Точка пересечения - Ирина Лемешева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты хорошо окопалась, – улыбнулся он.
А потом устроился в крупную фирму , проработал несколько лет, показал себя, и его на четыре года сослали на Кипр. "Сослали" – это шутка, конечно. Просто местные, обременённые семьями и детьми, не очень-то хотели покидать Страну на такой срок, несмотря на совершенно королевские условия. А тут он – никем и ничем не повязанный. Свободная птичка. Интересная работа, шикарное место, возможность подтянуть английский. И это всё, не говоря о материальной составляющей. Согласился, не думая. Четыре года пролетели, как миг.
– К тому времени я уже рассекретил тебя, но не писал и не звонил. Не видел в этом смысла, находясь в другой стране. Что я мог тогда тебе предложить?
Да, так и сказал. И я, к тому времени уже независимая и самостоятельная, вдруг поняла, как здорово, когда рядом есть мужчина, которому хочется предложить что-то своей женщине. По дороге к машине Гоша взял меня за руку, и я почувствовала себя лодкой, которая, наконец, обрела свою гавань и которой больше не страшны ни бури, ни цунами, ни ветер, ни волны.
Когда мы приехали, Дима был дома, Гошу сначала не узнал, а потом, за чаем, после рассказов и воспоминаний, принёс Гошин подарок – головоломку: с одной стороны – солнышко, с другой – львёнок. За эти годы побледнел и почти стёрся рисунок – Дима очень любил таскать её в кармане вместо чёток.
Гоша тогда остался у нас, а утром за завтраком сказал, обращаясь к Диме:
– Я хочу, чтобы ты знал, Димыч – я не остаюсь на ночь. А если остаюсь, то навсегда.
Через год у нас родилась девочка. Мы назвали её Симона – в честь моего папы. Она была очень похожа на меня маленькую – черные кудри, ямочки, реснички. Дочка, о которой я так долго мечтала. Правда, банты я ей не могу повязывать, потому, что здесь девочки не носят бантов.
А ещё через год ушёл в армию Димка. Служил на юге, очень далеко от дома. Часто оставался на базе. Из него получился отличный солдат, я даже не ожидала.
А наша Симоночка, она необычный ребёнок. Синдром Аспергера. Слышала? Она очень умненькая девочка, но – другая. Когда ей было три годика, мы съехали со съемной квартиры. Гоша купил дом. Есть дворик, правда, небольшой, но для нас это спасение. Симочка очень любит проводить там время. Она занимается фортепиано и шахматами. Всё частно, педагоги приходят к нам.
А три года назад я ушла из больницы. И это опять Гоша, его инициатива. На сегодня у меня своё дело – медицинский туризм. Гоша не оставляет свою работу, говорит, что всегда нужна стабильная гавань, тыл. Но он мне очень и очень помогает. Фонтан идей. Не знаю, как его на всё хватает. Офис у нас в Тель-Авиве, а живём в небольшом городе, неподалеку. Там очень хорошая школа, зелено, красиво, такой спальный район.
А про Диану я поняла не сразу. Как сегодня молодежь? Шалом-шалом и вжик – в свою комнату. Только потом просочилось, что она из Ташкента, что её фамилия Спектор. И даже тогда ничего не щелкнуло в голове. А потом я увидела её серьги, и картинка вдруг сложилась мгновенно, как в той головоломке, которую подарил Гоша Диме.
Подарила ей на Новый год кулончик с цепочкой. Она долго благодарила, показывала Диме, удивлялась, что получился комплект. И тогда я всё сопоставила и поняла окончательно, что Диана – дочь Анатолия, ваша с ним дочь. Как-то накрыла стол, посидели вместе, поболтали. От неё я узнала о твоих родителях: что умер твой папа, и что Лида-большая живёт в Израиле. А ещё она рассказала, что папу её звали Анатолием, и что, несмотря на переезд, он не сумел одолеть эту болезнь. Я тогда всё рассказала Гоше. Абсолютно всё. И он посоветовал не вмешиваться.
– Запреты в таких случаях не помогут. Жди.
И вот я ждала. Вернее, мы с тобой обе ждали.
Они красивая пара, и, по-моему, там не простое совместное времяпровождение, а любовь. Я на сегодня хорошо могу отличить, когда любовь, а когда НЕлюбовь. Мне достаточно видеть, как они смотрят друг на друга.
А мы с тобой… Я давно отпустила ситуацию, давно не держу ни зла, ни обиды. Не всегда браки заключаются на небесах. Мой брак – тому пример. И на что я могу обижаться – это лишь на то, что Анатолий не ушел от меня ещё в 80-м. Это было бы правильно и честно, в первую очередь – по отношению ко мне. Что помешало? Работа? Нежелание менять зону комфорта? Трусость и слабость? Не буду судить и вспоминать, особенно сейчас, когда человека уже нет. Почему я не ушла от него? Оглядываясь назад, я тоже не нахожу вразумительного ответа. И это, наверное, судьба распорядилась, послав нам случай, который всё поставил на свои места.
Ну, а теперь о главном. Димочка – моя жизнь, моё счастье. Он очень хороший. Когда был маленьким, его называли "золотой ребёнок". Это действительно так. И всё, чего я добилась в этой стране, оставшись с ним совершенно одна, – это, в первую очередь, благодаря ему. Он с первых дней здесь был моей поддержкой, опорой, лучом света. Мы очень близки с ним. Я чувствую, порой с точностью до минуты, когда он постучит в дверь, когда позвонит. Вот такая телепатическая связь.
Но он не мой родной сын. У нас с Анатолием не было детей. Мы усыновили Диму ещё во Фрязино, ему был всего лишь месяц. Отказной ребёнок совсем молоденькой дурочки, которая умудрилась родить в неполные 16 лет. Об этом не знал никто, кроме родителей Анатолия. Его мама и была инициатором. Для меня он стал своим с первых минут, как только я взяла его на руки. А Анатолий… Мне кажется, он так и не смог почувствовать его своим сыном. Не смог. Сердцу не прикажешь. Он не был плохим отцом. Скорее, никаким. А дети это очень ощущают. А потому, когда мы расстались, Дима очень быстро перестал докучать вопросами. Перенес это достаточно легко, без травмы. Когда мы уезжали, я перевела его на свою фамилию.
А я? Мне сначала мешало, что третьим, вернее, третьей в этом треугольнике оказалась ты. Мешало – нет, это неподходящее
