Бег сквозь лабиринт - Татьяна Величкина

Натали долго успокаивала напуганную Настю, она не могла забыть странное перевоплощение Яна в истинного эльфа. Именно так он хотел полностью подчинить волю девушки своей всепоглощающей власти.

— Это… это невозможно, мы должны все сделать, чтобы сбежать, я не смогу это пережить, — всхлипывала Настя. Натали ласково прижав ее к своей груди, нежно гладила по волосам. Плечи девушки вздрагивали, но постепенно она пришла в себя.

— Впервые всегда страшно. Будет страшно и потом, но потом все притупляется, и ты не будешь чувствовать ничего, понимаешь, вообще ничего, словно на миг, становясь послушной тряпичной куклой.

Настя подняла на мгновение свои глаза, и ее лицо исказила гримаса боли и отчаяния.

— Но это значит. Уничтожить себя, убить свое «я»…

— Нет, детка, это просто временное затишье, спячка, если можно так выразиться, придет время, и я выберусь отсюда. Мы вместе выкарабкаемся, тебя послала мне судьба и теперь, все будет хорошо. Это Антон, он передал тебе амулет, по его рассказу, я поняла, что это именно этот артефакт и с его помощью, нам удастся сбежать из этого гнусного места.

— Но что будет с нами, Натали, какими мы станем?! — еще немного и Настя была готова разрыдаться снова, Натали покрепче сжала ее в своих объятиях и, поцеловав в макушку, принялась успокаивать ее снова и снова.

Сколько еще пройдет дней и ночей, пока Настя сможет просыпаться и засыпать более спокойно, хотя до этого еще было очень далеко. Их жизнь была странной и мерзкой, Зингер использовал их для своих утех и не давал поднять головы. Натали жила надеждой, что Антон найдет ее и может быть, тогда им удастся вырваться из этой проклятой тюрьмы.

Шли дни, и на смену промозглой осени пришла холодная и влажная зима. Мокрый снег налипал на стекла, и порой метель заносила окна так, что ничего не было видно, в эти дни клиентов стало больше, так как им больше видимо не чем было заняться. Наступило время черной зимы, время, когда на улице путники, не нашедшие приюта, могли замерзнуть и погибнуть потому, что все сидели по своим домам и перемещались в основном с помощью порталов.

Какой странный мир, иногда думала Натали, как бы они натрудили свои ножки, если бы вся магия сошла на «нет». На улице замерзнут насмерть бродяги и нищие, а по весне их всех уберут с помощью той же магии. Проклятая магия, если бы ее не было, мы не оказались бы здесь в этом аду, и если бы не она, то смогли бы выбраться. Как бы она хотела увидеть проклятую физиономию Яна, когда бы у него больше ничего не смогло получиться. Вот он щелкает пальцами и вместо светящихся искорок раздается просто сухой щелчок и ничего, а потом она просто сжимает его за горло, пока, наконец, он не запросит пощады. Нет, она еще не знает, сможет ли убить это существо, которое так долго, сколько еще, будет мучить ее и бедняжку Настю.

Настя была похожа на маленького затравленного зверька, ей было ужасно тяжело, может потому, что ей в свое время не попался такой садист и мучитель, как Валерка, от которого, Натали удалось сбежать. А что с того? Потом она попала в еще больший капкан. Она влюбилась в того, кого нельзя было любить, она забыла обо всем и теперь она здесь, и чем все кончиться неизвестно. Если ничего не выйдет, то тогда лучше смерть, но, вспомнив, что и этого она была лишена, своего выбора, Натали закрыла глаза. Иногда случалось, что и ей приходилось плакать, тихо и беззвучно слезы катились по щекам, а в груди сжимался ком боли, отчаянья и ненависти к этому миру.

Их разбудил щелчок поворачиваемого замка. Настя, подскочив на кровати, натянула на себя простынь, это был Зингер, а кто же еще мог так бесцеремонно войти в их комнату, как ни их хозяин.

— Просыпайтесь, мои сладкие, — прошелестел эльф, — у вас прибавиться работенки.

— Сколько времени, Ян? — Натали протерла заспанные глаза, — ты же обещал, что сегодня можно немного выспаться. Клиенты будут не довольны, нашими темными кругами под глазами.

— Верю, и прошу прощения, — хитро улыбнувшись, Зингер, склонил голову набок, надо же, он еще и извиняется, это не похоже на этого извращенца, — у вас встреча с очень богатым клиентом, он платит тройную цену, поэтому, девочки, подъем.

— Слушай, а может, ты поднимешь втрое всем цену, и качество услуг повысится, — горько усмехнулась Натали.

— Я подумаю, над твоим предложением, — почти серьезно кивнул Зингер и, подойдя к кровати, опустился рядом с Настей. — А ты, малышка Натти, снова не довольна, если будут проблемы, мне придется тебя продать, я не люблю, когда на меня смотрят с ненавистью, мне кусок в горло к завтраку не полезет. Понимаешь? — он крепко взял ее за подбородок и процедил сквозь зубы, — убери свои злые волчьи глазки, а то, как бы тебе к волку на обед не попасть.

Настя еще не ведала, как его слова близки к правде, сама не зная того, она не раз встречалась с оборотнями, гостившими у Зингера.

Настя отвела глаза и коротко бросила:

— Прости, господин Зингер, я исправлюсь…

— Я с тобой поговорю позже. Наедине, — он больно сжал ее худенькое плечико, — девочка моя. Ну а ты, лакомый кусочек, — обратился Зингер на этот раз к Натали, — приведи этот хлев, называемый будуаром в порядок. Поняла?

— Все будет сделано, — кивнула Натали.

— У вас есть десять минут, не опозорьтесь перед богатым гостем, иначе… — он сжал свои маленькие кулачки, — я за себя не ручаюсь.

Натали знала, сколько силы в его маленьких, на вид детских, не мужских руках и поэтому решила не перечить ему. Беспрекословность успокаивала его, Ян начинал терять бдительность, веря в покорность тех, кто принадлежит ему. Он дорожил своим имуществом и как хозяин не терпит шипение кота или рычание собаки, так он не переносил неповиновение своих рабынь, у которых было меньше прав, чем у крысы на кухне его таверны.

Девушки не стал тратить время, на проклятия посылая их в адрес Зингера, а принялись быстро приводить себя в порядок. Вскоре комната была наполнена бархатным светом лампад и ароматом благовоний. Тихая ненавязчивая музыка лилась, словно воск на масло, постепенно Настя пришла в себя, Натали видела, что она учиться преодолевать себя. Сейчас им было необходимо одно — выжить и выждать удобный момент… Ее мысли прервал незнакомец, который вошел, и, закрыв за собой дверь, произнес какое-то заклятие.

Он смотрел на Натали, не отрывая глаз. Она обернулась, и замерла, все случилось словно в замедленном кино. Ее волосы растрепались по плечам, и она стояла такая прекрасная. Шелковый халат струится по ее стройной фигуре, как трепетно и как знакомо поднимается и опускается ее красивая грудь. Ей страшно, но она старается подавить в себе страх и ненависть, еще немного и в ее глазах блеснут слезы.