Если ты индиго - Татьяна Турве

Как ни странно, Богдан к ней подходить не спешил, держался рядом с Галькой и Андреем. (По старой привычке, надо понимать?..) Всего лишь раз Янке почудилось, что он незаметно ее рассматривает со стороны, будто мелкую лабораторную зверюшку за стеклом. Или выбирает между ней и Юлькой, что тоже очень может быть. Сюжет-то из известных, хрестоматийных: трое девчонок, двое парней… А у Юльки красивые, серые с голубой поволокой глаза и озорные ямочки на щеках — при одном взгляде на них уже хочется улыбаться… Да и по росту она ему больше подходит, высокая и спортивная (не то, что всякие там "метры в кепке"!). Одеревенев от смущения, Яна плелась рядом с подругой, убеждая себя, что вот сейчас они доберутся до остановки троллейбуса-"восьмерки" — и она потихоньку даст деру домой, никто и глазом не успеет моргнуть! А когда моргнут, то будет поздно: как поют "Татушки", "нас не догонят!.."

Но до остановки не дошли, свернули в переулок сразу за лицеем. Как обнаружилось, мальчики на машине — в полусотне метров от корпуса красовался тот самый "папин" снежно-белый "Мерс". Тут уже и Янка впечатлилась и на минуту забыла обо всех своих коварных планах улизнуть домой. (Хоть никогда всякими автО особенно не интересовалась, пускай даже такими навороченными. Стоит ей услышать слово "мотор" или "аккумулятор", как интерес к разговору глохнет в ту же секунду. Вот были бы они живыми — тогда другое дело… А так — куча железа, эка невидаль!) В моделях она, впрочем, немного разбирается — ну, в этом деле особого ума не требуется! — но всё равно по сохранившейся с детства привычке упрямо различает машины по цвету. Какой-нибудь старенький "Москвич" — зато оригинальной расцветки — преспокойно может назвать самым красивым среди дорогущих иномарок.

Но этот "Мерседес" был действительно хорош, Янка не утерпела и украдкой погладила его блестящий упругий бок. Показалось, что машина в ответ сдержанно вздохнула, словно изящный сильный зверь — вот- вот не выдержит и рванет на бешеной скорости с места!..

Пока пререкались, кто сядет на почетном переднем сидении, выяснилось, что неразлучная троица заранее договорилась ехать в пиццерию. Никто не удосужился спросить Яну или Юльку, хотят они туда или нет, хотя бы из элементарной вежливости! Невероятно, но факт: она, Яна, не хочет в пиццерию! Тем более, не в первую попавшуюся, а в любимую на улице Энгельса. Самый натуральный столбняк напал: никак не может выбросить из головы Галькины туманные (как всегда, прямым текстом) намеки, что владельцы "ее" пиццерии — родители Богдана. Как будто бы его мама там всем и заправляет.

"Вот в том-то и загвоздка — это уже не просто моя пиццерия… И никогда больше не будет… просто моей пиццерией. Всё-таки меньше будешь знать — крепче будешь спать!" — философски заключила Янка и опять ужасно захотелось поскорее слинять из этой неприятной ситуации, аж пятки зачесались. Добраться бы до дома, залезть по самые уши под байковое одеяло с гавайскими мотивами и пить из пузатой бабушкиной чашки зеленый чай с жасмином. А Галька пускай себе цветет и пахнет — никто ведь ей не запретит! — но морочить Яне голову не надо. Было видно невооруженным глазом, что подругу эта "стрелка" с двумя красавцами-ухажерами устраивает в самый раз: вон как довольно жмурится и хохочет после каждого слова! И придерживает сразу обоих за локти, как свою кровную собственность. Добро, значит, охраняет. Наполеонша, что с нее возьмешь…

Как раз на этой последней, самой заунывной мысли Богдан будто бы случайно обернулся к Янке и ободряюще улыбнулся. Ободряюще и даже ласково — а может, просто так почудилось… Она на всякий случай незаметно оглянулась по сторонам: а вдруг это предназначалось Юльке?.. Но Юлия уже расположилась со всеми удобствами на заднем сидении "Мерса" (переднее оккупировал Андрэ под предлогом "вас много, я один") и возбужденно что-то Гальке рассказывала, жестикулируя похлестче итальянцев. Одна Яна топталась в нерешительности у этого сверкающего чуда и задерживала всех остальных, жаждущих пиццы. Пускай даже она зла на Сергея до невозможности, но всё равно некрасиво получается: встречается вроде как с одним, а на гулянку едет с другим… Купили на "Мерс". Она поспешно принялась себя успокаивать: "Так я же не с ним еду, не с Богданом, а с компанией! Это другое дело, алиби…"

— Ну, чего ты стала? Давай залезай, тут всем места хватит! — нетерпеливо подогнала из машины Галя и подвинулась на целый сантиметр. Отбросив в сторону все сомнения, Янка нырнула в прохладное кожаное нутро машины: обивка сидений была тоже белой и на ощупь бархатистой, словно шерстка у ухоженного домашнего зверя.

— Круто, однако, — одобрила Юлька.

— Хорошо устроились? Удобно? — выкручивая назад до упора шею, поинтересовался Богдан, как любой уважающий себя радушный хозяин.

— Я же говорил — модели! — ответил за них всех Андрей, нахально развалившись впереди. Явно намекал на недавнее девчачье увлечение дефиле, его в конце лета организовала Ира, их инструктор по аэробике. Конечно, всё это не профессионально, любительская лавочка, и уж тем более не официально. Вот потому девчата туда и ходят, ни одной субботы не пропускают — даже кнопка Зая, ростом в метр пятьдесят пять, и чуть полненькая Галя с ее пышными формами. (В какой-то соционической книжке Янка вычитала, что типичный Наполеон никогда не бывает слишком худым, просто такая закономерность.)

Но Галька не могла оставить безнаказанным Андрюшин наглый выпад в ее адрес и привстала на заднем сидении, бесцеремонно растолкав подруг — похоже, примеривалась дать Андрею подзатыльник. А то и всерьез вцепиться в эти золотисто-русые скандинавские волосы в стиле Лео ДиКаприо (всё-таки у некоторых мужчин полностью атрофировано чувство опасности!). Словом, заварилась каша, как всегда с этими гражданами, от их энергичной возни Янка немного оттаяла и повеселела.

Да только рано расслабилась: улучив минуту затишья посреди Юлькиного трещания, Галина во всеуслышание объявила своим самым вредным голосом:

— Янка сказала, что это у нее последняя жизнь!

— О-ба-на! — поразилась Юля и покосилась на Яну с уважением. Богдан никак не отреагировал, только сдержанно улыбнулся (Янке в зеркальце было превосходно видно). Зато Андрюша вцепился бульдожьей хваткой, с неподдельным восхищением развернулся к девчатам:

— Последняя жизнь, значит! А потом куда? — и недвусмысленно ткнул пальцем в металлический потолок "Мерса".

— Кто тебя за язык тянул! — в сердцах проворчала Янка Галине, костеря себя за болтливость. (И ляпнула же просто так, на автомате, — попробуй теперь докажи, что ты не верблюд!) Но Галина батьковна умело сделала вид, что ее это никаким боком не касается.