Пирамиды Наполеона - Уильям Дитрих

Перехватив винтовку в правую руку, я направился дальше к замеченному сверху невысокому храму. Справа от меня возле священного озера темнели пальмы. Я попытался представить, каким было это место в древности, если удалить холмы нанесенного песка. Дорожки, вымощенные белоснежными сияющими плитами, ухоженный сад и жрецы, совершающие омовения в поблескивающих водах пруда. Какой прекрасной, наверное, была жизнь в этом оазисе! А ныне все лежит в руинах. Выйдя из главного храма, я повернул за угол и остановился как вкопанный. На стене были вырезаны гигантские фигуры тридцатифутовой высоты. Царь и царица, как я решил, разглядев их головные уборы, приносили жертвенные дары полногрудой богине, вероятно Хатор или Исиде. Стройная и изящная царица с оголенными руками и длинными ногами была в высокой короне, а волосы ее, заплетенные в косы, украшала диадема со змеиной головкой.

— Клеопатра, — выдохнул я.

Должно быть, это именно ее святилище, если Енох был прав! Она взирала прямо на свой маленький храм Исиды, находившийся в двадцати метрах к югу от главного здания.

Я пристально глянул по сторонам. Все вокруг, не считая меня, выглядело безжизненным. Создавалось ощущение, что весь этот комплекс пребывает в напряженном ожидании. Но чего же он ждет?

Храм Исиды расположился на более высокой террасе, к ней вел песчаный подъем от главного храма с вырезанной на стене Клеопатрой. Половину маленького храма занимало обнесенное стенами святилище, как и в том храме, из которого я только что вышел. Вторая, открытая половина была разрушена, темные очертания колонн и балок громоздились под открытым небом. Я пробрался по этим развалинам к дверному проему обнесенной стеной части.

— Силано?

На мой вопрос ответило только эхо.

Нерешительно помедлив, я шагнул в храм. Внутри было очень темно, жалкий свет поступал лишь из двери и двух верхних отверстий, в которые смог бы пролезть разве что голубь. Высота этого тесного помещения сильно превосходила его площадь, а гнетущий и спертый воздух был насыщен каким-то едким запахом. Я шагнул вперед.

Вдруг послышался шум крыльев, и я инстинктивно пригнулся. Порыв теплого ветра, обдавший меня, затушил свечу. Надо мной с громким писком пролетели летучие мыши, взлохматив мне волосы кожистыми крыльями. Продолжая пищать, они вылетели наружу через узкий проход. Дрожащей рукой я вновь зажег свечу.

Стены здесь опять-таки покрывали резные изображения со следами осыпавшейся живописи. Самой впечатляющей была фигура женщины, наверное Исиды. Я не обнаружил никаких признаков Мина, его жезла или еще чего-нибудь в таком роде. Неужели я гоняюсь за химерой? У меня постоянно возникало ощущение, что я буквально на ощупь пытаюсь разгадать странную тайну, следуя невразумительным подсказкам, которых не заметил бы ни один здравомыслящий человек. Какую же подсказку мне надлежало увидеть здесь?

Я заметил в итоге, что это помещение гораздо меньше, чем размеры скрытого под крышей храма. Значит, где-то должна быть еще одна комната. Я отступил назад к входному проему и увидел рядом еще одну дверь и высокую комнату, еще уже, чем первая, и не менее загадочную. В ней, однако, имелось еще и каменное подобие алтаря. Размерами это каменное возвышение напоминало небольшой письменный стол, установленный в центре комнаты. Когда я склонился над алтарем, цепь соскользнула с моей шеи и упала на камни. Медальон сорвался с нее и со звоном шлепнулся на каменный пол. Такого еще никогда не бывало. Я чертыхнулся, но когда склонился, чтобы поднять его, то застыл от изумления.

На плите пола виднелись два полустертых символа в виде буквы «V», перекрывающиеся, как циркуль и плотничий угольник. Их изображения были сделаны в египетском стиле, но сходство бросалось в глаза.

— Клянусь Великим Архитектором, — пробормотала. — Возможно ли такое?

Мне вспомнился текст, цитированный Енохом: «Священный склеп приведет на небеса».

Я вновь надел медальон и надавил на плиту пола. Она сдвинулась. Под ней, похоже, находилось какое-то углубление.

