Лики Богов. Часть I. Война с черным драконом - Тара Роси
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Очередная вспышка явила генералу черты лица воительницы… заставив поёжиться от страха. Белёсые, с едва различимой точкой зрачка, глаза, бледная кожа, копна пепельных волос. Свет молнии иссяк, позволив тьме поглотить женский лик.
«Она не человек, — подумал Мун, с трудом отбросив её от себя, — обычная женщина не может обладать такой силой».
Отскочив, генерал метнул в неё меч, но Родослава отбила его с невероятной лёгкостью. Мун приготовился к атаке, сжав оставшийся дао двумя руками. Топор выбил искру из блестящего клинка, сила удара заставила аримийца попятиться. Генерал изогнулся в выпаде, молниеносно атаковал соперницу. На миг ему показалось, что лезвие дао вот-вот настигнет шею этой нежити.
«Какая у неё потечёт кровь?» — мелькнуло в его мыслях.
Но богатырша отстранилась, пропустив клинок мимо себя, выбросила топор в грудь противника. Боль мелкой дрожью разлилась по телу, нагрудная пластина спасла от смерти. Жадно глотая воздух, Мун выставил перед собой меч — всё идёт не так, как он ожидал. Три воина встали рядом с ним, закричали, вырывая генерала из оцепенения. Мун непонимающе взглянул на них.
— Уходите, господин, — повторил один из них.
— Если вы умрёте, то кто будет вести войско в бой? — улыбнулся второй. — Спасите оставшихся. С новыми силами отомстите за нас.
Генерал не успел вымолвить и слова, как воины бросились на тархтарского демона. Женщина закрутилась, лязгая клинками о мечи. Мун попятился, видя, как одному из этих смельчаков она отрубила кисть.
— Господин, дайте руку! — голос заставил вздрогнуть.
Обернувшись, Мун рассмотрел всадника, протягивающего ему руку. Не до конца осознавая происходящее, генерал вскочил в седло. Всадник выслал коня, устремляясь к земляному валу.
— Отступаем! — гаркнул Мун.
Ариманы бросились следом, кто-то вскакивал в сёдла, кто-то бежал со всех ног. Генерал не смотрел на них, он продолжал буравить взглядом женщину, рубящую его воинов. Она была невероятно сильна, и эта сила передавалась другим. Раненые тархтары, видя эту женщину, поднимались с земли, вновь брали мечи и шли в бой.
— Она Хуапигуй? — спросил всадник, вырвав генерала из мыслей.
— Не знаю, — прохрипел Мун. С трудом отведя от воительницы взор, он закричал: — Отступаем!
Остатки аримийского войска потянулись к земляному валу, стоит преодолеть его, и густой лес укроет беглецов, а быстрая речушка смоет их следы. Там, во мраке спящей природы, можно перевести дух и перевязать раны, а уже ранним утром вернуться в Ордос. Все надеялись на это, все… Мун ничего не увидел. В этой темени невозможно было что-то различить. Мун почувствовал, уловил незримое движение, от которого мороз пробежал по коже. Генерал рванул поводья в сторону, отчего конь, несущий двух всадников, едва не повалился на землю.
— Берегись! — успел выкрикнуть Мун, как из тени вала вырвался отряд тархтар.
Крики и лязг стали вновь поглотил гром, молния осветила ужас ожесточённой битвы. Мун понимал, что у пехоты нет шансов, что все они останутся на пропитанной кровью земле, навечно застынут у этого земляного вала. Оттого сердце генерала болело, душа кричала, а разум проклинал эту войну. Сегодняшняя битва — лишь начало ещё более длительных и кровопролитных сражений. Смертям не будет числа, и горе постучится в каждую семью. Зажмурившись, Мун упёрся лбом в спину товарища, прошипел проклятья. Он всегда хотел защищать свой народ, но с каждым боем понимал, что, ведя людей на смерть, не обрести мира. Но как донести это императору?
____________________________________________________________________________
Уго-западь* — юго-запад.
Шлем Перуна* — оберег воинов.
Хуапигуй* — духи, облачающиеся в кожу своих жертв. Обычно предстают в виде прелестных девушек.
21. Весть
Тысячи бликов покрывали серебристое тело быстрой Аргуни, ласковые лучи солнца щекотали её стылые волны. Под ногами скрежетали камни, то и дело выпрыгивая из-под сапога в реку. Густой лес наполнялся шелестом и птичьими трелями — Тара пробуждалась, расплетала цветущие косы. Любуясь её красотой, четырнадцатилетний отрок неспешно шёл вдоль реки, поглядывая на искрящуюся рябь. Лето назад отец взял его с собой на войну с Аримией, что мальчик воспринял как небывалую честь. Ибо на защиту катайских земель созывали лишь настоящих воинов. Оттого мальчишке было особенно радостно. Да и не мальчишка он боле, а воин младшей дружины. Теперь он не «совёнок», как кликали мать и сёстры, а Истислав — старший сын Радима. Проведя лето на войне, Истислав возмужал и окреп духом. После решающего боя с ариманами, отпраздновав победу, отец объявил его настоящим воином. Нужно ли говорить о том, сколько гордости испытал Истислав от услышанных слов и ободрения дружинных братьев? Сейчас он неторопливо прогуливался по отвоёванным землям, стараясь запомнить места его первых битв; места, где зародилась его воинская слава.
Подойдя ближе к реке, он зачерпнул холодную воду, умылся. Кожа вмиг онемела, а затем вспыхнула огнём. Истислав улыбнулся своему отражению, но тут же замер — его лик медленно вытягивался, глаза чернели, по щекам поползла чёрная щетина. Вскочив, он попятился, отстраняясь от реки, но отражение ожило, воплотилось в живого человека. Не веря своим глазам, Истислав уставился на чернявого воина.
— Заремир? — неуверенно вымолвил отрок. Этот воин не был Истиславу врагом, напротив: второй сын великого князя Святозара-Солнца, гордость Малой Тархтарии — он стал примером многим дружинникам. Заремир, в отличие от Истислава, прошёл не одну войну и дослужился до старшего дружинника, а дома его дожидалась жена, коя, наверное, уж родила первенца. Посему Истислав сделал шаг навстречу Заремиру, прищурился: — Ты ли это?
— Рановато ты гулять вздумал, — улыбнулся Заремир, похлопав парня по плечу, — то, что мы ариман прогнали, не значит, что лихо миновало.
— Так откуда ж ему взяться? — ухмыльнулся Истислав, глядя на воина снизу-вверх.
Заремир наклонился к нему, сильнее сжал плечо.
— Да хотя бы отсюда, — прошипел он и вонзил в бок отрока кинжал. — Пущай княжеская кровь окропит берега эти.
Боль сковала тело, крик вырвался из груди. Истислав всем своим существом подался назад, желая освободиться из цепкой хватки. Холодный клинок ворочался в боку, хриплый смех усиливал страх, отрок вновь закричал, заколотил
