Плюш - Тея Лав

– Да знаю, – отвечаю я. – Но это невыносимо.

– Прошло всего два дня, – парирует он.

– Неужели я единственная из нас, для кого это важно?

Темные брови Лиама буквально взмывают вверх.

– Ладно-ладно, – я быстро поправляю себя. – Не совсем точно выразилась. Ну, просто по телефону… боже, мне нужно было тебя увидеть, ясно?

– Ясно, – тихо отвечает он, скользя по мне медленным взглядом. От моих кроссовок до подола юбки, подтяжки которой скрываются под теплой рубашкой.

– Ты так и будешь держать меня снаружи? – сверкая улыбкой, я опираюсь на дверной косяк рядом с его рукой.

Лиам словно просыпается и распахивает передо мной дверь.

– Входи скорее.

Как только за мной закрывается дверь, Лиам подхватывает меня за попу, и я тут же оборачиваю ногами его талию. Сумка слетает с моих плеч, когда он принимается меня целовать.

Боже, как хорошо. Здесь. В этом доме. С ним.

Прошло два дня с тех пор, как он неожиданно появился на пороге дома моих родителей. Я не могла даже слова сказать. Он просто пришел, извинился перед ними, сказал, что любит меня и хочет быть со мной.

Вот так пришел и сказал.

У меня до сих пор голова кружится, когда я прокручиваю каждый момент того дня.

Я перестала сомневаться, выбросила из головы весь этот ревнивый бред и убедилась, что мы должны быть вместе. Да, нам не повезло, что мы оказались на разных социальных берегах, но ведь это не может быть проблемой вечно.

Мои родители отреагировали адекватно, но папа все еще злится, и это не скоро пройдет. Понятное дело, что он запретил мне встречаться с Лиамом до того, пока мы оба в этой школе, и мы обещали.

Два месяца. Нам нужно продержаться два месяца, но это невыносимо сложно. Минуты, как часы – часы, как дни.

В тот же вечер я ждала от Лиама хотя бы звонка, и он позвонил. Мы проговорили около двух часов. Он снова сказал, что любит меня, что он и пальцем не тронул Хизер, и что он только мой.

Вот так.

Все это я пересказала Кайдену и Трейси, потому что они, как никто другие, имеют права знать всю правду. Больше никакой лжи, никаких секретов. Как только наше положение изменится, мы станет настоящей парой. Если появится необходимость, мои друзья поддержат меня.

Сейчас о нас знают лишь те, кто нам дорог.

– Я обещал твоему отцу, – разорвав наш поцелуй, шепчет Лиам. – Ты заставляешь меня нарушать обещание. Черт побери, он меня и так ненавидит.

– Тогда тебе нечего терять. – Я снова впиваюсь в его губы.

Несколько секунд Лиам страстно отвечает, затем ставит меня на пол и смотрит сверху вниз.

– Я серьезно, Вивиан.

Знаю, что серьезно.

Вздохнув, я убираю прядь волос со лба.

– Прости, но мы не целовались с того дня, когда я почти так же пробралась к тебе.

Его губы расплываются в улыбке.

– О, да, секс на диване. – Скорчив гримасу, Лиам тянется к паху и поправляет штаны.

Я прикрываю свой рвущийся смех ладонью.

– Хм, точно, – прочистив горло, говорю я. – Ты сам мне дал ключи, так что молчи.

Он смеется, слегка откинув назад голову. В светлой майке и спортивных штанах, такой домашний Лиам. Боже, да любой Лиам, я люблю его всего.

Бросив на него лукавый взгляд, я поднимаю свою сумку с пола и прохожу в гостиную. Лиам идет за мной. Я снимаю рубашку, демонстрируя свою маечку, скидываю обувь, включаю светильник и забираюсь диван. Только потом замечаю на экране огромного телевизора слепящий лед, по которому летают десять мощных хоккеистов.

– Похоже, я не вовремя.

Лиам садится рядом со мной, вытянув руку по спинке дивана.

– Все равно «Торонто» выиграют.

Я смотрю на счет.

– Ты недооцениваешь «Калгари».

– Точно так же мне сказал Адам пару минут назад по телефону, – хмыкнув, парирует Лиам.

Я так хочу познакомиться с его братьями. Лиам говорил, что все они совершенно разные и только одинаково чокнутые. И все уже знают обо мне.

Пока я дулась несколько дней и отходила от ссоры с папой, Лиам, можно сказать, пробивал дорогу. Он рассказал Реджи и братьям обо мне, он согласился на должность главного тренера в новом хоккейном клубе, он думал о нас, несмотря на то, что не был до конца уверен, что будет. Я восхищаюсь его стойкостью и уверенностью.

Из телевизора доносится какой-то шум, и Лиам инстинктивно поворачивает голову. Он так сосредоточен на происходящем на экране, что даже не замечает, как я вожу указательным пальцем по контурам его черных татуировок.

Мы сейчас похожи на моих родителей.

Его руки – это настоящее произведение искусства. Твердые мышцы, эти рисунки… сама не замечаю, как прикасаюсь к его бицепсу губами.

– Если пытаешься переключить мое внимание с хоккея на себя, – голос Лиама звучит предупреждающе, – то у тебя отлично получается.

Он хватает меня за талию и прижимает к себе.

О, черт. Как я могу отказаться от такого на целых два месяца? Нет, я не смогу.

Встав на колени и запустив пальцы в его темные волосы, я прикасаюсь к его щетине щекой и вдыхаю его мужской древесный аромат.

– У меня есть новость.

Вообще-то я пришла сюда с сумкой, в которой можно сказать лежат «новости».

Лиам откидывает голову и вопросительно смотрит на меня. Вместо ответа я тянусь к сумке, вынимаю оттуда распечатанное письмо и протягиваю Лиаму. Он откидывается на спинку дивана и, раскрыв лист, принимается читать. Я наблюдаю за его быстро бегающими зрачками.

– Ты принята, – наконец, говорит он. – Университет Британской Колумбии приглашает Вивиан Поулин Роббинс… – Опустив письмо, Лиам улыбается. – Тебя приняли.

– Да, – на выдохе произношу я.

Выпрямив спину, он очень нежно прикасается к моим губам своими.

– Все идет по плану, – тихо говорит он. – Я и не сомневался. – Еще один поцелуй. – И я так горд своей маленькой девочкой.

Лиам не из тех, кто будет лишний раз разбрасываться словами. Он всегда показывает то, что чувствует. Но иногда без слов не обойтись, и когда он начинает вести себя, как влюбленный парень, я едва ли не визжу от умиления. Большой, сильный и татуированный «дядя» сюсюкает с кем-то вроде меня. Я думаю, что могу иногда это использовать в своих целях. Этим маленьким женским хитростям я научилась от мамы, наблюдая за ее манипуляциями папой.

– Правда? – хлопнув ресницами, интересуюсь я.

Лиам проводит пальцами по моим губам.

– Правда, малышка. Ты такая умница.

Обняв его за шею, я слишком широко улыбаюсь.

– Поднимемся наверх, чтобы я