Далекое и близкое, старое и новое - Евгений Балабин

Вся публика целый день на стадионе, где можно сесть и греет солнышко.

И чилийки и чилийцы черные, как жуки, женщины с ярко накрашенными губами. Все очень милы и очень приветливы.

28 июня. Регистрация, опросы, фото с номерами для карнет (документов), медицинский осмотр и прочее. На это ушел целый день.

В Чили у меня знакомых не было. Первый человек, который приехал ко мне познакомиться, был кубанский казак сотник инженер Иосиф Николаевич Шевяков201 , живущий в Чили с 1930 года. Он женат на чилийке, у него две дочери и сын. Шевяков имеет в Сантьяго аптекарский магазин, два дома и дом в Кинтеро на берегу океана. Иосиф Николаевич предложил мне сейчас же поехать к нему, но нам уходить со стадиона было запрещено. Потом пришел еще один кубанский казак, Андрей Васильевич Елчищев202 , совсем не богатый человек, но принес для неимущих два костюма, которые с благодарностью были приняты нуждающимися.

Группа кубанских казаков ездила по республике с джигитовкой. Андрей Васильевич разбился, лежал в госпитале и отстал от группы. Потом эта группа джигитовала в Аргентине и Бразилии и в Бразилии разошлась.

У Лизутки корь – отвезли в больницу и Вере Осиповне не позволили с ней остаться.

Познакомился я с инспектором конных заводов в Чили князем Оболенским203 и его супругой. Много говорили с ним я и В.Г. Буряковский204 и узнали, что устроиться по коннозаводству очень трудно. Улучшений чилийцы не хотят, за лошадьми смотрят кое-как и ничего в них не понимают. Люди ленивые, пьянствуют, по понедельникам на работу не являются. Картина безотрадная.

4 июля. Воскресенье, чудный солнечный день. В 12 часов на стадионе литургия. Служил отец Илиадор205 в сослужении отца Владимира Ульянцева206 и отца Николая Кашникова.

5 июля. Отец Илиадор сообщил мне, что он устраивает меня на мясной завод. Мне предлагают комнату, стол и карманные деньги по 15 пезо в день, работа небольшая. Но из этого ничего не вышло.

6 июля Константин Евгеньевич Куракин207 пригласил меня, Г.Н. Юрлова, Катю и Колю на завтра обедать и после обеда угостил меня ванной. Е.И Федорова пригласила на завтра ужинать.

7 июля Катя уехала в Винья-дель-Мар на службу к детям на 1000 пезо в месяц, отдельная комната, стол. Говорить только по-немецки и по-английски.

11 июля в 4 часа дня в кафе на Аламеде старая эмиграция приветствовала вновь прибывших – чай, бутерброды и прочее. Александра Семеновна Жаркова208 , как старейшая в Чили, читала приветствие. Коля читал свое стихотворение. Мадам Суше209 пела под аккомпанемент рояля.

13 июля выпал снег. 28 лет его здесь не было. Жители были в восторге – играли в снежки. В каждом доме и даже на крышах такси стояли снежные бабы – все было завалено снегом. Но снег держался недолго, его сменил дождь и лил, не переставая, неделю. Несмотря на ненастье и холод, в садиках пышно цветут розы, ромашки и другие цветы. По стенкам заборов буйно цветет герань выше роста человека. Много зеленых деревьев, прекрасные пальмы. Европейские же деревья, как им и положено, зимуют без листьев. Страшно холодно, сыро, и я, кажется, в Австрии в 30 градусов не мерз так, как здесь.

Климат в Чили лучше, чем в других государствах Южной Америки. Во время самой сильной жары в тени прохладно, а ночи, вечера и утра замечательные. В соседней Аргентине всю ночь парит, и люди изнывают и обливаются потом.

Местные жители здесь приветливы и хорошо к нам относятся.

Приехал Алексей Львович де Витт210 , оформил все в канцелярии и перевез меня жить к себе.

17 июля от дождей улицы обратились в реки, на панелях озера, переход через улицу по щиколотку в воде.

18 июля на литургии и панихиде по Государю Императору и Его Августейшей семье я стоял с мокрыми ногами.

20 июля с утра греет солнце. Ужинал у Андрея Константиновича Федорова – брата председателя. Были В.К. Федоров с супругой, Георгий Николаевич и Коля. Ужин очень обильный и очень вкусный.

Алексей Львович де Витт говорил о своем пушествии из Буэнос-Айреса в Сантьяго. Сначала 1200 километров равнина, покрытая пасущимися стадами скота и табунами лошадей. Через Кордильеры – особый узкококолейный поезд с зубчатыми колесами, поднимающийся по крутизне, а в Чили опять обыкновенный поезд до Сантьяго.

У А.Л. де Витт я прожил две недели, и 2 августа меня пригласила жить к себе Александра Семеновна Жаркова, так как к де Витту приезжали родственники.

У Александры Семеновны собственный дом, и живет она в Чили уже больше 20 лет. У нее две прелестные дочери, Галина и Ксения. В отдельном флигеле у нее жил полковник Улагай Кучук Каспалетович211 с супругой, сыном и дочерью.

Рядом с домом Александры Семеновны – дом инженера Сергея Януаровича Вешнякова212 , живет он со своей матерью Антониной Тимофеевной, бывшей фрейлиной Государыни Императрицы, вдовой генерала, основателя нашего Союза русских в Чили. У них в доме квартирует доктор Виктор Васильевич Сальков213 с супругой Натальей Дмитриевной, дочерью Ларочкой с мужем Эрнестом.

Доктор Сальков из Новочеркасска, и у нас с ним нашлось много общих знакомых.

У Александры Семеновны я прожил два месяца как на лучшем курорте. Но грыжа моя все больше и больше давала о себе знать. Один раз – писáл в своей комнате, Александра Семеновна работала в мастерской через две комнаты от меня, в кухне Ксеночка шалила и смеялась с Саррой. У меня начался сильный приступ грыжи. От страшной боли я не мог уже сидеть. Лег и чувствую, что умираю. Не в состоянии встать, я начал стучать в стоявшую у кровати тумбочку. Стук услышала Александра Семеновна и подошла к двери. «Вы стучите?» – «Войдите. Простите – не могу встать. Я умираю. Напишите дочерям, адрес на столе». – «Сарра, Сарра, беги за доктором, генерал умирает». Через несколько минут прибежал доктор Сальков, осмотрел и говорит: «У вас защемление грыжи, надо немедленно в госпиталь, но по дороге вы, без сомнения, умрете. Попробую сам вправить грыжу». Через пять минут боли прекратились – я был здоров.

28 сентября меня назначили заведовать Домом Союза русских в Чили на Ранкагуа. Буфетом ведал Дамский комитет под председательством Нины Константиновны Глазуновой214 , сестры нашего председателя, а книги и вся отчетность лежали на мне.

В Союзе у меня второй раз было защемление грыжи. Я промучился ночь, а утром приехал доктор Сальков и второй раз спас меня от смерти. Он потребовал, чтобы я опять переехал к Александре Семеновне, рядом с ним. Александра Семеновна начала хлопотать о помещении меня в госпиталь на операцию, и вскоре меня приняли в университетскую клинику.

В госпитале мне сделали операцию, и я пролежал там неделю без движения. Меня ежедневно навещала Александра Семеновна. Потом я неделю лежал у Александры Семеновны.