Никакой магии - Андрей Уланов

– Что это? – тревожно вскинулась я, заслышав тягучий перезвон. – Почему бьют в колокола?

– Так ведь, мисс инспектор, – повернулся ко мне рулевой, – сегодня ж праздник святого Лусина-искупителя. Вот народ и созывают. Сам архиепископ аранийский будет на площади Пяти Святых проповедь читать. И королева там будет и все Великие Дома…

В ушах вдруг зашумело, я откинулась назад, на сиденье, хватаясь за виски. Площадь перед собором… одна из самых больших и величественных в столице. И там будет Ее Величество… и высшие сановники королевства.

Я закрыла глаза и стала птицей. Большой белой птицей, с широкими крыльями, величаво скользящей над городом. Вот и площадь, старое дерево, вытянувшее к Эффре корни улиц и запустившее далеко в глубь ветви переулков. Ярко сияет бронзой купол собора, у его края, словно голуби, расселись уродливые каменные истуканы. Слева белеют ряды колонн дворца герцога Паломбера, образчик неоимперского стиля и ответ мирской роскоши на вызов святош. Старый замок напротив выглядит куда скромнее, ведь его строили не для красоты, а для войны, и с этих круглых башен королевские лучники посылали тучи стрел в идущих на приступ…

Лучники… стрелы…

И я вдруг поняла, зачем командору потребовался эльф.

А вместе с пониманием пришло и решение.

– Меняем курс! – скомандовала я. – Летим в контору… а затем на площадь Пяти Святых. И как можно быстрее.

– Понял, инспектор, – ничуть не удивившись, отозвался рулевой.

А еще – молимся. Наверное. Ведь судьба Арании сейчас висит на одном гвозде, в самом прямом смысле этого слова. Обычном, в полтора дюйма, с круглой шляпкой, вбитом в стену лаборатории брата Винсента справа от оружейного шкафа.

– Мисс инспектор, дальше лететь нельзя! – обернувшись, крикнул рулевой. – Оцепление.

Я и сама уже разглядела зависшие над крышами узкие тени. Знакомый наклон труб, «плавники»… перед нами развернулись широкой дугой не меньше дюжины родных братьев миноносца Ее Величества «Гром». На ближайшем вдруг замигал бело-синий огонек – и одновременно с ним пришла в движение носовая пушка, коротким хищным рыльцем вынюхивая цель.

– Приказывают подойти к борту! – перевел мигание Лэр, не дожидаясь ответа, закрутил штурвал и, наклонившись к переговорной трубке, рявкнул: «Реверс!» За моей спиной обиженно ухнула паровая машина, туманный диск пропеллеров распался на отдельные лопасти, вращавшиеся все медленней – а затем вновь раскрутившиеся, но уже в противоположном направлении. Старший матрос явно не хотел, чтобы у миноносников появились хоть малейшие сомнения в его лояльности – и в этом наши желания совпадали. Лучше потратить еще толику драгоценных минут, чем приземлиться на площадь грудой пылающих обломков.

Это выглядело разумно – но все равно я с трудом усидела на месте, пока Лэр, сбросив скорость, подводил катер к борту миноносца.

– Лейтенант О’Фаррелл, Королевский Воздушный Флот! – молодой офицер отсалютовал мне снежно-белой перчаткой.

– Инспектор Грин, – выпалила в ответ я, – Ночная Гвардия.

Удивленного недоверия во взгляде лейтенанта хватило бы на троих – даже когда я продемонстрировала жетон.

– Мне надо как можно быстрее попасть на площадь.

– Сожалею, ми… инспектор, но это невозможно!

– Вы что, – возмутилась я, – не верите мне?!

– Я… – лейтенант О’Фаррелл смутился, но лишь на краткий миг, – мисс инспектор, полученный мной приказ однозначен, и в нем нет исключений. Вашего жетона здесь мало… и не только его. Спустись на эту палубу с небес посланец самого Творца, с печатями на скрижалях, я сказал бы ему те же слова.

– Так… – я сумела сохранить спокойный тон, хотя больше всего мне сейчас хотелось заорать на болванчика в мундире, – где ваш командир?

– Коммандер Шихан сейчас на «Хулигане», – лейтенант указал на тонкую черточку корабля в полумиле от нас. – Но, – быстро добавил он, опередив мой приказ рулевому катера, – вам нет смысла обращаться к нему. Повторяю, приказ однозначен: любое воздушное судно, которое попытается пролететь к площади Пяти Святых, должно быть уничтожено. Любое, мисс инспектор. Если даже сам «Хулиган» покинет строй, я буду обязан открыть по нему огонь – и поверьте, мисс, приказ будет выполнен.

– Но кто-то же должен иметь право его отменить? – простонала я.

– Первый Лорд Адмиралтейства, – «добил» меня лейтенант. – Или Ее Величество.

