Югославия в войне - Олег Валецкий

У хорватов же вооруженные силы, сыграв большую роль в 1991-92 годах, но опять-таки при содействии определенных сил на сербской стороне, ушли потом на второй план перед хорватской явной, но в первую очередь, тайной дипломатией. Они по сути лишь заканчивали работу хорватских политиков, чертивших еще в 1992 году совместно с югославскими политиками новые границы делений сербских и хорватских интересов, хотя хорватские политики были куда более последовательны и энергичны в защите национальных интересов, нежели югославские – сербских. Хорватские политики к тому же, в отличие от югославских, куда больше внимания уделяли состоянию военного дела.Сравнивая общее состояние средней подготовленности хорватской и югославской армии на 1994-95 годы, сравнение было в пользу первой, а преимущество последней в техники, как и в подготовке родов и видов технического характера, в первую очередь, авиации, ПВО, радиотехнических войск не могло возместить слабость югославской пехоты, в своей большой части пополняемой срочнослужащими, не могшими в силу одногодовой военной службы сохранить фронтовой опыт из 1991-92 годов.Хорватские войска до 1995 года постоянно участвовали в боевых действиях как против сербов, так ипротив мусульман, и тот накал борьбы ,что был получен в Боснии и Герцеговине хорошо им послужил в 1995 году. На сербской же стороне только вооруженные силы Республики Сербской имели с 1993 по 1995 годы постоянную боевую практику тогда как уже вооруженные силы РСК, о чем пойдет речь дальше, немалую часть-этого времени провели в «миротворческом» бездействии, а в еще большей мере это относилось и к вооруженным силам Югославии, в которых боевую практику весьма к тому же нечастую со второй половины 1992 года имели почти исключительно «специальные» силы армии и МВД, составлявшие, естественно, небольшой процент от общего количества личного состава вооруженных сил.

Мусульманские вооруженные силы. Движение муджахеддинов

Мусульманские вооруженные силы создавались в наитяжелейшей политической обстановке для всего мусульманского народа, и поэтому их военно-политический верх прилагал относительно большие усилия в военной области, пусть в целом недостаточные, а очень часто и просто ошибочные. Мусульманская сторона располагала наименее прочной основой для создания своих вооруженных сил и поэтому куда большее внимание, нежели другие стороны, уделяло своему личному составу в отношении обучения, идейно-политической обработки, дисциплины и организации, хотя, конечно, СДА (правящая партия Алии Изетбеговича) не являлась действительно фундаменталистским движением, и в этом плане нередко ограничивалась одной демагогией. Организация здесь упомянута не зря, ибо именно она обеспечивает выдвижение командного кадра, и чем качественнее проводится выдвижение, тем лучше усваивается в войсках военное дело, и соответственно совершенствуется тактика боевых действий, что, в свою очередь, открывает простор для все более успешного оперативного искусства. Конечно, мусульманские вооруженные силы с конца войны так и не избавились от всех характерных для югославской войны болезней, но все же стоит подробнее остановиться на том, как они создавались и действовали, ибо довольно интересно уже само их строительство. Вначале мусульманские вооруженные силы действовали очень плохо. Созданная в начале войны «Патриотска лига» была по сути ополчением, и то не слишком хорошим, а упорное сопротивление оказывала, как правило, лишь в лице своих «специальных» (ударных) отрядов, да и то в основном, когда случались появления медлительности, малодушия и глупости со стороны сербских сил. Большая часть мусульманских бойцов, при хоть относительном соблюдении правил военного искусства сербским командованием и при более–менее приемлемом состоянии боевого духа сербских войск, обладавших полным превосходством в вооружении, в случае сербского наступления довольно быстро бежала, и мусульманскую сторону от поражения спасала скорее сербская политика, чем собственные военные заслуги. В конечном итоге, даже в конце войны, когда сербские войска, пусть так же в лице своих ударных отрядов, начинали воевать должным образом, большая часть мусульманской пехоты вела себя сходным образом, как и в 1992 году.

