Ожерелье голубки - Э Хайне

Ни один светский князь не имеет права приказать им.

Сами же они имеют представителей на всех уровнях власти, они действуют как дипломаты, финансисты и советники на самом высшем уровне. В Англии магистр тамплиеров получил место в парламенте. Он выступает как глава всех церковных орденов. При подписании Великой хартии вольностей он находился на стороне короля.

- Вы хорошо излагаете. Старец Горы возразил:

- Знание – сила. Никто не понял этого так ясно, как тамплиеры. Они располагают самой прогрессивной техникой Европы. В собственных гаванях и верфях они строят корабли, оснащенные магнитным компасом. Рассказывают, что они достигали самых дальних побережий на Западе, куда до них никто не ступал. Их географические карты и навигационные данные не имеют аналогов. В строительстве дорог и мостов, но прежде всего – соборов, они совершают чудеса

Всем этим знаниям они обязаны хорошим связям с Востоком. При счете они используют арабские числа, пользуются сведениями, полученными из Индии и Китая. Даже здесь они ближе к исламу, чем к собственной религии, которая принимает все незнакомые сведений за происки дьявола, в то время как Мухаммед учил: «Откройтесь всем знаниям, даже если они звучат из уст неверных и язычников».

Пока немецкие рыцари создавали государство своего ордена, которое простирается от Поммерании до Финского залива, тамплиеры возводят свою незримую империю в самом сердце Западной и Восточной Европы. И их самое действенное оружие – деньги.

Раньше войска состояли из вассалов и крепостных. Сейчас солдаты должны получать жалование. Даже крестовые походы – огромные предприятия, где все зависит от денежных вложений. Венеция и Генуя заставляли каждого крестоносца дорого платить за перевоз на кораблях. Строители в городах не работают больше за божью плату.

Мы живем в те времена, когда все постепенно сводится к деньгам. И нет другой силы, организованной так строго и столь привилегированной, которая хотя бы приблизительно располагала бы такими огромными деньгами, как орден тамплиеров. Все больше торговцев покупают и продают им товары, не пользуясь наличными деньгами. Они действуют через дома Ордена тамплиеров. Британец, который хочет вложить большую сумму на Кипре, больше не подвергает себя риску быть убитым разбойниками. Он просто вносит деньги в тамплиерстве Бирмингема и получает сумму у тамплиеров в Никосии на Кипре – в целости и сохранности, при помощи квитанции с печатью. Разумеется, за некую оплату.

Для перевозки грузов тамплиеры поддерживают самую лучшую, самую густую систему дорог на земле. На расстоянии дня пути выстроены орденские дома, где товары, люди и животные находятся под наилучшей защитой.

Конечно, и это имеет свою цену, но кто заплатит за такое, не испытывая удовольствия!

Ежедневно они богатеют, пока император и папа, оба столпа, на которых базируется империя, постоянно беднеют и увязают в долгах. За последний выбор императора курфюрстам заплатили миллионную сумму. Финансовую поддержку ему оказали тамплиеры.

Знаешь, что это означает? Они перетянули власть на себя. Они подцепили старый порядок на крючок, и никто, кажется, этого не заметил.

Зачем я тебе все это рассказываю?

Я хочу, чтобы ты уяснил для себя, насколько важна мне связь с тамплиерами. Вам принадлежит завтрашний день. Запомни: рассвет не приходит дважды к одному человеку.

Орландо ответил:

- Если тамплиеры так могущественны, как вы говорите, то не ли вы боитесь, что в конце концов они вас проглотят?

- Рим победил Грецию как воин, но она превосходила его своей культурой. И в конце римляне жили как греки. Они переняли их богов, архитектурный стиль и обычаи; римляне одевались как эллины и обучали детей греческому языку. Победитель подчинился побежденному. С тамплиерами произойдет то лее. Уже сейчас их превосходство перед остальной Европой базируется, прежде всего, на заимствованиях у нас. Они носят наши ткани, сдабривают свою пищу нашими пряностями, они считают арабскими числами, изучают нашу медицину, химию, астрономию, они подражают нам во всех областях человеческого знания. Каждый, кто будет подражать мне, начнет думать, как я. В конце концов, он подчинится мне.

* * *

Чем больше Орландо тонул в своем чувстве к Хизуран, тем реже разговаривал с ним Адриан. Вытеснила ли Хизуран брата из его сознания? Может, все дело в том, что Орландо все больше отождествляет себя с Адрианом?

- Для Хизуран мы одно и то же, – сказал голос Адриана.

-Ты думаешь, она не догадывается, что я твой близнец? – спросил Орландо. – Ты ведь не думаешь так серьезно?

- Даже если бы у нее и были сомнения, – ответил Адриан, – она бы прогнала их, как расправляется с сомнениями тот, кто жаждет поверить в Бога. Для всего найдется объяснение. Даже для нашего различия во многих вещах. Между моим и твоим появлением в Аламуте прошло много лун. Не все ли изменяет время? Та ли Хизуран, что была в прошлом году? Почему бы человеку, которого она любит, не находиться в развитии? Нет, поверь мне, для Хизуран мы одно лицо. Впрочем, уверен ли ты сам, что нас действительно двое? – рассмеялся Адриан.

- Был бы я здесь иначе?

-Ты здесь не потому, что мы различны, а потому что мы идентичны.

Порой Орландо мучил вопрос, действительно ли Адриан разговаривал с ним или же он вел разговоры с самим собой. Но какая разница? Не были ли его мысли мыслями брата? Не является ли молитва диалогом с самим собой? Кто разговаривает с нами – Бог или наша совесть?

- Человек живет на разных уровнях, – сказал Адриан. – Случается, он обитает в сфере сознания, которую мы, бодрствуя, принимаем за действительность. А почему? В действительности сон – нормальное состояние нашего существования. Мы – не бодрствующие создания, которые время от времени погружаются в приносящий отдохновение сон. Мы – часть дремлющей вегетативной первобытной природы и лишь на недолгие часы окунаемся в яркий свет сознания.

- Ты считаешь, что бодрствование – это исключительное состояние? Что сон – наша истинная природа?

- Верно. Дыхание, сердцебиение, пищеварение – все происходит без участия нашего бодрствующего разума. Волосы и ногти, да и весь человек растут независимо от нашей воли. Множество областей бытия не подчиняются нашим мыслям. Кто может вспомнить свое существование в утробе матери или в младенчестве? И все же именно в этом неосознанном состоянии нашего существования мы становимся тем, кем являемся.

Когда Орландо выходил из сумеречного состояния между дремотой и бодрствованием, в котором вел эти беседы, он точно знал, что это Адриан разговаривал с ним.