Ричард Длинные Руки — властелин трех замков - Гай Орловский

— Как я понял, нет верного средства, чтобы отличить подлинное пророчество от ложного?

Он вздохнул:

— Если уж не удается отличить наяву пророка от безумца, то что говорить про их речи? Так как, рискнете прочесть о себе?

Я подумал, сдвинул плечами:

— Если бы предсказание было точным, я многое дал бы, чтобы прочесть. Но вот так… нет, не стоит. Я человек слабый, могу пойти по более легкому пути.

Вся его фигура на миг потемнела, даже белоснежные одежды стали темными, почти черными, затем так же быстро заблистали прежней снежной белизной.

— Это вы слабый? Я даже не увидел, кто вы, благородный сэр… по имени Ричард. Это ваше настоящее имя?

Я ответил вопросом на вопрос:

— Не уходим ли мы в сторону?

Он ответил после тяжелой паузы:

— Я просто не знаю, что сказать… Весь мир казался более или менее понятным, кроме закрытого для нас Юга, где, по слухам, империя Тьмы. Но теперь вижу, что есть еще… Вы не с Юга, сэр Ричард, определенно, но вы и не с Севера, я хорошо знаю людей Севера, неистово преданных Церкви, служению Свету… Вы совсем другой. Я даже не могу сказать какой… Как если бы мы с кем-то долго говорили о рыбах, сравнивали размеры, вес, хвосты, плавники, считали зубы, спорили о чешуе, а тут передо мной положили бы птицу… Одно могу сказать, сэр Ричард…

Он замялся, поглядывая на меня испытующе.

— Ну, — подтолкнул я, — что именно?

— Вы оказались в этом неспокойном месте неслучайно. Я не знаю, повторяю, кто вы и как здесь очутились, но вам нечто предстоит. То ли совершить, то ли сделать выбор, то ли сказать свое слово. Я чувствую страшную опасность… и скажу честно, вы не тот человек, которому я доверил бы решать что-то серьезное.

— Спасибо, — ответил я угрюмо.

— Не за что, уж простите…

— Да нет, в самом деле спасибо, — заверил я. — Честно говоря, я сам предпочел бы ничего не решать, не совершать, не делать выбор. Но беда нашей жизни в том, что если сам не сделаешь выбор, его сделают за тебя.

Он выслушал, кивнул. Лицо оставалось строгим, несколько печальным, но глаза как будто ввалились в глубину черепа еще дальше, поблескивают в глазницах уже и не глаза, а мелкие драгоценные камешки. А может, простые стекляшки, я в них не разбираюсь, не мужское это дело.

— Спасибо, — сказал он. — В самом деле спасибо за беседу.

— Не за что, — ответил я несколько смущенно. — Увы, я ничего умного не сказал.

— Думаете?

— Чувствую, — ответил я. — А вот глупостей наговорил.

Он засмеялся.

— Нет, вы говорили не глупости. А теперь не двигайтесь… с моей стороны неучтиво будет позволить вам возвращаться тем же путем.

Мир дрогнул, на мгновение все предметы сдвинулись, и тут же я ощутил под ногами рыхлый песок, огляделся: все спят, даже Ревель, который вроде бы на страже, спят брат Кадфаэль и священник, за спиной у меня полуразвалившаяся скала и вздыбленные корни дуба, горизонт во все стороны чист под звездным небом, никакой башни нет и в помине.

Глава 12

Остаток ночи промелькнул с такой быстротой, что даже Санегерийя не успела побывать в моих объятиях, я услышал голоса, открыл глаза, снова просыпаюсь последним, а все уже у костра, потрескивают сучья и шипят угольки, когда срываются капли с уже багровеющей тушки на вертеле.

Впрочем, я же феодал, белая кость, мне можно. Хотя, с другой стороны, я должен вроде бы личным примером… Или не должен?

Священник встретил меня ясным взором необыкновенно синих глаз, лицо серьезное, худое, с высокими скулами, лицо мыслителя, а те, как известно, в Средневековье находили приют и убежище для мыслительных экспериментов именно в монастырях. А некоторые, вроде Менделя, и не только для мыслительных.

— Я отец Бернардо, — сказал монах кратко. — Мне велено отправиться в земли тибелунгов и возглавить там церковь, оставшуюся от пастыря.

Я поинтересовался:

— А что случилось с тем пастором?

— Умер, — ответил отец Бернардо. Взглянул на меня и добавил: — С него заживо сняли кожу, а потом несколько дней умерщвляли, отнимая кости ног, рук. Наконец сварили в большом котле.

Я содрогнулся:

— Жуткая смерть.

— Мученическая, — ответил священник гордо и, как мне почудилось, с завистью. — Он умер, продолжая воздавать хвалу Господу нашему! И теперь он удостоен вечной жизни…

Я вздохнул, развел руками.

— Надеюсь, отец Бернардо, вы окажетесь покрепче. И дикари разбегутся перед вашим светом, как растаяли эти создания мрака…

Он ответил смиренно:

— Все в руке Господа. Те земли, сэр Ричард, намного опаснее, чем дорога, по которой вы проезжаете. Однако и вам надо быть настороже. Лично вас ждет беда от женщины с зелеными глазами, и еще постарайтесь избегнуть, если удастся, соблазна быстрых побед. Это все, что мне открыто. Но это не значит, что в остальном ваш путь чист. Увы, мне открыт лишь самый краешек мироздания…

— Знания открывают мироздание краешек за краешком, — утешил я и, видя как посуровело лицо священника, поспешил добавить: — А любые знания идут от Господа нашего, хотя его Враг и старается доказать, что это он ведет человечество к знаниям, а Церковь всего лишь к слепой вере.

Священник поколебался, глаза его смотрели на меня исподлобья.

— Сэр Ричард, эти вопросы… слишком сложны. Я должен возглавить церковный приход и очистить округ от нечисти, а у вас дело тоже намного проще, чем ломать голову над очень спорным и опасным для христианина утверждением. Давайте же отправимся каждый своим путем, и пусть каждый из нас выполнит то, что ему предназначено, и пройдет через то, что ему уготовано!

Я склонил голову, он осенил ее крестом, затем благословил остальных. В молчании мы смотрели, как он сел на мула и потрусил на Юг.

Набив желудки поплотнее, мы вскочили в седла и двинулись дальше уже по прямой, как ворона летит, но когда впереди показался Гомельск, прекрасный город, я по совету Клотара взял левее, мы объехали этот рассадник разврата, как называл его отец Бернардо. Возможно, он и не ввел бы всех нас в грех, но явно задержал бы на пару дней, а мы и так уже запаздываем.

Правда, пришлось миновать еще Плянск и Горзиц, хотя Альдер и Ревель принялись роптать, однако здесь и я понимал правоту отца Бернарда: эти чистые души, никогда не покидавшие свои патриархальные округа, могут впасть в серьезное искушение. А дьяволу только дай сунуть в щелочку хотя бы пальчик…

Мы ехали еще несколько часов, за это время повеселевший Клотар дважды показал свое искусство во владении копьем, поражая особо крупных монстров, раз десять отгоняли остриями мечей и копий бродячих троллей и небольшие стаи гоблинов, один раз встретили настоящего великана.