Общая теория права. Том I - Сергей Алексеев

106

Весьма узкую трактовку правовой системе дает Ю. А. Тихомиров. Он включает в нее: 1) цели и принципы правового регулирования; 2) основные разновидности правовых актов и их объединения; 3) системообразующие связи (см.: Тихомиров Ю. А. Правовая система развитого социалистического общества. — Сов. государство и право, 1979, № 7, с. 33). Получается, таким образом, что рассматриваемым понятием охватываются лишь основные источники права и элементы правовой идеологии (системообразующие же связи — это именно связи, свойство системы, а не ее элемент).

107

Именно здесь принципиальное отличие предлагаемого решения проблемы от позиции Я. Ф. Миколенко и некоторых других авторов, которые под «формами проявления» права понимают вообще нормы, правоотношения, правосознание и рассматривают их как составные части права (см.: Миколенко Я. Ф. Право и формы его проявления. — Сов. государство и право, 1965, № 7).

108

Возможно, сделанный в настоящей книге акцент на «системном качестве» тех элементов правовой действительности, которые могут быть отнесены к проявлениям права и отсюда к целостной правовой системе, устранит тот момент неопределенности, «субъективизма» в их освещении, который был подмечен Л. С. Явичем (см.: Явич Л. С. Право развитого социалистического общества. Сущность и принципы. М., 1978, с. 90).

109

Как свидетельствует, например, история советского права, в первые годы социалистической революции правосознание трудящихся, основанное на марксистско-ленинской идеологии, еще до издания новых, советских законов как бы заменяло самое право, выступало в качестве нормативной основы юридического регулирования. Тогда революционное правосознание служило непосредственным выражением объективных закономерностей социального развития и олицетворяло собой непосредственно-социальные права (притязания) трудящегося народа на завоевание власти, на коренное преобразование социальной жизни. И после того как правовая система сформирована, правовая идеология, взаимодействуя с действующими нормами права и юридической практикой, взаимообогащаясь и развиваясь в этом процессе взаимодействия, сопутствует праву, примыкает к нему, выражая его особенности, его глубинные черты.

110

См.: Халфина Р. О. Общее учение о правоотношении. М., 1974, с. 209; Кудрявцев В. Н. Право и поведение, с. 69.

111

См.: Явич Л. С. Общая теория права, с. 110.

112

Мысль о конститутивном значении для понятия права единства объективного и субъективного права отстаивает также Л. С. Явич. Однако в отличие от положений, высказанных автором этих строк (см., в частности: Демократия и право развитого социалистического общества. Материалы конференции 21–23 ноября 1973 г. М., 1975, с. 45–50)., Л. С. Явич обосновывает специфический вариант теоретической конструкции, призванной отразить указанное единство. По мнению Л. С. Явича, рассматриваемые в диалектическом единстве объективные права и наличные субъективные права охватываются понятием «право». Такой подход имеет привлекательные стороны: он позволяет, в частности, хорошо объяснить правовые явления в условиях формирования правовых систем, в особенности англо-саксонского, общего права. Но все же многие данные свидетельствуют о том, что объективное право и субъективные права (неотделимые от юридических обязанностей), в особенности в условиях уже сформировавшихся правовых систем, — разнопорядковые правовые явления, относящиеся к различным звеньям правовой действительности, и потому сама возможность их разработки в рамках единого понятия «право» остается весьма проблематичной.

113

О конструктивном характере различения указанных сторон см.: Неновски Нено. Преемственность в праве, с 113–114.

114

См.: Кашанина Т. В. Правовые понятия как средства выражения содержания права — Сов. государство и право, 1981, № 1, с. 37–39.

115

См.: Керимов Д.А. Свобода, право и законность в социалистическом обществе. М., 1960, с. 200; Александров Н.Г. Право и законность в период развернутого строительства коммунизма. М., 1961, с. 207; Шебанов А.Ф. Форма советского права. М., 1968, с. 17 и след.; Марксистско-ленинская общая теория государства и права. Основные институты и понятия, с. 377–378; и др.

116

Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 158–159.

