Братья по крови - Саймон Скэрроу

– Слушаю, господин префект.

– Остается самая мелочь: вызволить его оттуда, – устало улыбнулся Катон, поворачиваясь к Макрону. – Сколько людей осталось в Первой центурии?

Сведения о своих потерях Макрон собрал во время короткой передышки, пока ставились баллисты.

– Сорок восемь по-прежнему на ногах. Более чем достаточно.

– Хорошо. Выведете их через брешь и обогнете бастион спереди. По сигналу бросаетесь к тарану, хватаете и несете к воротам. И крушите их, пока не рухнут, чтоб им пусто было.

– С удовольствием, – осклабился Макрон.

– Прошу прощения, господин префект, – вставил слово Лебауск. – Но зачем посылать людей Макрона? Они свое дело сделали. Лучше отрядить на это моих людей. Они свежи и полны сил.

Катон покачал головой.

– Потому я их и оставляю для нанесения главного удара. Восьмая когорта будет дожидаться здесь, в ожидании штурма крепости через ворота – с того самого момента, как свое дело сделает таран. Кроме того, вам не так-то просто будет отговорить Макрона от его работы. Верно я говорю, центурион Макрон?

– В самом деле, – Макрон шутливо погрозил Лебауску пальцем. – Попробуй-ка меня останови, друг мой.

– Твои похороны, Макрон, тебе на них и играть, – грубовато пошутил германец. – Я лишь выручить пытаюсь.

– Ничего, – успокоил Катон, – у вас тоже будет шанс поиграть, когда Макрон со своим делом управится. – Как только ворота падут, атакуете быстро и жестко. Убивать всех, кто сопротивляется, но тех, кто бросит оружие, щадить. Необходимо разъяснить этот момент вашим людям. Не нужно убивать бригантов больше, чем необходимо. В нашем понимании, те, кто взял сторону Венуция и Каратака, просто заблудшие люди, совершившие ошибку. Поэтому оставим их жить, и пусть они будут нам за это благодарны.

В синих глазах Лебауска обозначилось сомнение:

– Не так-то легко будет втолковать это людям, господин префект. Вы же знаете, какие они становятся, когда кровь кипит.

– Знаю. Потому, центурион, вам и необходимо будет их, если что, обуздать. Когда вся эта заваруха кончится, бриганты должны снова стать нам союзниками. И не следует причинять им страданий больше, чем необходимо. Не стоит оставлять за собой наследие из горечи и негодования. Это ясно?

– Ясно, господин префект. А как быть с пленными?

– Пленных не будет. Всех, кто схвачен, передадим королеве Картимандуе, которая и решит их участь.

– Во как? – Лебауск не мог скрыть разочарования. – Совсем без пленных? Людям ведь это не понравится. Я тут уже кое от кого слышу, как они распорядятся своей долей добычи.

– Мне нет дела, кому что нравится или не нравится, – жестко ответил Катон. – Таковы мои указания. Не будет ни пленных, подлежащих продаже в рабство, ни поживы в виде награбленного. Любой, пойманный за грабежом или изнасилованием, подвергнется жесточайшему дисциплинарному взысканию. Так и доведите это до своих людей, центурион Лебауск. Вы же несете за них ответственность. Понятно?

– Понятно, господин префект.

Катон оглядел свой мелкий кружок офицерства:

– Всем ясно, кому и чем предстоит заняться?

Люди кивнули. Лебауск спросил:

– А чем займетесь вы, господин префект?

– Я? Войду в крепость с вашей когортой. Я и Веллокат.

Германец поднял бровь.

– При всем уважении, господин префект: вы же оба ранены. От вас, извините, не помощь, а скорее обуза.

– Спасибо за заботу, – едко отозвался Катон. – Но Веллокат нам понадобится, чтобы призвать бригантов сдаться. А я там буду, поскольку командую.

– Как пожелаете, господин префект.

Командир намеренно сделал паузу, но больше вопросов не последовало.

– Что ж, замечательно. Сигнал центуриону Макрону пускаться за тараном, а Ацеру начинать стрельбу – одиночный звук буцины с повторениями, пока все не приступят к делу. Дальнейший сигнал – двойной звук, с которым начинается основной штурм и прекращается стрельба Ацера. Центурион Макрон, проведите своих людей вокруг бастиона. Держитесь вне поля зрения и приготовьтесь действовать сразу же, как только услышите сигнал.

Офицеры отсалютовали и разошлись по своим людям, а Катон повернулся к Веллокату:

– Время для последнего воззвания к рассудку. Ты готов?

– Вы думаете, Венуций в самом деле сдастся? – спросил тот.

– Ты сам щитоносец Венуция, – глядя на него, напомнил Катон. – И знаешь его гораздо лучше, чем я. Что думаешь ты?

