говори, чего не знаешь! — длинная морда Гидроса исказилась, глаза загорелись, дыхание его участилось, а сам он едва заметно затрясся.

— Триггерит? — нагло улыбнулась Мурси.

— Я слышу тебя, — пробулькал канцлер.

— Я не хотела брать новых бойцов, ты настоял на этом. Все задания я могла бы прекрасно выполнить и одна с Ванно. Но тебе же нужен контроль. Только ты не ожидал, что Разум столкнет меня именно с этими ребятами, не так ли? И сейчас, когда твой драгоценный Совет задумал новое, но не поставил в известность тебя, ты пришел к единственной, кто размотает этот клубок. Поэтому ты меня настоятельно рекомендовал?

— Вы прекрасно понимаете, что дело не в контроле! — закрыл свои глаза канцлер и сосредоточился на дыхании. — Это может грозить опасностью всем нам. Если в Совете сговор, то обязанность каждого вменяемого человека встать на защиту. От имени жителей СШГ я здесь. Нам нужна помощь.

— Как же нелегко тебе это говорить, да? А исполни я Предназначение, кому бы ты побежал жаловаться? — Мурси подняла руку и выпустила небольшой заряд под ноги канцлеру. — Поговорим о твоих грехах передо мной? Уверен ли ты, что имеешь право просить у меня помощи?

— Ты переходишь грань. Усмири свой гнев!

— Скажи прямо, всё ещё считаешь, что оставлять меня в живых — ошибка? Моё успешное существование — Путь Разума или досадное упущение с твоей стороны? Кто решает, каким должно быть Предназначение? Или ты никогда и не верил в Разум, а только лицемерно прикрывался благочестием? Ответьте мне, кто вершитель судеб в Галактике? Чем ты лучше любого йонгея?

— Усмири свой гнев! — упрямо повторил Гидрос.

Мурси теперь выглядела свирепо. Сжатая челюсть, лихорадочное дыхание. Она и не скрывала своего состояния, расхаживая по прямой вдоль стола, не отрывая своего враждебного взгляда от Гидроса. Но Морган с удивлением обнаружил, что на этот раз запах её совсем не изменился. Видимо, очередной спектакль для нового зрителя. Катар нахмурился, уж этому канцлеру свою помощь в защите он предлагать не будет, даже несмотря на Устав. Справится сам как-нибудь.

— Это ещё не гнев! Ты не видел меня в гневе, — капитан вновь направила руку на канцлера. Его туша начала медленно подниматься в воздух.

— О, о, — прошептал Ваццлав, и дернулся к дверям, на всякий случай.

— Будь хорошей девочкой, усмири свой гнев, — агрессивно бросил канцлер и разбил психооковы.

— Ты не можешь меня контролировать!

Иржи искоса поглядел на Ванно, но тот оставался невозмутим.

— Доверься мне и усмири свой гнев!

— Запомните канцлер, слова могут усмирить мой гнев, но в таком тоне вы не смеете со мной разговаривать! — властно сказал Мурси, беря себя в руки. — Я до поры к вам благосклонна, потому что от вас зависит жизнь моей подруги, но только и всего. Вы никогда не купите угрозами мою лояльность.

— Чем я могу купить вашу лояльность? — спокойно спросил, отряхиваясь, Гидрос, как будто бы только что ничего необычного не произошло.

— Я думаю, за спасение вашего драгоценного потомства достаточно будет дать моим ребятам какую-нибудь медаль, бумагу о подвигах и по пятьдесят косарей.

— Что? По двадцать пять.

— По тридцать, и я вам скажу всё что знаю.

— Идет, — нехотя согласился канцлер. — Тридцать тысяч кредиток каждому и официальное награждение за подвиг. Теперь расскажи мне, что ты узнала из сегодняшнего маскарада.

— Садитесь, канцлер, — дружелюбно предложила ему Мурси и сама устало погрузилась в кресло. — И для начала поведайте, кто в новом Совете знает про меня.