Охваченный волнением, я опустился на колени, отложив в сторону винтовку, приподнял плиту лезвием томагавка и ухватился за ее край. Она поднялась, как тяжелая дверца люка, и наружу вырвался спертый воздух, уведомив меня, что ее давненько не открывали. Вытянув свечу, я склонился над провалом. Отблески света легли на каменное дно подвала. Неужели там спрятаны сокровища? Оставив на время винтовку, я спустил ноги и, спрыгнув вниз, пролетел футов десять и приземлился, как кошка. Сердце отчаянно колотилось в груди. Я глянул наверх. Если Силано следит за мной, то сейчас он с легкостью может захлопнуть дверцу. Или он выжидает, надеясь, что я найду здесь нечто важное?

Коридоры расходились в двух направлениях.

И вновь мне встретилось изобилие резных изображений. По потолку расстилалось поле пятиконечных звезд. Со стен с завидным постоянством, словно некий лейтмотив, взирали боги, богини, ястребы, грифы и вздымающиеся змеи. Первый коридор через двадцать шагов закончился глухой стеной, возле которой лежала куча глиняных амфор, простецких пыльных кувшинов, в которых вряд ли могло храниться нечто ценное. Однако, решив убедиться, я разбил томагавком один из сосудов. Он развалился, и я поднял свечу.

И тут же отпрянул. Оттуда пялились на меня огромные пустые глазницы отвратительной морды мумифицированного бабуина, высохший, обтянутый кожей скелет с полными зубов челюстями. Кошмар какой-то!

Разбив другой кувшин, я обнаружил там очередного бабуина. Эта обезьяна считалась одним из символов, как мне припомнилось, бога Тота. Итак, похоже, я попал в своеобразный склеп, полный жутковатых мумифицированных зверей. Может, их принесли в жертву? Я поднял свечу повыше к потолку, чтобы лучше рассмотреть размеры погребения. На всем протяжении, куда достигал свет, громоздились глиняные кувшины. В темноте закопошились какие-то мелкие твари — что-то вроде подземных насекомых.

Вернувшись к развилке, я прошел по второму коридору. Мне отчаянно хотелось вылезти из этого подземелья, но если в словах Еноха был хоть какой-то смысл, то мне необходимо найти что-то именно здесь. Огарок свечи становился все меньше. На полу опять что-то задвигалось и прошмыгнуло у меня между ног.

В слабеющих отблесках свечи я разглядел на грязном песке проклятый змеиный след и узкую щель, в которую, видимо, уползла юркая рептилия. Меня прошиб пот. Неужели бин Садр тоже здесь? И зачем только я оставил наверху винтовку?

И вдруг впереди что-то блеснуло.

Второй коридор также закончился тупиком, но там не было никаких кувшинов, зато имелось рельефное резное изображение уже знакомой мне фигуры Мина, отягощенной огромным фаллосом, — его образ явно зачаровывал чувственную и сладострастную Клеопатру. Изображение бога было плоским, как доска, а его поднятый член ослепительно блестел.

Отделка Мина была выполнена не красками, а чистым золотом. Его мужественный жезл обрамляли сдвоенные золотые отростки, соединенные на одном конце общей петлей, странное смешение непристойного и животворного орудия. Не зная о загадке медальона, нельзя было догадаться, что эти золотые копья представляли собой не только священное украшение.

Но, по-моему, Клеопатра рассудила иначе. Возможно, она специально оставила эту часть в Египте, если на самом деле захватила медальон с собой в Рим, чтобы надежно сохранить его тайну в родной стране. Я осторожно приподнял этот золотой символ, и он мягко упал ко мне в руку. Теперь золотые копья образовали знак «V». Я вытащил медальон, раздвинул его подвески и приложил к ним новую букву «V». Получив в итоге уже знакомый мне масонский символ, циркуль, пересеченный с угольником, я заметил, что недостающая часть попала на зарубки подвесок медальона. В результате образовался ромб из перекрещенных лучей, он покачивался под покрытым письменами диском медальона, но, разумеется, внутри него не было латинской буквы «G», которую масоны используют для обозначения Бога или прочих священных понятий.

Великолепно. Я нашел недостающую часть медальона и, очевидно, главный символ моего собственного братства.

И тем не менее мне не стало понятнее, что все это значит.

— Итан!

Откуда-то сверху до меня донесся слабый, почти как шелест ветра или обман слуха, призыв, но я узнал голос Астизы. Ее призыв подействовал на меня, как вспышка молнии. Я нацепил завершенный медальон на шею, промчался обратно по коридору и, с облегчением увидев, что плита все еще сдвинута, ловко подтянулся и вылез из тайного склепа. Слава богу, ружье лежало нетронутым на краю люка. Я взял его и затаился. Все было тихо. Неужели у меня начались слуховые галлюцинации? Тихо направившись к выходу, я напряженно вглядывался в полумрак. Я уже различал фигуру Клеопатры на стене главного храма, ее резные формы оттенялись лунным светом.