Русские сказки - Народные сказки
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот-то ненасытная утроба! — удивлялась кухарка, отгоняя кота. — Сколько одной печенки ты вчера съел?
— Так ведь то было вчера?! — удивлялся в свою очередь Мурка. — А сегодня я опять хочу есть… Мяу-у!..
— Ловил бы мышей и ел, лентяй.
— Да, хорошо это говорить, а попробовала бы сама поймать хоть одну мышь, — оправдывался Мурка. — Впрочем, кажется, я достаточно стараюсь… Например, на прошлой неделе кто поймал мышонка? А от кого у меня по всему носу царапина? Вот какую, было, крысу поймал, а она сама мне в нос вцепилась… Ведь это только легко говорить — лови мышей!
Наевшись печенки, Мурка усаживался где-нибудь у печки, где было потеплее, закрывал глаза и сладко дремал.
— Видишь, до чего наелся! — удивлялась кухарка. — И глаза зажмурил, лежебок… И все подавай ему мяса!
— Ведь я не монах, чтобы не есть мяса, — оправдывался Мурка, открывая всего один глаз. — Потом, я и рыбки люблю покушать… Даже очень приятно съесть рыбку. Я до сих пор не могу сказать, что лучше: печенка или рыба. Из вежливости я ем то и другое… Если бы я был человеком, то непременно был бы рыбаком или разносчиком, который нам носит печенку. Я кормил бы до отвала всех котов на свете, и сам был бы всегда сыт…
Наевшись, Мурка любил заняться разными посторонними предметами, для собственного развлечения. Отчего, например, не посидеть часика два на окне, где висела клетка со скворцом? Очень приятно посмотреть, как прыгает глупая птица.
— Я тебя знаю, старый плут! — кричит скворец сверху. — Нечего смотреть на меня…
— А если мне хочется познакомиться с тобой?
— Знаю я, как ты знакомишься… Кто недавно съел настоящего живого воробьишка? У, противный!..
— Нисколько не противный, и даже наоборот. Меня все любят… Иди ко мне, я сказочку расскажу.
— Ах, плут… Нечего сказать, хороший сказочник! Я видел, как ты рассказывал свои сказочки жареному цыпленку, которого стащил в кухне… Хорош!
— Как знаешь, а я для твоего же удовольствия говорю. Что касается жареного цыпленка, то я его, действительно, съел; но ведь он уже никуда все равно не годился.
III
Между прочим, Мурка каждое утро садился у топившейся плиты и терпеливо слушал, как ссорятся молочко и кашка. Он никак не мог понять, в чем тут дело, и только моргал.
— Я — молочко.
— Я — кашка! Кашка — кашка — кашшш…
— Нет, не понимаю! Решительно ничего не понимаю, — говорил Мурка. — Из-за чего сердятся? Например, если я буду повторять: я — кот, я — кот, кот, кот… Разве кому-нибудь будет обидно?.. Нет, не понимаю… Впрочем, должен сознаться, что я предпочитаю молочко, особенно, когда оно не сердится.
Как-то молочко и кашка особенно горячо ссорились; ссорились до того, что наполовину вылились на плиту, причем поднялся ужасный чад. Прибежала кухарка и только всплеснула руками.
— Ну, что я теперь буду делать? — жаловалась она, отставляя с плиты молоко и кашку. — Нельзя отвернуться.
Оставив молочко и кашку, кухарка ушла на рынок за провизией. Мурка этим сейчас же воспользовался. Он подсел к молочку, подул на него и проговорил:
— Пожалуйста, не сердись, молочко…
Молочко заметно начало успокаиваться. Мурка обошел его кругом, еще раз подул, расправил усы и проговорил совсем ласково:
— Вот что, господа… Ссориться вообще нехорошо. Да. Выберите меня мировым судьей, и я сейчас же разберу ваше дело…
Сидевший в щели черный таракан даже поперхнулся от смеха… «Вот так мировой судья… Ха-ха! Ах, старый плут, что только и придумает!..» Но молочко и кашка были рады, что их ссору, наконец, разберут. Они сами даже не успели рассказать, в чем дело, и из-за чего они спорили.
— Хорошо, хорошо, я все разберу, — говорил кот Мурка, залезая на залавок, где стояло молочко. — Я уж не покривлю душой… Ну, начнем с молочка.
Он обошел несколько раз горшочек с молочком, попробовал его лапкой, подул на молочко сверху и начал лакать.
— Батюшки! Караул! — закричал таракан. — Он все молоко вылакает, а подумают на меня.
Когда вернулась с рынка кухарка и хватилась молока, — горшочек был пуст. Кот Мурка спал у самой печки сладким сном, как ни в чем не бывало.
— Ах, ты, негодный! — бранила его кухарка, хватая за ухо. — Кто выпил молоко, сказывай?
Как ни было больно, но Мурка притворялся, что ничего не понимает и не умеет говорить. Когда его выбросили за дверь, он встряхнулся, облизал помятую шерсть, расправил хвост и проговорил:
— Если бы я был кухаркой, так все коты с утра до ночи только бы и делали, что пили молоко. Впрочем, я не сержусь на свою кухарку, потому что она этого не понимает…
По щучьему велению
ил-был старик. У него было три сына: двое умных, третий дурачок Емеля.
Те братья работают, а Емеля целый день лежит на печи, знать ничего не хочет.
Один раз братья уехали на базар, а бабы, невестки, давай посылать его:
— Сходи, Емеля, за водой.
А он им с печки:
— Неохота…
— Сходи, Емеля, а то братья с базара воротятся, гостинцев тебе не привезут.
— Ну, ладно.
Слез Емеля с печки, обулся, оделся, взял ведра да топор и пошел на речку. Прорубил лед, зачерпнул ведра и поставил их, а сам глядит в прорубь. И увидел Емеля в проруби щуку. Изловчился и ухватил щуку в руку.
— Вот уха будет сладка!
Вдруг щука говорит ему человечьим голосом:
— Емеля, отпусти меня в воду, я тебе пригожусь.
А Емеля смеется:
— На что ты мне пригодишься?.. Нет, понесу тебя домой, велю невесткам уху сварить. Будет уха сладка.
Щука взмолилась опять:
— Емеля, Емеля, отпусти меня в воду, я тебе сделаю все, что ни пожелаешь.
— Ладно, только покажи сначала, что не обманываешь меня, тогда отпущу.
— Емеля, Емеля, скажи, чего ты сейчас хочешь?
— Хочу, чтобы ведра сами пошли домой и вода бы не расплескалась…
Щука ему говорит:
—