Большие ошибки в сербском военном деле были главной причиной успехов мусульманских вооруженных сил в начале войны. Вряд ли можно назвать достижением военной мысли практику посылки плохо вооруженной мусульманской пехоты в лобовые атаки, при том, что иные ее бойцы шли вообще без стрелкового оружия на сербские позиции в начале войны. К тому же и само мусульманское руководство военное строительство часто использовало в целях личного обогащения, как с одной стороны разворовывая иностранную помощь, так и с другой стороны продавая оружие за пару тысяч немецких марок по стволу своим же людям. Мусульманское командование недостаток в оружии и боеприпасах пыталось возместить идейно-религиозной обработкой, а то и использованием наркотиков, но в неподготовленных атаках это часто лишь увеличивало потери. Местные мусульмане испытали на себе большое западное влияние как через поездки на Запад, где многие из них устраивались на работу (где соответственно привыкали к западному стандарту благосостояния), так и под влиянием югославской культуры. Понятно, что они с пуштунами Афганистана сравниваться не могли, и фанатизм на словах (крики «Аллах акбар») в местных условиях отнюдь не часто сопровождался фанатизмом на деле, да и этот фанатизм – дело не однозначное в современном мире. Одно дело – фанатизм опытных и способных бойцов, и другое дело – фанатизм необученных ополченцев, которых в исламском мире традиционно всю историю европейские армии громили с большим успехом, вопреки их большому численному превосходству. В местной среде ислам до войны не был особо силен. Попытки же возместить этот идеологический пробел искусственным босанским патриотизмом были не особо успешны. И неудивительно, что общее качество мусульманских вооруженных сил было вначале весьма низкое. Успехи в войне, конечно, у них были, и я уже упоминал некоторые примеры, но главная заслуга принадлежала их ударным отрядам. Большой ошибкой мусульманского командования было то, что эти отряды им с самого начала не были поставлены в самый центр военной организации. Не обошли стороной мусульманские вооруженные силы и обычные в этой войне столкновения старых офицерских кадров ЮНА с новыми военными вождями. Тут многое было неоднозначно, ибо офицерские кадры ЮНА, как например, генералы Расим Делич, Атиф Дудакович, Вахид Каравелич обладали достаточно высокой подготовкой, полученной в ЮНА, бывшей все-таки одной из наиболее развитых армий Восточной Европы. В специальных силах старой ЮНА было много мусульман, как офицеров, так и солдат, хотя надо заметить, что далеко не все они перешли на сторону Изетбеговича. В то же время, характер войны требовал более самостоятельных и идейно убежденных кадров, вот тут-то появлялись новые военные вожди не только волей политиков наверху, но и из-за требований внизу.

Большой проблемой мусульманской стороны была непоследовательность их идеологии. С одной стороны ее пропагандой применялись термины антифашизма и демократии, а с другой стороны в обществе рос шовинистический психоз и возрождались традиции исламского фундаментализма. Естественно, вышеупомянутый психоз, направленный властью СДА еще до начала войны против сербов – сторонников сербского националистического движения, оказался сильнее последнего. В самой войне под его влиянием менялось отношение ко всем сербам, так что даже «Алиин серб» генерал Йован Дивяк, лично командовавший нападениями «Патриотской лиги» на ЮНА и местных сербов, в конце концов был задвинут на вторые роли командованием. С началом же хорвато-мусульманской войны тяжело пришлось, особенно в армии, уже почти всем немусульманам, и вскоре в армии на высших должностях остались практически одни мусульмане. В конечном итоге, религия оказалась сильнее политических идеологий, тем более, что ислам имеет особенность «радикализироваться» в ходе войны, а в данном случае этот радикализм с самого начала войны был намеренно насаждаем в местном обществе экстремистским крылом в религиозно-политическом руководстве местных мусульман, прежде всего Алией Изетбеговичем, Хасаном Ченгичем, Омером Бехменом, пользовавшихся поддержкой определенных сил в исламском мире в том числе в религиозно-государственной верхушке Ирана. Нельзя с нынешним исламом уравнивать положение слабеющих христианских церквей, разделенных не только религиозными расколами, но и государственными интересами своих космополитических верхушек. Изначально ислам в большей мере пользуется военно-политическими средствами для достижения своих целей. В строительстве местных вооруженных мусульманских сил с самого начала большую роль играл исламский мир, в первую очередь Иран. Перед войной в 1991 году Иран посетил Алия Изетбегович, откуда режиму последнего с самого начала войны была оказана большая военная помощь не только вооружением, снаряжением и боеприпасами, но и определенным количеством личного состава, главным образом из корпуса Стражей Исламской Революции, бывшими не только советниками и инструкторами в некоторых частях, но и иногда принимавших прямое участие в боевых действиях. Нельзя, конечно, чрезмерно преувеличивать иранское влияние, но тем не менее, остается фактом, что и после войны в мусульманском военно-политическом верхе с американским влиянием могло сравниться только иранское. В этом не было ничего удивительного, ибо здесь действовало государство, имеющее изначальное преимущество над любым общественно-политическим движением, и то что определенное, пусть и небольшое число будущих бойцов мусульманских армий и полиции, прежде всего их специальных» сил, прошло обучение в Иране не могло не вызвать рост народных симпатий к последнему, и следовательно, к росту влияния идей, проводимых его государственной политикой, подкрепляемой финансово и дипломатически. В конечном итоге, помощь как в вооружении, так и в подготовке мусульманских вооруженных сил других исламских государств, даже казалось бы, прозападной Турции, не могла не повлиять на их дух, ибо уже сам факт того, что главная поддержка шла, все-таки, от исламских народов не могло не обеспечить рост силы ислама в войсках. Возможно это громко звучит, ибо на деле армия Боснии и Герцеговины следовала скорее турецкой модели, чем иранской, но уже то, что местные мусульмане еще недавно немногим отличавшиеся от сербов и хорватов, стали употреблять термины и методы «джихада», в сущности огромный шаг к исламскому государству.