Рождение гигантов - Николай Басов

Глава 30

Боловск миновали скучно и молчаливо. Докай определенно хотел поскорее оказаться на своем корабле, он так поднажал на Ладу, которая работала на рычагах, что и объяснять ничего не следовало. Она лишь заложила крен влево-вправо, должно быть, приветствуя родной аэродром, и двинула дальше.

А вот Ростику все казалось непростым. Он даже Докай, который, наверное, опять его читал, перестал стесняться. Ему было грустно, он даже не злился по поводу того, что с этим, таким важным заданием не справился.

Нет, он пытался, пробовал, даже настаивал на своем желании рекрутировать Докай в союзники человечества, но вот – ничего не вышло. И дело было, конечно, не в том, что он что-то пропустил, чего-то не понял… Хотя, разумеется, отчасти и в этом.

Он просто не увидел какой-то возможности, спрятанной настолько глубоко, что даже Докай, которому и слова-то были не нужны, который читал человечество, словно открытую книгу, не увидел ничего, достойного сотрудничества с этой расой.

Наверное, Докай считал, что и так помог людям, хотя бы потому, что разобрался с последней кладкой летунов. Все четыре отобранных наездника забрались в своих птерозавров и вполне успешно стали их осваивать… Но ведь хотелось большего!

Или людям всегда хочется большего? Может, люди потому-то и считаются такими неугомонными, что просто они – жадные? Хотя, при чем тут жадность, он-то, Рост-люд, отлично знает, что за эту неудачу, по чьей бы вине она ни произошла, придется расплачиваться кровью, смертями людей… которых осталось очень мало, катастрофически мало.

Лада повернула голову в кабинку к Ростику, который сидел за пушками под стеклянным колпаком на спине антиграва.

– Сходи-ка назад, командир, посмотри, что с нашими загребными. У меня почему-то тяга… меняется.

Рост послушно поднялся, посмотрел, оба вырчоха работали так, что от них пар шел. Работа им нравилась, они улыбались в своей жуткой манере. Батат даже, нимало не стесняясь, сбросила верхнюю часть комбинезона, повязала вокруг бедер, так делали танкисты в жаркие дни на Земле, ее вполне женская грудь под потемневшей от пота полотняной распашонкой без рукавов немного стесняла движения, или наоборот – разгоняла кровь. Барон посматривал на нее с восторженным аппетитом, его жена ему в этот момент очень нравилась.

На всякий случай Ростик посмотрел, сколько осталось топливных таблеток для котлов, и выяснилось, что не очень много. Почему-то люди-выдры жгли топливо, словно продирались сквозь джунгли, а не плыли плавнейшим образом по суховатому, зимнему и такому легкому воздуху.

– Вы бы, ребята, не слишком усердствовали, все-таки не на дальнюю дистанцию полет, – сказал вырчохам Рост.

– Им-мно, – подтвердила Батат с акцентом, вызванным строением ее челюстей. – Хоч-ся разг’реть… с’бя.

Ростик кивнул, погладил почти горячий бок котла и вернулся на свое место.

– Работают как наскипидаренные, – объяснил он Ладе. – Но топлива хватит.

– Я знала, что ты можешь… вдруг на Бумажный холм смотаться. Или вообще через континент запулить.

– Через континент – это идея, но вот Докай не хочет больше гостить, его на корабле ждут, а их – штормы поджимают.

– Что-то я не заметила, чтобы они штормов боялись, осенних, зимних или каких угодно. – Внезапно Лада оглянулась. – Что-то все-таки творится с машиной, Рост. Рычаги как живые, чуть ли не из пальцев вырываются.

– В сторону или на Боловск тянет? – он и сострил-то глупо.

– Ты не очень-то доверяй мне, сам понимаешь, из меня еще тот… объяснитель этих ваших тонкостей и нюансов. Но машину определенно толкает от Чужого. – Она помолчала. – И ведь идем по касательной, и все равно.

– Мимо Чужого? – Ростик подумал об этом, как об очередной странности.

Он и не такое видел, в Полдневье случалось разное, то пространство меняется, то расстояния невозможно замерить, то… некоторые штуки, вроде промежутка между лесами, всех пугают и отгоняют, хотя, как в итоге получилось, и правильно, что отгоняют. Теперь какая-то ерунда с Чужим городом, с такими мирными и вполне разумными Шир Гошодами. Надо бы как-нибудь об этом серьезно подумать или даже решить, что же это может значить…

– Стоп, Ладка, вниз, – почти заорал он, не заметив, как вздрогнул Докай, который сидел, согнувшись в три погибели, за второго пилота, впрочем, не прикасаясь к рычагам. – Идем к Ширам.

– Стопить, любезный командир и повелитель сердца моего, я не способна, стоп-крана на нашей лодочке, как известно, нет. А вот к Ширам я могу…

Дальше Ростик Ладу уже не слышал. Он лишь явственно разбирал стук собственного сердца. Оно даже показалось ему самым чувствительным органом в теле, чего раньше никогда, кажется, с ним не случалось.

Впрочем, перемахнули через город Широв они совсем немного. Лада развернулась, поправилась, а потом даже поднажала, хотя, учитывая, как работали рычаги ее машины, смотреть на ее попытки было странно. Как она и говорила, рукояти едва ли не вырывались из ее ладоней, словно намазанные вазелином.

Это внушение, думал Ростик, наблюдая за ней, определенно – очень мощное внушение. И я его, кажется, чувствовал, только объяснил по-глупому – мол, Ширы не хотят Докай… А сам-то наш гость, похоже, ничего не ощущает. Но это и правильно, с точки зрения внушения. Если ему слишком явственно показать неудовольствие от его пребывания на этом месте, он заинтересуется, начнет выяснять, что да почему?.. И кто знает, до чего додумается?

А я-то, лопух, думал Ростик дальше, не обратил внимания, не сумел среагировать… Эх, если бы не Лада, я бы и сейчас, как дурачок, купился… Хотя, все равно, еще оч-чень даже непонятно, что из этого выйдет.

Докай, прежде хранивший молчание, вдруг разговорился.

– Ты знаешь, люд-Рост, я решил сообщить тебе вот что. По моему скромному мнению, люди очень мало, недолго живут, поэтому не могут собрать достаточно знаний о мире. Для меня осталось загадкой, каким образом вы передаете эти знания в цепи поколений… Хотя путь – от учителя к ученикам и дальше, до нового талантливого ученика, который пусть немного и исказит исходное учение, но резко усилит его – разумеется, проверен практикой у многих рас и цивилизаций. В целом он срабатывает. У вас тоже срабатывает. Ваш университет, насколько я понял, тому подтверждение.

– Друг-Докай, я понимаю тебя. Ты стал говорить даже на едином в нашей манере, без тех странных формул, которые и осознать не всегда возможно. У аймихо так не получается, только у некоторых девушек, которые долго жили в человеческом сообществе.

– Да, друг-люд, словарные формулы, готовые клише, которыми мы пользуемся, проявляют смысл, но часто и затемняют многие его части. Все дело в объеме значений, который вкладывается в слова. Вот этого я тоже не понимаю, как вы, не умея практически читать друг друга, все же объсняетесь? Ведь если говорить с незнакомым человеком, у которого другой, неизвестный тебе опыт, и этот опыт не передается эмпатией, хотя бы в малой толике, даже знакомые слова становятся неизвестными.