— Только я.

— Так и подумала. Брат Орехов, брат Бониати и Головач. Как они связаны?

— Никак. По крайней мере, мне это не известно.

— Это Орехов — нетерпеливый малый. Теперь мне понятна спешность Жовани, он копирует учителя. Второй брат, кажется Головач, он курировал лабораторию после взрыва?

— Да. Только прошу, внятней.

— Вспомните, что выкрикнул Орехов, отреагировав на холоизображение поверженных братьев. Не дал мне развить мысль, перебил. Только вот я спросила: «Действие ли это нового оружия», а он зачем-то выкрикнул: «Пока они не усовершенствовали». Понимаете, к чему я это?

— Раскрыл мысли, — медленно кивнул Гидрос.

— А как на него потом зыркнул Головач. Шнобби протестовал, можно подумать, что это тоже часть игры, однако сам не ведая, этот прелестник выложил про бумажные носители, чего мне не хотели говорить изначально. Его прервал Бониати.

— Мои информаторы донесли, что Бониати и Джульбарс ездили на совместный отдых. Это запрещено законом. Почему я собственно и заинтересовался их делами.

— Те, кто помалкивает, так же не внушают оптимизма. Двое осталось? Что скажете о них?

— Брат Кондрат и брат Изврат. Новенькие, первое военное заседание. Ничего конкретного не знаю, но их рекомендовал Христов, так что, думаю, это проверенные ребята.

— Какие говорящие фамилии, — задумалась Мурси. — Не нравится мне всё это. Кондарт — предвестник смерти. У землянцев было поверие, если кого-то хватит Кондратий, значит человек помрёт. А Изврат и того хуже. Искажение реальности, изменение привычного строя бытия. От этой фамилии идет этимология слова «извращение».

— Никогда не понимал вашего с Христовым увлечения языками. Но это даже забавно, — кивнул Гидрос. — Я попробую выяснить, настоящие ли это фамилии и откуда берутся корни их генеалогического древа.

— Хорошо. Значит, во всем Совете только вы с этим забавным Шнобби на пятьдесят шесть процентов безопасны. Зря моего наставника отстранили, ой, зря. Вы окружили себя предателями. Христов бы уже давно всё это прощелкал, а так ему пришлось подсовывать подставных канцлеров с говорящими прозвищами. На что же он мне намекает? — Мурси усиленно терла указательным пальцем переносицу.

— Увидим, — буркнул Гидрос.

— Увидим, — повторила за ним капитан и тихо добавила: — Гордо сказал слепой и наступил в какашку. Почему у меня такое ощущение, что мы по уши в них?

— Что?

— Пока они готовят нам отряд, из института спешно эвакуируют улики. Наверняка там расставили ловушки для моих ребят, но не ожидали, что я взбрыкну. Сейчас состряпают какую-нибудь липу, чтобы оправдать разведку и запутать. Я буду паинькой и сделаю, как хочет Совет, пока не достигнем Фортуны и не избавимся от жовауха. То есть Жовани. Ну а там, как фишка ляжет. Скорей всего я буду действовать методами СРС.

— Я прилечу туда отдельно. Побуду с твоим отрядом, если ты боишься за своих людей.

— Надеюсь, после сегодняшнего представления они не воспримут ребят всерьёз.

— Нельзя рисковать. К тому же, я хотел бы посмотреть на методы СРС вблизи.

— Контролировать пытаетесь? Хорошо, доставлю вам удовольствие.

— Ты параноик.

— У меня на это есть веские причины. Или вы позабыли моё досье? Ну, так освежите память, — бросила капитан надменно.

— Я вас услышал, Мо. До встречи.

Так же быстро, как появился, канцлер Гидрос исчез. По его огромной туше никак невозможно было бы предположить такую подвижность. Но, как и все, встречающиеся Моргану в последнее время, Гидрос ловко маскировался под увальня, совершенно не соответствуя создаваемой картинке. Почему держатели Силы постоянно так делают, оставалось загадкой.