Ученик некроманта. Игры Проклятых - Александр Гуров

– Нападай! – взревел Батури. За века он слишком возненавидел рабство, чтобы, спасая собственную жизнь, вновь стать рабом.

Клавдий сделал шаг вперед, даже не удосужившись вернуться в боевую стойку или поднять оружие. К’йен невольно отступил, но уже в следующее мгновение взял себя в руки и атаковал. Батури увильнул от молниеносного выпада и ногой ударил Перворожденного в грудь. К’йен отшатнулся, но остался стоять. Все же ему не хватило времени, чтобы прийти в себя, и он, пропустив еще один удар, повалился на пол. Клавдий склонился над ним и занес кинжал, но не успел опустить смертоносного оружия.

В это самое время Сандро, лежа на полу под прикрытием каменной балюстрады, прочел свою часть обета.

Руку Клавдия обожгло жуткой болью: Эльтон напоминал о клятве, которая была дана им в стенах этого замка. «Смерть» должна быть у Сандро. Батури неосознанно отшвырнул от себя горе-оружие, и в следующее мгновение в его плоть вонзился стилет К’йена.

В глазах помутнело. Клавдий чувствовал, как его рубаха набухает от крови, и не мог понять, почему так больно. Неужели К’йен способен…

Стальной эфес, серебряный клинок.

Сталь не вредит вампиру, и К’йен спокойно держал рукоять, но лезвие было сделано из серебра, которое в умелых руках способно убить и Высшего.

Перворожденный нанес новый удар, но Клавдий остановил его рукой. Серебряный клинок пробил ладонь насквозь, но до тела не дотянулся. Батури схватился за гарду и из последних сил дернул на себя оружие, вырывая его из рук соперника. Будь у него силы, он бы вытащил из плоти серебряное лезвие и воспользовался стилетом К’йена против него самого, но сил не было – они иссякали так же быстро, как вода под палящим солнцем. Клавдий, едва выдерживая вес собственного тела, выпрямился и, сделав несколько шагов, перевалился через перила балкона. Упав на арену, он с трудом поднялся. Шатаясь и не замечая ничего вокруг себя, побрел прочь из «зала боев».

К’йен хотел было добить предателя, но некроманты, потеряв из виду убийцу Гелиона, переключились на других врагов. Перворожденному пришлось отбиваться от темных магов, и вопрос об умерщвлении раненого отпал сам собой. С окончанием поединка между Главой Ордена и его, как казалось раньше, верным помощником вспомнили о своих задачах и Высшие. Вновь над куполом арены замельтешили тени, каждая из которых могла стать для некроманта смертью. Советников осталось четверо, вампиров было впятеро больше, но они не лезли на рожон и нападали только тогда, когда были уверены, что останутся живы. К’йен, отбившись от магов, взмыл к куполу и присоединился к своим единомышленникам, став еще одной тенью.

Арганус наблюдал за разворачивающейся картиной и был ею весьма доволен. На его глазах гибла Гильдия, а Орден терял свою силу. Вскоре в Хельхейме не останется ни одного противника, способного преградить Д’Эвизвилу путь к трону. Но…

Вампиры, не закончив начатого, стремглав покинули «зал боев», оставив Аргануса и выживших советников друг против друга. Хозяин Бленхайма был готов к предательству К’йена, но уже и не думал, что оно случится.

Некроманты приблизились друг к другу, закрыв одного лича своими телами. Арганусу не понадобилось долгих размышлений, чтобы понять, что советники обращаются к Фомору. Они решили выпросить у наместника право на убийство предателя. Что ж, и к этому Д’Эвизвил был готов. Надо лишь потянуть время. А если учесть, что на ментальный контакт с Фомором придется затратить немало сил и разговор с тупоголовым наместником будет не из быстрых, оно у него было.

– Нравится ли вам, достопочтенные советники, представление? – нахально спросил заговорщик, даже не пытаясь атаковать, хоть и зная, что на него напасть не могут. – Я долго к нему готовился, и, смею предположить, оно удалось на славу! – Некроманты молчали, сосредоточенно глядя по сторонам и ожидая нового подвоха. Не дождавшись ответа, Арганус продолжил: – Но самое интересное я оставил на десерт. Вы показали свою силу и достойны того, чтобы стать советниками не загнивающей Гильдии, а новой конфессии, живущей во славу Тьмы. Пока еще у вас есть право решать, править и дальше, но получив привилегии, которых, несмотря на статус, у вас никогда не было. Или же сложить головы, защищая того, кто эксплуатировал вас, как мулов.

– Что ты делаешь? И для чего?! – не выдержал Рэгвилл, самый молодой из советников, если шесть веков можно считать молодостью. Арганус не ожидал увидеть его среди выживших, считая, что магические таланты пятого советника малы и ничтожны, и хуже колдовства в нем развиты лишь умения лидера.

– Убираю соперников, – прямо ответил Д’Эвизвил. – Без самих советников их войска ничто, и Фомору не на кого будет опереться, чтобы выстоять под моим натиском. В Хельхейм пришли перемены, но вы еще можете стать острием меча, а не отрубленной рукой.

– Ты связался с Орденом… – оскалился, будто волкулака, Рэгвилл. Арганусу показалось, или советники сделали этого слабака своим предводителем?

– Тем самым ослабив и его, – обрубил Д’Эвизвил. – Передавайте Фомору мое почтение. Надеюсь, мои гонцы все же успеют стать для него вестниками моей воли, прежде чем будут им уничтожены. Но даже если и не успеют, сути дела это не изменит. Хельхейм мой! И если кто-то из вас не решит сейчас, на чьей стороне ему быть, он будет убит, если выберет неверную сторону – тоже. У вас минута на то, чтобы решить, и ни секундой больше.

В «зале боев» повисла тишина. Шепот: «Готово», – прозвучал в этой тиши громогласно, но, даже получив право на убийство, личи медлили. Слишком большая цена стояла на кону: вечная жизнь. А четверо погибших советников и втрое больше учеников и других темных магов, пришедших на пир, без слов доказывали, что Арганус не шутит. Его замыслы были неизвестны, уловки, на которые он мог пойти, тоже. Кто знает, быть может, Высшие намеренно покинули арену, чтобы, вернувшись, закончить начатое, или же Д’Эвизвил придумал нечто более изощренное? Время замерло в тяжких размышлениях для каждого, плотная тишина, нависшая над залом, стала невыносимой даже для бессмертных, немало повидавших на своем веку. Долг и честь требовали убить Аргануса, но здравый смысл говорил иное. С другой стороны, честь была потеряна много столетий назад, желание исполнять долг – еще раньше, а умение рассчитывать на шаг вперед со временем стало лишь крепче.

– Время истекло, – будто отсчитывая каждую секунду, отмерил Арганус.

– Ты умрешь, как пес, которым и являешься! – ответил за всех Рэгвилл, но Д’Эвизвил видел, что это мнение разделяют не все.

– Что ж, ты решил, но что ответят другие? – с усмешкой в голосе обронил лич.