– Он будет драться, – не раздумывая, ответил молодой человек. – Он воин до мозга костей и воевал всю свою жизнь. Иного он не ведает, да и не желает.

– Этих твоих слов я и боялся… Но нам нужно дать ему шанс. Кто знает, может, указания ему на ухо нашептывает Каратак, – печально улыбнулся Катон. – Ты же представляешь, как такое может происходить.

– Тогда зачем вообще делать им предложение?

Катон понуро вздохнул.

– Если есть шанс покончить со всем этим до того, как умрет еще кто-нибудь из людей, то его нельзя избегать.

Он первым прошел мимо ауксилариев, сгорбившихся за палисадом, и осторожно выглянул между наспех возведенными загородками. Воротная башня крепости находилась отсюда не больше чем в сорока шагах. Внизу невдалеке виднелась огибающая бастион тропа, а за ней открытая площадка перед рвом и поднятый мост. Из врагов многие стояли и сидели на виду, некоторые держали при себе луки. Прятаться им не было необходимости. «Во всяком случае, пока», – с мрачной язвительностью подумал Катон. Он повернулся к Веллокату:

– Ну, давай. Скажи им, что командир римлян хочет говорить с Венуцием.

– Только с одним Венуцием?

Катон кивнул.

– Если это поможет хоть чуть-чуть принизить Каратака, то оно уже того стоит.

Веллокат улыбнулся:

– Вы недурно знаете мой народ.

Затем молодой бригант поднес ко рту ладони, сделал глубокий вдох и прокричал что-то своим соплеменникам. Расслышали его не сразу, пришлось повторить; на этот раз крепость ненадолго смолкла, а затем в ответ понеслись гневные возгласы и глумливый свист. Веллокат повернулся к Катону, который покачал головой:

– Переводить не надо. Смысл понятен.

Неожиданно голоса из крепости стихли, за исключением одного. Веллокат, рискнув выглянуть над палисадом, нырнул обратно с растерянным лицом:

– Там Каратак.

– Да чтоб его, – сорвалось у Катона. Впечатление такое, будто король катувеллаунов уже подмял под себя все племя бригантов. – Скажи, что разговаривать я хочу с Венуцием.

Веллокат едва начал, как его тут же с властной зычностью перебил голос, говорящий на латыни:

– С римским командиром говорю я! Но говорю я с ним, а не с его кусачей трусливой дворнягой! Даю тебе слово, римлянин, что никто не посмеет всадить в тебя стрелу. И того же я ожидаю взамен. Встань и покажись, чтобы я видел тебя при разговоре.

Катон быстро прикинул. Пытаться принижать Каратака, как видно, уже поздно. Если уклониться от разговора, то он сможет сказать своим сторонникам, что римский командир струсил. Если же разговор состоится на латыни, то из бригантов его ухватят лишь считаные единицы, у которых есть навыки языка.

– Нужно, чтобы ты продолжал переводить, – обратился он к Веллокату. – И делай это громко, чтобы нас слышало как можно больше народа.

Веллокат кивнул.

Катон с глубоким вдохом, плавно выпрямился, по грудь высунувшись над палисадом. Веллокату он жестом указал стоять, но при этом держаться за загородкой. Однако молодой придворный горделиво тряхнул головой и, придвинувшись к Катону, сердито прошептал:

– Перед этими изменниками я страха не покажу.

– Молодец, – тихо похвалил Катон. – Но при первой же опасности скрывайся. А то ты еще понадобишься. Не хватало, чтобы…

– Кто там стоит, под тем шлемом? – окликнул Каратак. – Уж не давний ли мой противник префект Катон?

– Скажи Венуцию, что я хочу говорить с ним.

Каратак это выслушал и качнул головой.

– Я говорю за патриотов Бригантии. Венуций почтил меня тем, что вверил мне командование своими людьми. А говорить я буду с префектом Катоном, но никак не с его прислужником.

Катон возвысил голос:

– Я требую, чтобы бунтовщики в крепости освободили королеву Картимандую, а также всех прочих заложников, и сдались. Даю слово, что все, кто сложат оружие, не будут порабощены или как-либо унижены. Гарантирую также, что буду настойчиво просить нашу союзницу королеву, чтобы по отношению к ним не было допущено репрессий. Единственным моим требованием будет выдача нам нашего беглого пленника Каратака.

Он повернулся и кивнул Веллокату, который начал было переводить, но был прерван Каратаком, прокричавшим поверх его голоса:

– А вот мои условия, римлянин! Прекратите свой штурм и оставьте Изуриум – в таком случае я гарантирую, что вам всем будет дан беспрепятственный проход до самой границы. Я и мои новые воины, коих великое множество, пощадят ваши жизни, если вы до исхода дня уйдете отсюда восвояси. Если же вас здесь застанет рассвет, то, клянусь нашим богом войны, что вы все умрете, а головы ваши украсят хижины воинов Бригантии. Что скажешь на это?