Горные дороги бога - Вероника Иванова

– Каждому человеку есть что скрывать от других. Но иногда удается встретить того, с кем нет нужды таиться и лгать. Правда, тут уже все зависит от самой тайны… А что мешало вашему дяде жить полной жизнью?

Блондин молчал довольно долго, раздираемый сомнениями. Скорее всего, не хотел порочить память родного умершего человека, поэтому пришлось выразиться яснее:

– Он все равно мертв, старшина. И уже не оживет. Единственное, что вам остается: похоронить дядю вместе с причинами его смерти либо вытащить их на свет божий. Решайте.

Легко ставить другого перед мучительным выбором. Будь я на месте светловолосого стражника, взял бы на размышление не меньше суток, а он справился намного быстрее. Тряхнул головой и сказал:

– Я хочу знать, почему он умер. И если его убили… Виновный должен быть наказан.

– Хорошо. Итак, дяде было что скрывать от близких?

– Да.

– Он сам рассказал вам или…

Старшина Сепп снова чуть покраснел.

– Я случайно заметил. Ну не то чтобы случайно… Дяде нравилось воровать.

Не самое приличное занятие для казначея. Хотя и самое ожидаемое.

– Как же он держался на службе?

– Он… он воровал только дома. Время от времени пробовал стащить у меня из кармана что-нибудь.

– Ради развлечения?

– Не знаю. Но за порогом он никогда не давал воли своим наклонностям.

– Иначе вы бы знали?

– Конечно. Я ведь слежу за порядком в порту.

– И давно он так развлекался?

– Сколько я его знаю.

– Вы не отговаривали его? Не пытались убедить, что это неподобающее занятие, пусть даже шуточное?

Стражник вздохнул:

– Один раз. Поговорил с ним начистоту.

– Помогло?

– Ну… наверное. Но дядя после того разговора долго казался таким несчастным, что мне стало совестно. Да пусть бы лучше воровал у меня, чем вечно печалился!

Добрый парень. И похоже, очень любил своего родственника. Готов был закрывать глаза на его шалости, которые…

А что, если казначей решил перенести свою «охоту» из дома на улицу? Племянник же его пристыдил, значит, в родных стенах воровать больше не хотелось. Вернее, прежнее развлечение не доставляло удовольствия, а тяга оставалась и только крепла. Наконец окрепла до такой степени, что терпеть стало невмоготу: казначей пошел, украл, принес добычу в укромное место. А что случилось потом? Хозяин украденного явился?

– Он был хорошим вором?

– Отвратительным, – признался старшина Сепп. – Его поймал бы за руку даже слепой и глухой старик. Поэтому дядя и не пытался воровать на улице.

Неудивительно тогда, что его легко выследили. Странно другое. Почему он решился?

– Вы сказали, казначей долго печалился? И в день смерти тоже?

– Нет, – подумав, ответил стражник. – Последний месяц вроде отошел от обиды. Пожалуй, даже повеселел.

Значит, что-то произошло. Что-то изменившее его жизнь.

– Нужно опросить всех, кто его знал. И особенно тех, кто видел его перед смертью. Справитесь?

Стражник кивнул.

– И не торопитесь с захоронением. Возможно, его тело еще понадобится.

– Как скажете, – согласился старшина Сепп, поправляя одежду умершего и ледяную крошку, а я вернулся на свежий воздух и только там почувствовал, что могу сделать глубокий вдох.

– Ну как, все выяснил?

– Многое. Кроме одного: что все-таки убило этого несчастного.

Лус пожала плечами:

– Нет ран? Сам умер. Голову напекло, к примеру. Он ведь был уже немолод?

– Да, из юношеского возраста вышел давно. И ран нет. Зато есть другие следы. И я таких точно никогда не видел.

Девичьи глаза сверкнули алым:

– Что за следы? Может, мне знакомы?

– Сходи посмотри, пока племянник все не упаковал обратно.

– Нет уж, – скривилась Лус. – Не люблю покойников. Лучше тебя послушаю.

Я не очень-то верил, что демон может мне помочь, но покорно описал увиденное:

– С ладонями трудно что-то сказать: один сплошной синяк, только есть участки чуть темнее прочих. Словно отметины от какой-то штуки. А вот на груди видно четко. Три темных пятнышка, а между ними кожа белесая, словно от ожога.

– Три пятнышка? – задумчиво переспросил демон.

– Да, и если провести между ними линии, получится треугольник. Небольшой, его можно легко накрыть ладонью. Видел что-нибудь подобное?

– Угу.

– Где и когда?

Вместо ответа Лус скользнула пальчиками между полами моей куртки, потянула за шнурок рубашечного ворота и мрачно предложила:

– Посмотри вниз.

Я опустил взгляд на собственную грудь и в следующее мгновение едва не забыл, как надо дышать: примерно в том же месте, что и на теле умершего, на моей коже тоже белел рубец. Треугольный. Правда, в его вершинах никаких темных пятен уже не наблюдалось.

– Что все это значит?

– У тебя такое было. Когда очнулся и посрывал с себя всю ту дрянь. Помнишь?

– Нужно уходить из этого города. Сейчас же.

– Думаешь?

– Казначея убили, извлекая эссенцию. Других вариантов нет. А это значит, что здесь орудует либо наша старая знакомая, либо…

– Зачем ей прятаться? – усомнился демон. – Она же у вас какая-то важная шишка, да? Могла бы просто велеть привести этого мужика к себе и делать все, что захочет. А племяннику было бы заявлено, чтобы забыл о дяде навсегда.

Да, скорее всего, так оно и было бы. Женщина с золотым знаком на синей мантии не стеснялась отдавать приказы, особенно тому, кто не желал подчиняться. Она легко могла прийти в любой Наблюдательный дом, сверкнуть своим звеном, потребовать хоть луну с неба и не ждать отказа. А здесь больше похоже, что действовали скрытно. Правда, почему же тогда не скинули тело в воду? Глядишь, унесло бы течением подальше. Вместе с вопросами. Ан нет, оставили на виду. В реку скинуть не могли, это понятно: вдруг всплеск услышали бы на набережной? Но могли припрятать здесь, среди тюков. Почему же не стали заметать следы?

Собирались тут же покинуть город? Возможно.

Хотели припугнуть кого-то и затравить? Тоже может быть.

Но все-таки – первое или второе?

– Если это кто-то другой, опасность становится только больше.

– Тебе виднее, – согласился демон. – Только я не уйду, пока не повидаю того, о ком говорил.

– Это сумасшествие.

– Согласен. Но если мы сбежим сейчас, упустим хороший шанс узнать о собрании.

– В Жемчужном поясе много городов, выбирай любой. У нас еще есть время рискнуть.

– Вот! – улыбнулась Лус. – И мы рискнем. К тому же хоть мой знакомец того мало заслуживает, стоит его предупредить об убийце. Это развяжет ему язык лучше, чем угрозы, уверен.