Рожденный героем - Майкл Стэкпол
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я – первая жертва этой неудачи. Они выпотрошат меня, чтобы по моим внутренностям прочитать будущее предстоящего вторжения в Империю. Моя смерть станет первой из миллионов смертей, которыми погибшие бхарашади отомстят народам Империи.
Удары барабанов участились, и слева, в вышине, тоннель заполнило красноватое свечение. Оно приближалось медленно и равномерно, один шаг на каждые четыре удара. Свет двигался величественно, словно светоч в руках жреца, готового совершить древний ритуал. Я подумал, что мое сравнение не так уж далеко от истины: если наши сведения верны, сейчас бхарашади готовились закрепить древний завет со своим божеством.
В устье тоннеля показался колдун с нестриженой гривой, и мне стал виден источник света – в руках он нес Жезл Первого Пламени. На его запястьях поблескивали золотые браслеты. Красные отблески играли на его золотом нагруднике и отражались в рубинах золотого венца. Обеими руками вознес он Жезл над головой и прошипел непонятное для меня слово.
Из черной жемчужины в потолок ударил алый луч. Вокруг сплетались в паутину красные нити. Их круг медленно расширялся, подергиваясь в такт ударам барабанов, и наконец, заполнив все пространство, сорвался с Жезла. Сердцевина – золотисто-алый шар, пылавший маленьким солнцем – проплыла в воздухе и остановилась над моей головой. Заняв надлежащее место, она загорелась ярче, заполняя светом все пространство.
Я пожалел, что не лишился зрения.
В разросшемся свете я обнаружил, что нахожусь в оке тайфуна ужаса. Мое кресло стояло на помосте, установленном на дне высохшего русла извилистой подземной реки. Сталактиты и сталагмиты по его берегам смыкались, словно зубы, готовые растерзать беспомощную жертву. Пологие террасы были усыпаны камнями, мерцавшими множеством цветов и оттенков, создавая зрелище, которое в другое время показалось бы мне страной чудес.
Но не теперь и не здесь, потому что я находился в пещерной части Некролеума и повсюду видел груды изрубленных и изуродованных трупов бхарашади. Под изодранной кожей просвечивали рассеченные ребра и темные внутренности. Черные пробоины зияли в черепах, обмотанных истлевшими полосами материи. Отрубленные члены, а порой только их кости, лежали рядом с телами, сколь возможно близко к своим мертвым хозяевам. Трупы, сохранившиеся целыми, на которых виднелись только резаные и колотые раны, а из груди порой еще торчали застрявшие древки стрел, свисали с потолка на концах тонких веревок.
Это ужасное зрелище выглядело еще отвратительнее рядом с собранными здесь бесчисленными богатствами. Трупы валялись на грудах золота, полускрытые россыпями самоцветов, которые были разбросаны повсюду, словно зерна – безумным сеятелем. Все это было награблено в городах Империи, затопленных волнами прорвавшегося Хаоса.
Слева от меня в кресле сидел Рорк. На нем тоже не оставили ничего, кроме набедренной повязки. Голова его свесилась на грудь, но я видел, что он дышит, значит, жив.
Подняв голову, я чуть не подавился собственным сердцем. Напротив меня на огромном гранитном троне седел могучий бхарашади. Подножие трона украшала резьба, изображавшая сцены, не менее отвратительные, чем скульптуры замка Пэйн. На его коленях лежал меч в ножнах, с клинком не менее полутора ярдов длиной и с рукоятью достаточно длинной, чтобы мертвец мог уместить на ней обе широкие ладони.
А у ног, посреди помоста, лежал Посох Эметерия.
Больше всего меня поразило то, что в открытой левой глазнице место глаза занимал крупный опал. Неподвижный мертвец, с двумя зияющими в груди дырами, уставился на меня искусственным глазом, в точности напоминавшим живой глаз рейдера. Даже мертвый, он внушал страх.
Так это Катвир! Увидев его воочию, я уже не понимал, как мог мой отец, после первой встречи с этим чудовищем, по доброй воле искать новых и новых встреч. Если от героев требовалась храбрость такого сорта, мне бы лучше вернуться в Империю и доживать остаток жизни в бесславии.
Эта мысль пронеслась в моем мозгу, но я тут же понял, что это не вся правда. Мой отец искал встреч с этим ужасом ради цели, достаточно важной, чтобы забыть свой страх. Катвир воплощал величайшую угрозу для Империи, для его семьи. Предотвратить его нападение было важнее желания выжить.
Враш спускался по крутой лестнице, вырубленной в склоне от тоннеля к помосту. Я машинально отметил, что по другому берегу поднимается такая же лестница, уводящая, по-видимому, в другой тоннель. Несомненно, мы находились в одной из длинных цепей пещер, в которых ожидали окончания ритуала сотни тысяч бхарашади.
В сумрачном свете я различал ряды барабанщиков, расставленных вдоль стен. "Все воины", – подумалось мне при виде их подбритых грив. Они отбивали гипнотический ритм военного марша, от которого кровь у меня загорелась. Музыка звала меня встать и сокрушить врагов, что вовсе не противоречило моим намерениям. Я рвался из невидимых оков, но не мог освободиться и зарычал в ярости.
Пока я бился в кресле, мне бросилось в глаза обстоятельство, почему-то меня очень насторожившее: сапоги у меня на ногах были чужие, старые и поношенные. Такой фасон был в моде лет двадцать назад. Притом они подходили мне, точно были сшиты по мерке. Руки и ноги у меня покрылись гусиной кожей.
Странной была и опоясывавшая меня набедренная повязка из черного бархата. Ее концы свисали до самой земли, и к ней были пришиты все знаки рангов, которые я носил на рубашке под доспехами. Я оглянулся на Рорка: на его повязке тоже виднелись знаки ранга. "Зачем ха'демонам понадобилось столько возиться с пленниками?"
У меня не осталось времени сообразить, почему старая пара сапог и разукрашенная набедренная повязка кажутся мне такими зловещими, – Враш уже приближался к помосту. На шаг позади него держался высокий воин. Он остановился, чуть не дойдя до помоста, и пристально наблюдал за каждым движением колдуна, но ни меча, ни кинжала не касался. Когда он взглянул на меня, я увидел в его глазах презрение.
Колдун остановился посреди помоста и поднял Жезл. Из сердца нависавшей паутины ударил вниз конус красного света, быстро расширившийся на вершине и заключивший помост в световой цилиндр. Пересечение красных лучей образовало вокруг нас полупрозрачную завесу.
Линии, параллельные земле, ложились почти рядом и расплющивались, как глина на гончарном колесе. Каждая из них потянула за собой одну из линий в вертикальной стенке цилиндра, как колесо тянет спицы из ступицы. Они расходились фут за футом, пока не образовали точного отражения паутины наверху. Красное сияние коснулось каждого трупа, лежавшего в пещере.
Враш нацелил Жезл прямо вверх, и одна из тонких красных нитей опустилась к Жезлу, как шелковинка паутины. Плавно развернув Жезл, колдун коснулся лба Катвира.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});