Боевые маршруты - Фёдор Полынин

- Что за фокусы? - строго спросил у него заместитель командира эскадрильи по политчасти Белоус. - Ведь другие летчики садились не на таких израненных машинах. Подумаешь, две пробоины в крыле.

Калинин в ответ лишь пожал плечами: как, мол, хотите, так и судите. Не смог долететь.

- А вы знаете, - кто-то доверительно сказал политработнику, - Калинин не очень верит в живучесть штурмовика. Когда его подбивают, ему кажется, что самолет долго не продержится в воздухе. И как только летчика одолеет этот страх, его словно магнитом тянет к земле.

Решили принять другие меры. Во вторую кабину посадили смелого, не раз огнем крещенного воздушного стрелка Турчака. Во время пребывания штурмовиков над целью их сильно обстреливали вражеские зенитки. Свою долю осколков получила и машина Калинина. На обратном курсе летчика охватило беспокойство. Постепенно он стал отставать от строя.

В этот момент Калинин услышал по переговорному устройству спокойный голос воздушного стрелка:

- Командир! Наша лошадка что-то плохо тянет. Нельзя ли поддать побольше газку? Скорей домой вернуться хочется.

Летчик прибавил газу, скорость увеличилась.

- Вот теперь хорошо, - сказал Турчак. - Как там у вас, у меня все в порядке.

А через некоторое время Калинин сам поинтересовался самочувствием стрелка.

- Нормально, - послышалось в ответ.

Спокойствие Турчака вернуло былую уверенность летчику. Он догнал строй и по всем правилам посадил машину на полосу. А когда вылез из кабины - ахнул. Весь фюзеляж был в пробоинах, половина хвостового оперения отбита. Еще более ужаснулся Калинин, когда увидел залитого кровью стрелка. Тот сидел за турелью, не в силах двинуться с места. Увидев летчика, попытался улыбнуться.

- Что с тобой? - растерянно спросил летчик и стал осторожно вытаскивать обмякшее тело стрелка из кабины. - Ты же говорил "все нормально"...

В душе Калинина произошел перелом. "Ведь Турчак прекрасно видел, что самолет летит почти без хвоста, - подумал он, - а вот не побоялся, что разобьется. Значит, "ильюша" и, впрямь живуч. Значит, напрасно раньше опасался за машину".

С тех пор никто не мог упрекнуть Калинина в отсутствии у него выдержки. Хороший урок воли, спокойствия и веры в самолет преподал ему воздушный стрелок.

В экипаже старшего сержанта Зайчикова стрелком летал ефрейтор Михаил Коршунов. Однажды, при подходе к объекту, на штурмовик насели два "мессершмитта". Коршунов, отстреливаясь, уловил момент, когда один из них стал выходить из атаки, и всадил ему в брюхо длинную очередь. Истребитель вспыхнул и, описав дугу, свалился на землю.

Но второму фашисту все же удалось поймать кабину Коршунова в прицел. Три снаряда, пробив остекление, разорвались позади стрелка. Сам он, к счастью, остался невредим, но кабина загорелась. Не обращая внимания на огонь, Коршунов продолжал отбиваться от наседавшего противника и, только когда истребитель скрылся из виду, стал тушить пожар.

А ведь могло быть иначе. Не получив никаких сообщений от Коршунова, летчик решил бы, что стрелок погиб. С полным правом он бы покинул машину.

Отважными воздушными стрелками показали себя Березин, Нечаев и многие другие. Старшина Березин, например, совершил более ста боевых вылетов, 38 раз отражал атаки вражеских истребителей. Мы подняли на щит славы этих бойцов, обобщили и распространили их опыт.

Под Старой Руссой

Утром 14 марта после массированного ночного удара бомбардировщиков наземные войска вплотную подошли к Старой Руссе. Они прорвали вражескую оборону на р. Ловать, на участке Кобылкино - Черенчицы и стали быстро загибать фланги. К 16 марта противник отошел на рубеж р. Редья и закрепился на заранее подготовленных позициях. Теперь уже не существовало ни демянского плацдарма, ни Рамушевского коридора. Линия фронта выровнялась. Задача советских войск состояла в том, чтобы захватить плацдармы на западной стороне демянских болот, выйти на "сухую" землю, оседлать дороги, ведущие к Сольцам, Порхову, Пскову.

Выровняв фронт, гитлеровцы значительно уплотнили свою оборону, насытили ее и людьми, и огневыми средствами. Преодолеть такой рубеж было нелегко.

Хроника действий авиации 6-й воздушной армии в те дни выглядела так. В ночь на 14 марта мы совершили массированный налет на военные объекты в Старой Руссе и ее окраинах, а утром нанесли удар по основным узлам сопротивления фашистов. Всего было сделано 332 боевых вылета.

15 марта на рассвете три группы пикирующих бомбардировщиков Пе-2 и группа штурмовиков появились над вражескими аэродромами Сольцы и Гривочки. Уничтожив там двадцать самолетов, они на обратном пути подожгли эшелон на ст. Сольцы и вывели из строя железнодорожный путь на участке Шимск - Старая Русса. Истребителям прикрытия пришлось выдержать упорный воздушный бой. Первым открыл счет старший лейтенант Алексей Смирнов, по одному вражескому самолету сбили капитан Минов, старшина Сомов, майор Берко, капитан Скупченко, майор Маркитанов и лейтенант Фокин. Все они - из части подполковника Найденова.

16 марта истребители противника действовали несколько необычно. Восьмерке наших "яков", возглавляемой старшим лейтенантом Муравьевым, пришлось драться со смешанной группой, причем "мессеры" атаковали сверху, а "фоккеры" - снизу. Получилось что-то вроде шитья с двух сторон.

Наши летчики быстро раскусили эту тактическую новинку. Они вынудили противника вести бой на виражах и подняться на высоту, где "фоккеры" сразу потеряли свою маневренность.

Пока одна группа наших истребителей дралась с "мессерами" и "фокке-вульфами", вторая непрерывно атаковала бомбардировщиков. Муравьев тогда сбил два "юн-керса", а старший лейтенант Моношин, младший лейтенант Вострухин, старшина Алексеев и сержант Горобец - по одному.

В этот же день шестерка истребителей во главе с лейтенантом Скоруком сопровождала штурмовиков. На обратном маршруте командир в предвидении встречи с противником приказал старшему сержанту Гуськову и сержанту Попову подняться на несколько сот метров выше, чтобы обезопасить "илы" от внезапного нападения.

Предусмотрительность ведущего оказалась не лишней. Гуськову и Попову пришлось первым принять на себя удар и некоторое время вдвоем драться с шестеркой "мессеров". Причем два вражеских самолета им удалось сбить. Проводив штурмовиков до аэродрома, Скорук со своей четверкой вернулся на помощь товарищам. Теперь соотношение сил резко изменилось в нашу пользу.

Прибывшие на подмогу истребители смело набросились на противника и одного за другим свалили на землю всю четверку. Такого разгрома гитлеровцы не ожидали, и в тот день их самолеты в небе больше не появлялись.