Ад как он есть - Елена Тихомирова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лея поняла, что демонесса права. Первая, самая сильная и острая волна отчаянной ярости отступила под натиском новых для неё чувств и жёсткой решительности.
Женщины за всё платят кровью и болью. За становление девушкой, женщиной, матерью. Боже! Тридцать лет. Сколько произошло расставаний, событий, горьких потерь. Таких, что выворачивали на изнанку всю жизнь и душу. Она думала, что достаточно повзрослела. Какая глупость! Процесс взросления долог, практически бесконечен, независим от прожитого времени. И всегда чрезвычайно и необычайно болезнен…
Молодая женщина сама не заметила, как прикусила раненую губу. И кровь струйкой потекла из уголка рта. Кончик языка стёр капли, и солёный, с привкусом металла вкус заполнил всё, что осталось от её собственного и так уже очень маленького и ничтожного мирка.
– Моя душа будет гореть в Аду! – прокричала во весь голос Лея, подчиняясь необъяснимому чувству.
– О, нет! – громогласно и восхищённо возразила Дайна. – Она навечно будет заключена в снегах Ледяного Замка! И сам Князь Светоносный будет рвать её на части!
Их совместный, безрассудный и безумный смех слился воедино. Он наполнил собой всё окружающее пространство, отражаясь от каменных стен. Медленно и неотвратимо возвращая Лею к новой жизни.
[1] Песня Каролины «Я свободна». Слова: С.Трофимов
Глава 8
Как ни странно, но месяц прошёл вполне спокойно, словно события того дня изрезали её душу и скроили по новому образу и подобию. Неизменно хладнокровна и безмерно вежлива. От ровного звучания голоса порой становилось не по себе даже подчинённым ей владельцам домов развлечений. Сама же она могла сказать, будто стало две Леи. Одна спала, а другая видела сон.
Хдархет выжидал, мило улыбаясь и иронично кланяясь при редких встречах в своих неизменно белоснежных костюмах. И всё же обмен колкостями не стоил того, чтобы обращать на него больше внимания, чем на комара в лесу. Жужжание раздражало, но, пока тот не кусает, можно и потерпеть. Ал’Берит также был спокоен и равнодушен, как если никогда и не существовало того разговора. Как будто между ними ничего и не произошло.
А, может, так и следовало принимать жизнь? Это было. Ныне же лист перевёрнут, и впереди совсем другая история…
Между тем дни, столь похожие друг на друга, проходили, и всё ближе и ближе становилась назначенная дата. Наместник, как и говорил, прислал платье. Лея долго рассматривала его. Белый тонкий тиснёный шёлк. Узкие рукава, позволявшие скрыть браслет, от локтя украшала бледно сиреневая изящная вышивка. Аналогичный узор покрывал низ многослойной воздушной юбки и округлый вырез, открывавший плечи и шею. Очень широкий жёсткий пояс, с закреплёнными на нём мелкими фиолетовыми самоцветами, должен был туго стягивать талию, чтобы застегнуться. Прилагались полупрозрачные перчатки и серебряный обруч необычной формы с несколькими крупными драгоценными камнями. От него по обоим бокам головы ниспадали две тонкие цепочки со сложными звеньями и переплетением…
Красота наряда не вызвала воодушевления.
Молодая женщина небрежно положила бесценную вещь на полку как обычную тряпку. Затем недолго постояла у шкафа, уткнувшись лицом в жёсткую створку так, что, когда она подняла голову, то от резьбы на лбу осталась красноватая и медленно разглаживающаяся вмятина. Затем что-то заставило её внимательно посмотреть на себя в зеркало.
Та же, что и раньше. Лишь пластина айэтора исчезла с поверхности лица.
Лея отрешённо приоткрыла нижний ящик комода и, сдвинув прочую одежду в сторону, осторожно достала, как величайшую драгоценность всех миров, изорванные и испачканные кровью лохмотья. Когда-то они были нежным розовым платьем с бретелями, украшенными металлическими маленькими змейками.
Она прижала ткань к сердцу.
***
К приезду виконта его второй заместитель уже была готова. До этого она даже все вечера месяца посвятила изучению движений танцев. Конечно, ей было ещё далеко до идеала, но и стоять в стороне на балу больше бы не пришлось. А она решила танцевать так, как если бы это был самый лучший вечер в её жизни…
По словам Дарры у Леи было слишком живое, легко отражающее все переживания лицо. Поэтому на него в течение недели наносилось специальное средство, не дававшее свободы мышцам. Теперь девушке приходилось делать усилие, чтобы выразить хоть какую-то эмоцию. Собственно, под руководством Дайны в этом она последние три дня и тренировалась. Конечно, после ей это умение не могло пригодиться. Постоянное использование такого крема принесло бы слишком плачевные результаты для кожи, а полный самостоятельный контроль над мимикой казался чем-то недостижимым. Так же был принят и отвар. Вкупе с небольшой горошиной из непонятной затвердевшей смеси, хранящейся в скрытом кармашке, он не дал бы её сердцу биться чаще, чем следовало. Увы, эффект вышел бы не очень долгим, а потому принять ту надо было в самый последний момент.
И да, конечно, на ней было подаренное платье и белоснежные удобные туфли на невысоком каблуке.
– Не слишком ли долгий путь для кареты? – равнодушно поинтересовалась она у повелителя, когда дэзулты сдвинулись с места.
Виконт Ал’Берит, как и обычно, сидел с неестественно прямой спиной. В голове Леи даже в очередной раз промелькнула мысль, что в его присутствии невозможно горбиться, так как иначе сразу создавалось впечатление собственного ничтожества. Наместник завсегда выглядел элегантно и надменно. Нынешние чёрный фрак и белые перчатки очень подходили его человеческому обличию. И пусть при нём не было трости, демон выглядел как настоящий светский лев… со своей живой игрушкой.
«Всё решено за меня», – печально подумала девушка. Её жизнь и даже смерть более не принадлежали ей самой.
– Таковы правила приличия, – виконт улыбнулся от прозвучавшего вопроса. – На подобные мероприятия принято приезжать в экипаже. К счастью, этикет не запрещает переместить его за пару кварталов от замка хозяина бала.
При этих словах Лея сквозь незакрытые шторки окон увидела, как мир вокруг них охватило кратковременное пламя, а когда оно развеялось, то перед ней предстал совсем другой город. Но незнакомую местность рассматривать не хотелось. Сейчас ей это было абсолютно неинтересно.
– Вы готовы к балу, госпожа Пелагея? – официально и холодно спросил спутник, когда карета остановилась.
Улыбаться он перестал, придавая своему лицу серьёзное и суровое выражение. Необычайно светлые зелёные глаза превратились в кристаллики льда. Однако этот взгляд не поколебал внутреннего отрешённого равновесия девушки, а потому её ответ
