Александр Дейнека - Пётр Германович Черёмушкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К числу «великих строек коммунизма» можно отнести и строительство высотных домов в Москве. Их создание должно было восприниматься как очередная веха, как еще один практический шаг на пути к коммунизму. Дейнека получил заказ на оформление одного из залов, а точнее, фойе нового высотного здания Московского университета, где создал портреты знаменитых ученых в технике флорентийской мозаики. В 1951 году он получил из МГУ список шестидесяти ученых, портреты которых должны быть установлены в фойе актового зала. «Портреты в одинаковых кругах фона создают фриз по пятнадцати на каждой из протяженных стен фойе — всего шестьдесят портретов», — писал Дейнека в книге «Из моей рабочей практики». Портреты изготавливались в производственных мастерских МИПИДИ. Первым из шестидесяти был портрет Михаила Ломоносова, выполненный студентами пятого курса института Дмитрием Мерпертом и Яковом Скрипковым по эскизу Дейнеки.
8 мая 1951 года из администрации МГУ передали следующие десять фотографий для изготовления эскизов мозаичных панно; 11 мая они были отправлены Московскому институту прикладного и декоративного искусства. Дейнека позже писал: «Был утвержден следующий проект. Надо было каждое изображение головы врисовать в круг. Голова рисуется профилем слева направо… Нас встретили трудности при решении различных индивидуальных особенностей портретируемых, и трудности немаленькие, хотя в творческом процессе весьма увлекательные… мы с Л. Рудневым встали перед вопросом — как быть с бородой Леонардо да Винчи? Или с роскошным париком Лейбница? Размеры кругов, куда вписывались профили, одинаковы. Наше желание устремлялось к тому, чтобы и портреты были одинаковые. Но борода выходила за пределы круга, нарушала желательную композиционную стройность. Руднев даже предложил подстричь Леонардо. В результате поисков все же была найдена для всех портретов одинаковая величина. Благодаря введению плечевого пояса, куда удачно укладывалась борода, куда врисовывались намеки на одежду, придающие исторический характер портрету. В конце концов, труд себя оправдал… <…>
Была и другая, не меньшая трудность, из которой пришлось как-то выходить. Легко было компоновать голову Ломоносова нарисовав (его) по бюсту Шубина, я… <…> надел на его голову короткий парик, что придало строгость и большую четкость его несколько мягким чертам лица. Но Академия наук могла предоставить нам для работы над профилем Авиценны одну слабую средневековую гравюру, да и то в фас. Не так легко с такой гравюры сделать убедительный профиль. Фасовые эталоны особенно часто приходилось переводить в профильные изображения. Но что особенно меня удручало, это плохие фотографии почти всех наших современников — ученых. Плохие отпечатки, случайные повороты — все это трудно поддавалось творческой работе монументалиста. И, несмотря на всё это, работа была для меня одной из самых серьезных и самых увлекательных»[202].
С появлением утвержденных эскизов, очевидно, в начале лета 1951 года, началась работа над самими мозаиками. «Портреты выполнялись способом флорентийской мозаики, — писал Дейнека, — из пиленой мраморной фанеры как инкрустации… <…> баландинским мрамором различных оттенков от серых до предельно белых… белыми силуэтами на благородном красном тоне мрамора — шароши»[203]. 4 июля 1951 года в мастерских МИПИДИ состоялось производственное совещание, в протоколе которого отмечалось: «В настоящее время набором портретов занимается 30 чел. Одновременно набирается 15 портретов. Производство плохо обеспечено материалом (мраморной фанерой) в колич. отношении. Нет достаточного количества станков и всё это тормозит работу…» Совещание предлагало директору производственных мастерских т. Кругеру устранить недостатки, мешающие процессу. «Студентам — практикантам и мастерам сообщены планы и задачи работ по набору портретов из мраморов».
Утвержденные комиссией МГУ изображения ученых из списка продолжали поступать в МИПИДИ до конца лета (26 июля, 4 августа), так что срок сдачи всех эскизных работ (1 июля 1951 года) соблюсти не удалось. В ноябре мозаики продолжали набирать. Дейнека получил с завода камнеобработки СДС телефонограмму, где говорилось об отсутствии трафаретов для портретов и надписей.
В сентябре 1952 года Совет министров СССР подготовил проект постановления «Об установлении на территории и в зданиях Московского государственного университета скульптур и мозаичных портретов выдающихся деятелей науки и культуры», который позже был подписан главой правительства И. В. Сталиным. В приложении 4 приведен список: «Имена крупнейших мировых ученых, скульптуры и мозаичные портреты которых устанавливаются в фойе актового зала главного здания Московского государственного университета». В разделе мозаик перечислены в хронологическом порядке: «Эвклид, Архимед, Цзу Чун-чжи, Авиценна, Улугбек, Леонардо да Винчи, Коперник, Ли Ши-чжен, Кеплер, Галилей, Декарт, Лейбниц, Ньютон, Эйлер, Ломоносов, Ползунов, Лагранж, Лаплас, Ламарк, Дальтон, Берцелиус, Гаусс, Лобачевский, Фарадей, Дарвин, Зинин, Максвелл, Бутлеров, Пастер, Чебышев, В. Ковалевский, Пржевальский, Миклухо-Маклай, С. Ковалевская, Столетов, Яблочков, П. Костычев, Герц, А. Ковалевский, Сеченов, Больцман, Докучаев, Попов, Воейков, П. Лебедев, Тимирязев, Федоров, Рентген, А. Павлов, Циолковский, Карпинский, Склодовская-Кюри, Резерфорд, С. Лебедев, Вильямс, Губкин, Курнаков, Вернадский, Крылов, Ланжевен».
Этот позже заверенный Сталиным список был составлен уже «по факту» — возможно, непосредственно перед установкой мозаик на стенах фойе. По сравнению с первоначальным, из него исчезли имена десяти ученых (в их числе Жуковский, Менделеев, Мичурин, Кювье, Бойль). Появились (в том числе в условиях наступившей «великой дружбы» с Китаем) Цзу Чун-чжи, Ли Ши-чжен, Леонардо да Винчи, Ползунов, Циолковский, Губкин и еще девять фамилий. Имена основоположников марксизма-ленинизма не упоминаются: в осуществленном варианте вместо их изображений на торцевых стенах помещены текстовые цитаты. Установка мозаик не принесла Дейнеке творческого удовлетворения, хотя, если рассмотреть эти флорентийские мозаики вблизи и даже на крупной репродукции, в них нетрудно узнать стиль художника, а набор крупными модулями необыкновенно красив и удачен. Вероятно, здесь с мозаиками Дейнеки случилось примерно то же самое, что и на станции метро «Маяковская»: за счет невыгодного ракурса, с которого зритель может рассмотреть мозаичные портреты, утрачивается их красота и привлекательность, они просто теряются, не видны. «Досадно, что залы фойе узки, а портреты подняты высоко — их никто не видит под нормальным углом зрения…» — писал он в книге «Из моей рабочей практики».
Для фойе актового зала МГУ Дейнека работал не только над портретами-силуэтами великих ученых. В отчете кафедры монументальной живописи за 1951/52 учебный год в разделе «Научно-исследовательская работа» указано: «Академик Дейнека А. А. работает над учебником по мозаике. Срок — 1951 год. Над портретами в мозаике для Университета, над витражами для Университета». Очевидно, с работой над витражами, о которых упоминается