Типично людской подход к проблеме, тоскливо подумала я. Вместо ворот с охраной выстроить непрошибаемую каменную стену, совершенно не попытавшись задуматься над последствиями. Мне же осталось только смириться – и начать импровизировать!

– Вниз, Лэр!

Палуба ушла из-под ног, затем вернулась, мягко спружинив. Разумеется, ведущие к площади улицы являли собой полноводные людские реки, даже сигнал ревуна не сразу заставил толпу отхлынуть, освободив нужные нам для посадки футы. Но поток двигался слишком уж медленно, а протолкаться сквозь него… но в этот миг удача соизволила улыбнуться мне – широкой зубастой ухмылкой гнедой кобылы.

– Офицер! Сюда!

– Мисс…

Судя по роскошному мундиру, безусый юнец был из тех, кого полковник вечность назад поименовал «мальчиками в песочнице». В том, что толпа неохотно, но все же расступилась, пропустив его к борту катера, львиная доля заслуг принадлежала лошади – а также двум угрюмым кавалеристам с нагайками.

– Ночная Гвардия! – я взмахнула жетоном. – Офицер, мне нужно срочно попасть на площадь.

– Но… – жалобно пискнул офицерик, – мне приказано…

Я затаила дыхание.

– …сдерживать в переулке толпу.

– Я отменяю ваш приказ! – решительно заявила я и, припомнив сцену знакомства с Кардом, нахмурилась и отчеканила: – Именем и Словом Ее Величества! Немедленно доставьте меня на площадь!

– Слушаюсь! – офицерик привстал на стременах, звонко лязгнув шпорами. – Капрал Малли, примите даму в седло! Разойтись! – сорвавшись на фальцет, выкрикнул он. – Именем Королевы! Дорогу!

От мундира капрала пахло сеном и дегтем. Мысленно я вцепилась в эти запахи так же, как руками – в тяжелый футляр с винтовкой. Толпа была слишком огромна для меня, кони плыли по ней, словно сквозь весеннее ледяное крошево, расталкивая широкой грудью зазевавшиеся льдины.

– Дорогу! Именем Королевы! Расступись, кому сказано!

Казалось, уже прошла вечность и даже не одна, когда вдруг недовольный гул остался позади, а цокот копыт о булыжник, наоборот, стал отчетлив и быстр. Оглянувшись, я увидела, что мы уже выехали на площадь и более того – проскочили сквозь шпалеру солдат на середину, в пустоту дорожки для королевского экипажа.

– К собору!

Я вдруг испугалась, что именно сейчас нас вновь попытаются остановить… или начнут стрелять. Но солдаты были заняты толпой. К тому же суматошно носящиеся перед торжественной церемонией всадники являли собой вовсе не диковинную редкость: по дороге к собору с нами разминулся «белый гусар».

– Что дальше, мисс?

Взять их с собой? Задрав голову, я глянула на заслонившую треть небосклона громаду. «Кавалеристы отлично держатся в седле, плохо стреляют и совсем не умеют все прочее», любил повторять констебль Марти. Там, наверху… если они не сорвутся вниз, Страж Леса потратит на них три выстрела – и три секунды, не больше.

– Дальше я пойду одна! – решительно сказала я. – Вы свободны, корнет!

Кажется, он говорил еще что-то… не помню. В памяти остался черный гранит ступеней, холодный ветер в лицо, ломящая усталость в запястьях. Шаг, еще шаг… громадные двери раскрыты настежь, я шагнула в них, и тут же передо мной вырос, картинно раскинув руки, пухленький священник, быстро-быстро лопотавший что-то неважное, ненужное. Я велела ему отойти… причем от волнения сказала на родном языке – и получила в ответ экзорцизм на староимперском. Как ни странно это прозвучит, он подействовал – нервная дрожь отступила прочь, мысли вновь обрели четкость и логику.

– Я из Ночной Гвардии! Вот, смотрите…

Увы, «всемогущий» жетон вторично дал осечку – священник хоть и сравнялся цветом лица с белой парчой своих одеяний, по-прежнему загораживал мне путь.

– Знаки мирской власти не имеют силы здесь, под святым куполом! – визгливо крикнул он. – Тебе не войти сюда, лесная ведьма!

Лесная… в замешательстве я провела рукой макушке, запоздало сообразив, что умудрилась потерять шляпу – и теперь пытаюсь ворваться в главный аранийский храм во всей своей длинноухой красе. Между тем, привлеченные воплями, на подмогу к священнику из глубины собора рысили пять-шесть его собратьев. Еще одна, более многочисленная группа служителей Единого, как раз покидавшая собор, замедлила шаги, с любопытством глядя в нашу сторону. Среди белого и золотого мелькнул алый – и меня, словно магнитом, потянуло к нему прежде, чем я успела испугаться собственных мыслей.