Паспорт человека мира. Путешествие сквозь 196 стран - Альберт Поделл

Только когда я застегнул ширинку, ко мне пришло осознание того, что я стоял не у гигантского писсуара, а у фонтана для омовений, в котором верующие мусульмане проводили омовение рук, лица и ног перед молитвой. К счастью для меня, никто не застал меня за этим богохульством. Мусульманский мир был взволнован на той неделе из-за американского проповедника, который угрожал сжечь Коран, так что я подумал, что Поделл, помочившийся в полуосвященный фонтан, мог вызвать большой скандал. А одного опыта линчевания в Дакке хватает на всю жизнь.

«На крыльях дракона» – таков слоган Королевских авиалиний Бутана, и полет на их самолете до Паро был действительно захватывающим, так как он проходил на расстоянии волоска от 5000-метровых скал и в самую последнюю секунду сделал поворот на 90 градусов, чтобы приземлиться на посадочную полосу в узкой долине на высоте 2200 метров.

Бутанцы верят, что их великолепный альпийский рай является истинной и единственной сохранившейся землей Шангри-Лой, и рьяно охраняют ее, регулируя посещения туристов, впуская их только на «тихие, но информативные» туры. Эта Страна Мирного Громового Дракона – древнее королевство, окруженное двумя сотнями снежных пиков самых высоких гор в Гималаях, идиллия густых лесов и вздымающихся гор, где серые обезьянки гульманы кувыркаются на обочинах дорог, пока стремительные пенящиеся реки, питающие отвесные водопады, увлажняют дивные долины, на которых расположились выбеленные фермерские дома, окруженные полями сочного зеленого салата, золотистого ячменя и красной гречки. И над всем этим великолепием стоят монастыри XVI века, похожие на замки, на которых развеваются на ветру флажки с молитвами на фоне безоблачного лазурного неба.

Это последнее гималайское королевство, следующее тантрическому буддизму, так как Тибет теперь является частью Китая, а Сикким и Ладакх слились с Индией.

Его население гомогенно и состоит из 800 тысяч человек, имеющих общую историю и веру в традиции тантрического буддизма, который обещает им мир, защиту и процветание. Здесь в избытке произрастают фрукты, много древесины и достаточно гидроэлектрической энергии, которую они поставляют Индии. Это страна, которая никогда не видела завоевателей, страна, настолько изолированная до недавних пор, что в нее проникли лишь немногие грехи и пустые ценности современной цивилизации. Ею управляет просвещенный монарх, придерживающийся конституции и старающийся сохранять мир, процветание и здоровье нации, – это место стало практически раем на земле.

Люди здесь были приветливы, добры и гостеприимны, как и в Бирме, но они были намного более счастливы и не раболепствовали, потому что являлись приверженцами более свободной формы буддизма, имели в двадцать раз более высокий доход на душу населения и жили не под гнетом диктатора, а при добропорядочном правителе.

Я повидал большую часть страны, проехав примерно 1200 километров по самым страшным горным дорогам, находившимся на высоте 3500 метров. Я погладил национальное животное Бутана, такина, странного зверя с головой козла, носом лося и телом коровы, которое напоминало мне о моих самых худших свиданиях вслепую. У молоденькой пастушки, которая установила лавку прямо на горном перевале, я купил главный местный продукт – высушенный сыр из молока яка, самую твердую и безвкусную субстанцию, известную человеку.

Я успешно совершил шестичасовой подъем на высоту 3000 метров к Такцанг-лакхангу, Гнезду Тигра – великолепному монастырю, построенному рядом с вершиной мощного водопада и невероятным образом врезанного в гранитную скалу на высоте почти километр над долиной Паро. Начало строительства монастыря (747 год н. э.) потребовало вмешательства богов, перенесших Падмасамбхаву – провидца и гуру, которого называли вторым Буддой, – на вершину на спине тигра, что позволило ему укротить местных демонов. Побежденные демоны превратились в защитников дхармы, и монастырь был построен в 1692 году около пещеры, в которой Падмасамбхава медитировал три года. С тех пор бутанцы жили долго и счастливо. (Я пообещал моим ноющим коленям, которые жили не так счастливо, что если я снова когда-нибудь решусь на такой подъем, то тоже обращусь к услугам яростного тигра.)

Неоспоримый апогей этого путешествия настал, когда мне удалось увидеть своего старого приятеля Стива, которого я, как и его тайские доктора, уже весной списал со счетов, после того как у него диагностировали четвертую стадию лимфомы. Но крепкое телосложение Стива, постоянная забота его любящей жены (которая провела целых 27 дней и ночей у его кровати в госпитале) и шесть процедур химиотерапии избавили его от рака и дали возможность вернуться в дом в Бангкоке за четыре дня до моего приезда и встретить меня на запоминающемся тайском ужине. Мы с удовольствием вспомнили о наших прошлых, но не забытых друзьях и приключениях.

Зная, как часто возвращается рак, в ту радостную ночь с возродившимся воодушевлением в душе я решил посетить оставшиеся 14 стран и завершить странствия, пока Стив, первым выведший меня на заморские дороги, все еще был с нами, чтобы отпраздновать мой успех.

Я отправился в Ханой на четыре дня, перед тем как вернуться домой.

Сложно представить, был бы Ханой иным, если бы США выиграли во Вьетнамской войне. Местные распивали «Пепси», закупались в магазинах под названиями «Dapper Dan», «Elle Fashion», «American Apparel», носили джинсы и одежду западного кроя, использовали латиницу и слушали по радио топ-40 лучших песен США. Они были преданными приверженцами свободного предпринимательства и капитализма. Где-то на своем пути Хо Ши Мин и генерал Во Нгуен Зяп превратились в Дональда Трампа и Билла Гейтса.

Я был в Южном Вьетнаме осенью 1965 года, когда США только собирались вступить в войну против сил Вьетконга, и, признаю, тогда я был за ввод наших войск. Мне понравились люди, которых я встретил на юге, и я наивно желал, чтобы они не были сломлены коммунистами с севера. Когда я слышал, как по ночам в отдалении бухают пушки на отшибе Сайгона, я даже думал вновь записаться в армию, вернуться к командованию своим взводом и победить вьетконговцев. Я не знал тогда и на протяжении еще многих лет, что наше правительство лгало нам, что люди всего Вьетнама предпочитали Хо Ши Мина, который вывел из страны французских колонизаторов и хотел создать единую современную страну. А США поддерживали у власти китайца-диктатора, который жаждал вернуться к феодальному обществу, несмотря на лицемерные речи о важности социальной справедливости.

После нескольких дней общения с жителями Ханоя, приятными, энергичными, трудолюбивыми капиталистами, я задумался, что же творилось у меня в голове в 1965 году и как же мы смогли начать эту бессмысленную войну…