Сибирь. Монголия. Китай. Тибет. Путешествия длиною в жизнь - Александра Потанина

В одежде верхнеудинские буряты также крепко держатся своего; все они носят халаты монгольского фасона, монгольские сапоги, которые шьют дома их женщины, и островерхие, также домашней работы, шапки, непременно украшенные пунцовой шелковой кистью на верхушке; в настоящее время все буряты под халатом, кроме штанов, носят дабовую[117] или ситцевую рубаху. Замечательно, что, несмотря на тесное соседство с русскими, буряты для своих нарядных халатов предпочитают китайские материи и украшения. Впрочем, молодое поколение в настоящее время предпочитает носить русские сапоги. Сверх этого монгольского костюма, в дурную погоду здешние буряты непременно надевают на себя русскую шинель, непременно с краганом [меховым воротником]. Называют они ее соба, и очень вероятно, что это слово есть испорченное русское «шуба». Сначала, при встрече с бурятом в шинели, я подумала, что это случайность, но потом убедилась, что у каждого мало-мальски достаточного бурята есть соба из грубого русского сукна.

Женщины еще менее заимствовали у русских; русского у них только ситец на рубахе. Халат их не похож на халхасский. У буряток он не цельный и состоит из короткой кофты и неширокой, пришитой к кофте, юбки. На голове непременно должна быть надета шапка, одинаковая с мужской, также с бархатным околышем и пунцовой кистью, и часто с серебряным острием поверх кисти. Девушки одеваются таким же образом, только волосы у них заплетены в несколько кос, а у женщин – в две косы; сверх того, женщины за ушами втыкают в волосы две палочки, обшитые материей, которые торчат от ушей горизонтально. К этим палочкам, совершенно лишним, на наш взгляд, по праздникам подвешивают целые ряды цепочек и серебряных подвесок, протянутых с одной палочки до другой и развешанных по груди.

По праздникам женщины под шапку надевают также бархатную повязку, украшенную кораллами и бусами. В ушах носят серебряные серьги, на шее – медальоны с изображениями богов или с молитвами. Женщина также непременно должна сверх халата носить черную, короткую до талии, безрукавку. На многих поверх всего можно видеть еще пунцовую перевязь через плечо, – это вещь священная и означает, что женщина произнесла духовный обет. Такая женщина не станет есть павшей скотины и, если не ошибаюсь, должна произносить утром и вечером известную молитву. По праздникам буряты одеваются очень нарядно, у каждого и каждой почти есть яркий шелковый халат, есть серебряные украшения, но дома одеваются неряшливо, носят вещь до последней крайности, и так как халаты никогда не моются, то они покрываются всевозможными пятнами и лоснятся от грязи. Даже ситцевые рубахи буряты моют редко, и достаточные люди одеваются и держатся грязно.

Но праздников у бурят мало, – в лето, может быть, случится два-три съезда: один – в ближайшем монастыре в годовой праздник, другой – на ближайшем местном обоне, где-нибудь в окрестных горах, и, может быть, еще какой-нибудь случайный праздник вроде свадьбы у соседей; на летних съезжих праздниках в монастырях и обонах устраиваются старинные увеселения, конские бега, борьба силачей; зимой празднуют один только Цаган-сар, т. е. праздник Нового года, начало весны. Этот день празднуют более домашним образом: в каждой семье стряпают, ждут гостей. Все жители одного улуса стараются побывать друг у друга, поздравить с новым годом, при этом молодежь обменивается гостинцами. Эти визиты служат также предлогом катанья; в этот праздник – он продолжается три дня – все стараются щеголять лошадями, сбруей, санями. «На дровнях в праздник не поедешь», – говорят буряты. Вечером устраиваются вечерки с играми и пением. Подобные же вечерки устраиваются также у сговоренных невест или даже просто в тех домах, где много молодежи, – устраиваются они осенью после окончания работ, а также и зимой; осень буряты считают самым веселым временем года.

Досуга у бурят как будто больше, чем у русских. Запашки их в описываемой мной местности не особенно велики: главный предмет хозяйства – сено, а под него землю не приходится ни пахать, ни боронить. Весь труд сводится к поливке, т. е. к пропусканию воды в канавы; каждому домохозяину придется сделать это раза три-четыре в лето; затем – городьба лугов, во избежание потрав. Но и канавы и городьба уже сделаны и только требуют ремонта, вот почему в продолжение лета, до поры сенокоса и жнитва, бурят имеет довольно много досуга, точно так же и зимой он раньше кончает молотьбу. Женщины участвуют почти во всех мужских работах; кроме того, они ходят за скотом. Но у бурятской женщины нет ни огорода, ни мытья посуды, ни мытья белья, ни бани, т. е. всех тех мелочных занятий, которые поглощают время русской крестьянской бабы; буряты даже посуду для молока не имеют обычая мыть горячей водой; так как скопы молока сквашиваются, то в мытье посуды и не видят надобности. Но это отсутствие усиленного труда, сравнительный досуг, мало отражается на их благосостоянии. Бурятская женщина не ткет, и ей незачем прясть, а так как здесь редко держат помногу овец, то немногие делают и войлока. Только овчины выделываются большею частью дома. На женщинах также лежит шитье одежды и обуви.

Летом и весной есть еще два занятия у бурят, неизвестные русским, – это заготовление арсы и заготовление хохаров, или подстилки для скота на зиму. Последнее делается так: весной навоз со дворов вывозят в одну кучу и затем размельчают его лопатами в порошок, оставляя в таком виде просохнуть в продолжение лета; зимой этим сухим навозом посыпают снег там, где скот укладывается на ночь. Высокие кучи хохиров придают оригинальность бурятским зимовкам.

Кроме того, в больших бурятских хозяйствах из молока в летнюю пору гонят молочную водку – арахи. Делают это главным образом затем, чтобы остатки при перегоне обратить в годовой запас пищи, известной у бурят под именем арсы. Этих творожных скопов или арсы буряты стараются наготовить, как можно больше. Еще недавно арса составляла почти исключительно пищу бурят; в настоящее время в каждом семействе, кроме арсы, едят хлеб из ржаной муки. Для еды арсу варят, разводя водой и свежим молоком, если таковое есть, и подправляя ржаной мукой. На приготовление айрика – кислого молока, из которого гонят водку, – и арсы бурятская женщина тратит часа два или три каждый раз, но это делается обыкновенно не каждый день, а когда айрику скопится много. Других запасов пищи у бурят не делается обыкновенно. Иногда там, где семья велика, заготовляют впрок дикий лук. Для этой цели все молодые члены семьи один раз в лето отправляются за Уду, где луку много родится, привозят зеленые перья, затем крошат их ножами и солят в кадке, употребляя как приправу к мясной похлебке; живущие вблизи города солят также немного капусты, покупая ее у русских.