Право на эшафот - Бронислава Антоновна Вонсович

Он удивленно хмыкнул и заявил:

– Положим, в данной ситуации герцогство второстепенно, но не могу не отметить, что граница между ним и Теофренией есть. Небольшая, но тем не менее ее хватит, чтобы перебросить войска. Странно, что вы так плохо знаете, с кем граничит ваша территория.

Я делано рассмеялась.

– Понадеялась, что вы этого не знали. Не рассматриваете же вы такой вариант всерьез?

Он дернул плечом.

– Почему нет? Нам жизненно необходимы Сиятельные в стране.

– Но как вы объясните рождение Сиятельного ребенка у несиятельной пары?

– Разумеется, милостью Двуединого, Катарина, а как же иначе? Двуединый простил Теофрению и дал возможность начать все сначала.

Глава 38

От столь наглого заявления я потеряла дар речи. Ненадолго.

– То есть вы за меня уже все решили? – прошипела почти как дражайшая тетушка, когда она в бешенстве.

– Тише, Катарина, а то засияете и отправите к ксуорсам все наши труды.

– Какие еще труды? – не успокаивалась я. – Нет у нас никаких общих трудов!

– Ваши по побегу и мои по вашей легализации.

– Вы и без меня прекрасно отправите их к ксуорсам. Рауль, давайте расставим все точки над i. Вы мне, конечно, нравитесь, но не настолько, чтобы выходить за вас замуж, еще и своим герцогством жертвовать.

– Вы им уже пожертвовали, когда сбежали. Сбежали от ответственности. Кстати, а что значит ваше выражение про точки?

Я сделала вид, что вопроса не услышала, хотя если бы была возможность треснуть себя от всей души, непременно бы ею воспользовалась. Нужно как-то контролировать себя. Например, перед тем, как ответить, проговорить фразу мысленно – глядишь, где-то промолчу и сойду за умную. Правда, если я буду настолько тормозить на занятиях, то скорее сойду за тупую.

– Я сбежала не от герцогства, а от…

Прикусила язык, чтобы не проболтаться. Дражайшей тетушки пока не видно и не слышно, но это не значит, что она меня не ищет. А у меня никакой защиты. Вон фамильяр не стал со мной не то что путешествовать, даже общаться. Совершенно неправильный фамильяр. Нужно будет все-таки переговорить с горгульей еще раз, выяснить наконец ее имя и поинтересоваться, вдруг кто согласится заменить негодного помощника.

– А от чего, милая Катарина?

– От нежеланного замужества. А вы мне хотите навязать другое.

– Упаси Двуединый, Катарина, я вам ничего не навязываю. Просто рассматриваю варианты на случай, если мой план не сработает. Как вы вообще представляете, что я на вас женюсь без вашего согласия?

– Теодоро мое несогласие не мешало хотеть выдать меня за графа Нагейта.

– Но ведь не выдал же. – Теофренийский принц был эталоном спокойствия. – Катарина, душа моя, без вашего согласия авантюру с браком не провернуть.

Я успокоилась, но не настолько, чтобы начать доверять Раулю. Это он сейчас говорит, что нельзя, а потом окажется, что достаточно будет просто поприсутствовать. Явить, так сказать, свой светлый лик в храме, чтобы Двуединый порадовался и нас благословил.

– Честно говоря, меня вообще удивляет ваше отношение к замужеству. В таких семьях, как Эрилейские, бывают только договорные браки, и вас к этому должны были готовить с детства. Вы слишком серьезная фигура, чтобы выходить абы за кого, понимаете?

– Понимаю. Потому и не хочу абы за кого выходить. Вы, Рауль, конечно, не абы кто, но я вижу слишком много проблем, проистекающих из-за подобного брака.

– Я тоже. Катарина, да поймите же наконец, что я заинтересован не в браке, а в том, чтобы вы остались в Теофрении. На этом и остановимся, хорошо?

Мы двигались по дороге в сторону университетского корпуса. В это время она была не слишком оживлена, но тем не менее студенты и студентки встречались. Сеньориты бросали на моего спутника весьма заинтересованные взгляды, и мне вдруг подумалось, что он лакомая добыча почти для любой теофренийской девушки. Даже если престол ему не достанется, он все равно будет в ближайшем родстве с семьей правителя. Но для него это может быть минусом, и даже смертельным. Понимает ли это Рауль? Наверняка. Но получается, судьба страны для него дороже собственной. Впору его пожалеть: принцу приходится быть разменной монетой ради интересов государства.

– Хорошо, – согласилась наконец. – Вы что-то говорили о моей легализации?..

– Надо же! Я был уверен, что вы не обратили на это внимания, – усмехнулся он. – На вас выписаны документы и открыт счет в банке. Денег на нем хватит на покупку дома в столице.

– Какая щедрость, – протянула, не зная, как реагировать.

– Небольшого, – подчеркнул Рауль. – По легенде, это деньги, которые вы получили от продажи имущества погибшей семьи. Заниматься делами вы для всех поедете в выходные.

– А на самом деле?

– А на самом деле мы с вами проведем их в Сиятельном корпусе.

– Вместе мы проводить выходные не будем.

– Там же не одна спальня.

– Рауль, я обещала вас туда провести только один раз. Я провела. И не вижу смысла проводить второй раз, если, кроме спальни, вы больше никуда попасть не можете.

Опасения горгульи я разделяла, поэтому не собиралась допускать принца в Сиятельный корпус. Сначала выясню, что именно его интересует, а уж потом решу, можно ли ему с этим ознакомиться.

– Я хочу проверить одну идею.

– Проверяйте снаружи.

– Увы, это можно сделать только изнутри.

– Примите как данность, что внутрь вы не попадете.

– Вот как? Я чего-то не знаю?

– Вы чего-то не знаете. Мне стоило больших трудов уговорить хранителя корпуса вас не трогать.

Можно сказать, это даже враньем не было, поскольку я действительно объясняла горгулье, почему Рауля нельзя травить.

– Не думаю, что пребывание внутри для меня хоть сколько-то опасно, – вместо благодарности за спасение собственной жизни ответил он. – Проведем эксперимент.

– Не хочу, чтобы меня обвинили в вашей смерти. Один раз мне удалось избежать казни, но не будет же мне все время так везти?

– А если я оставлю записку, что всю ответственность принимаю на себя?

Мы застыли друг против друга, играя в древнюю игру: кто кого переглядит. Глаза я не отводила лишь из уверенности, что, если проиграю, этот жук найдет причину, чтобы опять пробраться со мной туда, где ему не место.

– Нет, – отрезала, – я уверена, ваши безутешные родственники найдут причину, по которой меня следует казнить, и не факт, что это будет сделано правильно.

– Правильно – это как? Чего вы боитесь, Катарина? Почему вы сбежали из Муриции? Не от брака же с графом Нагейтом на самом деле?

От испуга я не только глаза отвела, но и чуть не отшатнулась. Говорить на эту тему ни с кем, кроме Кати,