Закон проклятого - Дмитрий Силлов

– Эй, ну как тебе боевой офицер, который распустил сопли, словно кинутая хачиками шалава? – спросил он у гипсового рельефного амура, целящегося в него с потолка из крошечного лука.

Толстенький жопастый амур ничего не ответил, продолжая метиться офицеру стрелой куда-то в район причинного места.

– Ты, мужик, это брось! – серьезно сказал ему Калашников. – При таком раскладе, глядишь, оно мне ещё пригодится.

Еле слышно скрипнула дверь. В номер вошла женщина, неся перед собой большой поднос, уставленный хитро украшенной посудой. От подноса пахло так, что измученный желудок лейтенанта сжался в комок и подпрыгнул куда-то к горлу. Его замутило. Больше года лёжа в своем полугробу, он почти ничего не ел, и земной поклон тёте Клаве, которая не забывала хоть раз в день, да покормить калеку водянистой больничной кашей…

«Не обдели же благодатью Своей, Господи, таких вот тёть Клав, которые подходят порой к смердящим больничным койкам и вершат свой великий подвиг не за деньги и не во славу Твоего имени, а лишь по велению прекрасной души своей», – подумал, а может, впервые в жизни помолился лейтенант Калашников.

Женщина шла к его кровати, но что-то странное было в её походке. Тренированный глаз бывалого вояки заметил это ещё издали, как только женщина переступила порог. «Ишь ты, спину держит прямо, будто палку проглотила. Идет ровно, по линеечке. И глаза-то, а! Итить вашу маму, она ж не моргает!»

Странная официантка сгрузила поднос на стол и, повернувшись к Калашникову, уставилась невидящим взглядом куда-то ему за спину.

– Вам просили передать, чтобы вы никуда не выходили из номера. Отдыхайте, набирайтесь сил. Когда понадобитесь, вам сообщат отдельно.

«Ишь ты, – подумал лейтенант. – Машка-то хоть и с рязанской мордой, а акцент – ещё тот. Можно подумать, что только из Гарварда подруга. А взгляд-то… Жуть».

– И кому ж это, милая, я могу понадобиться? Кому я вообще упёрся в этом городе? Не просветишь часом, что у вас тут за чудеса творятся, и кто это меня сюда определил?

– Вам просили передать… – снова заученно начала женщина.

– Всё-всё, понял, подруга. Можешь идти. Больше вопросов не имею.

Вдруг как-то сразу накатила слабость. Калашников откинулся на подушку.

«Да и какие, к дьяволу, могут быть расспросы, – подумал он. – Всё помаленьку выяснится. А тот, кто это сделал для меня, теперь может вообще ни черта не объяснять. Я ему и так по гроб жизни обязан».

Женщина повернулась на девяносто градусов и, шагая на манер заводной куклы наследника Тутси из старого фильма, вышла из номера.

– Ну-ка, давай ещё раз. Ты заходишь, а он стоит к тебе спиной. В халате. Так?

Практикант тупо кивнул головой.

Допрос продолжался уже второй час. Антон уже несколько раз успел рассказать свою невероятную историю этому идиоту в погонах. Но идиот не отставал и заставлял пересказывать всё сначала, постоянно перебивая и запутывая в деталях.

– Ты подходишь, и что?

– А он мне – шить, говорит, умеешь?

– И ты его зашил?

– Угу. Вроде зашил.

– Лицо пришил ему на место? Отрезанное?

– Ну.

– Отлично.

Макаренко откинулся на спинку стула. Да нет, пацан вроде не похож на наркомана. Хотя кто его знает? Сам черт сейчас не разберет эту современную молодёжь…

– А ну-ка, рукава задери.

– Чего?

– Руки покажи.

– А… Ясно.

Антон задрал рукава и предъявил следователю пару длинных, тонких рук в синих прожилках вен под тонкой кожей.

– Вы думаете, что я наркоша? Или псих? Ну тронулся парень умом или обкурился чего и оторвал доктору голову. Логично, гражданин следователь. Возможно, вы быстро расследуете это дело и начальство объявит вам благодарность с занесением… Если, конечно, раньше не помрёт со смеху.

– Слышь, студент, ты тут не умничай. Чай, не у мамки на блинах находишься, – одернул Андрей готового уже забиться в истерике парня.

Чего греха таить, присутствовала у него поначалу такая мыслишка. Но потом он соразмерил узкие плечики практиканта с габаритами убиенного и прикинул: ну ладно бы ещё у того просто шею свернули, дело, в общем, несложное, хотя и требующее некоторой сноровки. Сам в горячих точках, помнится… Ну да ладно. Но тут башку не просто свернули, а перекрутили и оторвали на фиг, как жестяную пробку с винтового горлышка водочной бутылки. Это ж не хухры-мухры. Это же сила немереная, нечеловечья. Ну ладно, ученые пишут, что бывают у людей всплески такой силы – мол, резервы организма активизируются. Вон, недавно писали, женщина автомобиль подняла, который на ее ребенка наехал. Или псих в дурдоме, санитарами зашуганный, решетки на окнах смял, будто пластилиновые, выдрал их из откосов и со второго этажа выпрыгнул. Но будь этот дохляк трижды псих, хрен он кому голову этими ручонками оторвет. И труп, по делу проходящий, зарегистрированный и проштампованный, где? Черти с квасом съели? Или и вправду воскрес мертвяк, как библейский Лазарь, морду себе обратно присобачил и сделал ноги? Загадка, однако, туды её в качель.

Следователь затянулся, выдохнул неслабый клуб дыма, и напряжённая физиономия практиканта маленько расплылась, подернутая серой дымкой. Андрей усмехнулся уголком рта, подписал пропуск и протянул его парню:

– Ладно, гуляй до поры, убивец. Больше на чужие головы не покушайся.

Практикант нервно хмыкнул и шустро испарился.

– Да уж, дело ясное, что оно тёмное, – бормотал себе под нос Макаренко, подшивая новые документы в неуклонно толстеющее, но упорно не желающее раскрываться дело. – Ой, вовремя слинял Трошичев на государственный пансион, ой как вовремя! Фиг бы разгреб старый сыщик эту неясную хрень. А я так скоро через неё как пить дать умишком тронусь. Хотя ничего особенного. Обычная работа. От перестановки слагаемых, сами понимаете… Подумаешь, мелочи – старый труп убёг, новый появился. Как Дед выражается, «не требующий доказательств очевидный факт, благодаря которому расследование значительно продвинулось вперед…».

Телефон внутренней связи задребезжал неожиданно громко и противно.

– Ага, вот и Дед, лёгкий на помине.

Андрей задумчиво посмотрел на скульптурную группу, создавшую столь неблагоприятный для ушей звук, – телефон, плюс прислоненный к нему стакан, плюс чайная ложка в нем, плюс еще какая-то звенящая невидимая дрянь с той стороны из серии «хлам, заполняющий стол», – и снял трубку.

– Макаренко?

Голос Деда звучал одухотворённо и возвышенно, словно он только что постригся в монахи и собирался прочитать по телефону свою первую проповедь.

– Так точно, товарищ полковник.

– Срочно зайдите ко мне в кабинет.

Обычно это «срочно зайдите» означало либо очередной разнос, либо очередной «висяк», либо… да мало ли каких каверз может устроить начальство простому смертному? По-любому «срочно зайдите» – это не есть хорошо. Но чтоб таким голосом…