Путь на Багряный остров - Владимир Корн

Несмотря на непогоду, капитан Дезальез посадил корабль мастерски. «Иоахим Габстел» едва скрипнул, когда коснулся земли, и все те, кто в тот момент находился на мостике, дружно захлопали в ладони, отдавая честь его искусству кораблевождения.

Перед тем как покинуть борт, я навестил навигатора Габстела. Приходил я к нему ежедневно, ну а сейчас просто зашел попрощаться.

Рана навигатора начала уже затягиваться, но вставать с постели лекарь категорически запретил, что, впрочем, не мешало нам, убивая время, беседовать часами.

Мы немного поговорили о том о сем. Габстел поведал, что отправится в Дигран, столицу обоим нам родного герцогства, чтобы уже в отчем доме окончательно оправиться от раны.

– Будете в Дигране, Люкануэль, обязательно меня навестите. Слово?

– Слово, Иоахим! – обещал я. – Боюсь только, что ко времени, когда я там появлюсь, вы уже примете под командование «Сейтский Пунир».

Есть такой корабль в Ост-Зейндской Торговой Компании, гордость ее и флагман, – пятимачтовый гигант.

– Я скорее навигатором к вам на «Небесный странник» пойду, – улыбнулся он. – Возьмете?

– Возьму, Иоахим, – обнадежил я, отлично понимая, что он шутит.

– Дом расположен на… – начал объяснять навигатор, но я его тут же перебил: да кто не знает в столице дом Иоахима Габстела?

Расположен он у площади Иоахима Габстела, на которой стоит памятник Иоахиму Габстелу, отважному путешественнику, обогнувшему на летучем корабле земной шар. И я, не выдержав, улыбнулся.

– И чему это вы там улыбаетесь, господин Сорингер? – с подозрением спросил навигатор, и было с чего.

Порой мы пикировались с ним часами, и счет у нас был равный, этот факт мы признали оба. И тут на тебе: вдруг я отпущу очередную колкость, а он не успеет на нее достойно ответить.

– Вы сейчас удивительно похожи на своего предка, – заявил я. – Сами не находите?

Навигатор улыбнулся, проведя рукой по подбородку, густо заросшему за время болезни щетиной, грозившей в скором времени превратиться в бороду. Дело в том, что скульптурный Иоахим Габстел, опирающийся ногой на земной шар, – бородач еще тот.

– Ладно, ваша взяла, Люкануэль, – махнул рукой навигатор, по-прежнему улыбаясь. – Тут мне крыть нечем. Ничего, при встрече сочтемся, – пригрозил он.

В приоткрытых дверях показался Тлисор. Увидев его, Габстел приглашающе кивнул:

– Заходи, заходи, Разрушитель, – на что Тлисор кисло сморщился, а мы с Иоахимом дружно заулыбались.

Дело в том, что Тлисора в последнее время так называли все, что ему не очень-то нравилось, хотя причина для прозвища была вполне объективная.

Это произошло, когда я находился уже на мостике «Иоахима Габстела», все еще не веря в уже случившееся. Корабль к тому времени успел подняться в небо. С земли донесся слабый грохот, и мы, взглянув вниз, увидели, что башня Древних рухнула, подняв невысокий столб пыли.

«Как вовремя мы ее покинули! – ошеломленно подумал я. – Задержись мы еще на полдня, и все: либо рухнувшая башня погребла бы нас заживо в пещере, либо мы все погибли в ее обломках».

Ну а дальше постарался Кемир, заявивший, что, даже находясь глубоко в пещере, он почувствовал, как дрогнула земля после толчка Тлисора в стену.

– Благо, что он не перестарался, – смеялся вместе со всеми Кемир.

– Рады вас видеть, капитан, – услышал я дружное приветствие, объявившись на палубе «Небесного странника».

На палубу высыпали все, и я обвел взглядом дорогие мне лица. А уж я-то как рад всех вас видеть – как будто домой вернулся! И какой с камбуза доносится запах, это же с ума сойти можно! У Пустынного льва лицо загадочное, не иначе сейчас порадует чем-нибудь особенным, хотя я согласен на абсолютно любое блюдо из его стряпни.

Конечно же они видели посадку «Иоахима Габстела», и у Амбруаза было достаточно времени, чтобы подготовиться к встрече. Вон как на меня поглядывает, как будто я не всего лишь чуть спал с лица, а приперся полным доходягой, как Аднер при своем первом появлении на борту «Небесного странника». Кстати, самого Аднера не видно. Ну и ладно, отложим на потом. А пока…

– Аделард, это тебе в благодарность за науку. Только благодаря ей я и остался жив, – протянул я фонарь Древних.

Лард кивнул, понимающе взглянув на мою шею, где все еще краснела не зажившая полностью толстая царапина.

Нет, Аделард, это от сучка, сорвавшего с шеи трубу Древних. Кемир, кстати, тогда сумел ее подобрать на ходу и вернуть мне уже на борту «Иоахима Габстела».

– Это тебе, Родриг, – протянул я нашему плотнику, боцману и шкиперу в одном лице карандаш – не карандаш, перо – не перо. Но рисует на чем угодно, никогда не заканчивается, еще и слегка светится в темноте.

– Спасибо, капитан!

Вижу, что доволен. Наверняка слышал о таких, возможно, даже приходилось пользоваться, а тут свое.

– Амбруаз, думаю, тебе этот нож должен понравиться.

Еще бы не понравился: не имелось у Древних оружия, кроме совсем уж страшного, от которого даже огромные корабли превращались в облако пыли, – но ножами пользовались и они. Жало на лезвии – бриться можно, затем днями мясо или рыбу разделывать и снова бриться, не тупится оно.

– Мирра, – обратился к единственной девушке в команде «Небесного странника». – Ожерелье, конечно, не такое красивое, как ты сама, но, думаю, тоже ничего, – я извлек на свет украшение.

Мирра очень мило зарделась и, благодаря, даже сделала книксен, что выглядело особенно забавно в матросских штанах.

– Спасибо, капитан.

Мне удалось заметить улыбку Гвена, посмотревшего на Мирру с изрядной долей иронии: мол, уж не то ли ожерелье, что увеличивает женщинам грудь? Оно пришлось бы к месту.

Не знаю, Гвенаэль. Возможно, ожерелье – просто украшение, возможно – имеет какое-нибудь волшебное свойство. Узнать непросто, Древние вещи открываются только после того, как научишься ими пользоваться. Быть может, необходимо провести по нему особенным образом, или куда-то нажать, или оно само начнет действовать от тепла тела владелицы. Тем интереснее будет Мирре; но, думаю, даже если это простое украшение, она нисколько не разочаруется, очень уж оно красиво.

И еще я подумал, что, наверное, становлюсь старым, раз дарю женщинам украшения не в благодарность за благосклонность, не в надежде получить ее, а всего лишь за одну милую улыбку. Или мудрым.

– Вот и все, парни, закончились подарки, – с сожалением развел я руки. Затем, в надежде отшутиться, добавил: – Бедноватые попались руины. Разве что…

Я достал светильник Древних, испускающий приятный голубоватый свет, и протянул его Гвену.

– Пристроите в кубрике, все лучше, чем керосиновый фонарь. – И, обращаясь уже к навигатору Брендосу, добавил: – Сейчас поговорим, Рианель, только вещи в каюту занесу.