117

В юридической литературе ГДР правильно отмечено, что именно специфически правовое содержание является тем критерием, который дает возможность отличать право от бесправия и в качестве обобщенного вывода подчеркивается, что любое право определенно и должно представлять меру специфически правового содержания, детерминированного закономерностями исторического процесса (см.: Y. Wagner. Op. cit, S. 16).

118

По справедливому мнению В.Н. Кудрявцева, «во многих случаях социальные ценности, отраженные в праве, становятся правовыми идеями, принципами права, находят в нем свое как бы „второе рождение“» (Кудрявцев В.Н. Право и поведение, с. 99).

119

С этой точки зрения вряд ли оправданно выделение принципов права в качестве особого элемента правовой системы (см.: Тихомиров Ю.А. Правовая система развитого социалистического общества. — Сов. государство и право, 1979, № 7, с. 32–33). Если принципы не выражены в содержании права, то они являются элементами правовой идеологии.

120

Ф.Н. Фаткуллин пишет, что при рассмотрении ценности права очень важно исследовать социалистические нормы как социально-организационную дисциплину, при помощи которой совершенствуется этическая система, вносящая в нашу общественную жизнь устойчивость, разумность, оптимальность, гармонию, справедливость и другие гуманные начала (см.: Фаткуллин Ф.Н., Чулюкин Л.Д. Социальная ценность и эффективность правовой нормы, с. 14). Но исследование всего этого, что, по словам автора, характеризует «колоритное» и «респектабельное» в праве, возможно только на основе достаточно полной характеристики и оценки объективных свойств права, значение которых для аксиологического освещения права Ф.Н. Фагкуллин, в сущности, отрицает (см. там же, с. 11–12).

121

Об инструментальной ценности права см.: Черданцев А.Ф. Социальная ценность социалистическою права. — Сов. государство и право, 1978, № 7, с. 21–28.

122

По справедливому мнению В.А. Туманова, как ценность, право противостоит режиму произвола и беззакония. Хотя на протяжении веков в право отнюдь не всегда вкладывалось содержание, отвечающее нуждам прогресса, но вместе с тем без права нельзя утвердить принципы демократии, равенства, свободы (см.: Туманов В.А. Современный антимарксизм и теория права. — Сов. государство и право, 1969, № 4, с. 62).

123

См. об этом: Рабинович П.М. О понятии права в советской юридической науке. — Правоведение, 1977, № 4, с. 41 и след.

124

Как справедливо отмечает В.Н. Кудрявцев, «право, какое бы определение ему ни давать, всегда противостоит бесправию, беззаконию, правонарушению, преступлению. Следовательно, оно должно иметь (и, несомненно, имеет) четкие нормативные, юридические границы» (Кудрявцев В.Н. Юридические нормы и фактическое поведение. — Сов. государство и право, 1980, № 2, с. 19).

125

Обсуждение вопросов понимания права (см.: Сов. государство и право, 1979, № 7 и 8) подтвердило плодотворный и конструктивный характер такого его понимания, которое ориентировано на ведущее его свойство-общеобязательною нормативность (выступления С.П. Братуся, И.Е. Фарбера, А.М Васильева, И.С. Самощенко, Б.Л. Назарова, С.В. Полениной. А.Ф. Черданцева, Л.С. Явича, Н.С. Маленина, Р.О. Халфиной, А.В. Мицкевича, Ю.А. Тихомирова, А.Б. Венгерова, А.С. Пиголкина и др.).

126

Слово «национальная» имеет в приведенной формулировке условное значение — оно употребляется с той лишь целью, чтобы терминологически отграничить внутригосударственное право, да притом в рамках конкретной страны, от международного публичного права.

127

См.: Давид Рене. Основные правовые системы современности. М, 1967, с. 59–70 и след.

128

Весьма показательно, что и мусульманское право проявляет себя как юридический феномен в той мере, в какой нормы шариата реально, фактически функционируют в качестве правил поведения людей в той или иной арабской стране. Показательно также, что ныне «мусульманское право оказывает воздействие на современное правовое развитие арабских стран прежде всего через правовую идеологию и психологию… Сфера действия мусульманского права как идеологического фактора оказывается значительно шире, нежели рамки применения его конкретных нормативных предписаний» (Сюкияинен Л. Р. Мусульманское право как объект общей теории права, — Сов. государство и право, 1979, № 1, с. 33).